Волга впадает в Гудзон - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 17

– Ты, Аркадий?.. – В ее голосе, немного резковатом для такой внешности, какой обладала его хозяйка, не было и следа сонливости.

– Я, Голубка, кто же еще? – И на пороге спальни появился высокий блондин с немного грубоватым, но правильным лицом, темными глазами, в которых бродила ухмылка, и по-женски яркими, пухлыми губами.

Любовнику Регины, Аркадию Шварцу, недавно исполнилось сорок лет, он был энергичен, подвижен, почти всегда весел какой-то странной нервной веселостью, от которой у людей чувствительных изредка пробегал морозец по коже. В определенных кругах Аркадий, бывший довольно успешный скульптор, внезапно расставшийся с искусством, считался на сегодняшний день весьма удачливым бизнесменом. Хотя в чем именно заключался его бизнес, никто из знакомых Шварца понятия не имел. В упомянутых кругах Аркадий всплыл неожиданно – уже вполне успешным джентльменом, вместе с Региной. Главное – оба они всегда были при деньгах, и внешне представляли красивую пару.

– Ну?..

Регина вылезла из постели, явив миру абсолютно обнаженное, все еще безупречное тело и, не слишком торопясь, набросила на плечи валявшийся рядом с кроватью пеньюар.

– Как я и говорил, все о’кей! А ты сомневалась...

– Что ж, должно же было и у тебя хоть что-нибудь получиться, – на личике Голубинской мелькнула презрительная гримаска, – хотя бы в порядке исключения... Давай!

– Не хочешь ли ты сказать, что в провале виноват я, а не твоя галимая идея?! – Глаза Аркадия зло сверкнули.

– В руках идиота любая идея – галимая, – спокойно произнесла Голубинская и требовательно посмотрела на любовника. – Ты, часом, не оглох? Я сказала – давай сюда... Нечего вставать на пуанты!

Аркадий хотел что-то возразить, но, наткнувшись на ледяной взгляд Голубинской, молча пожал плечами и, достав из-за пазухи небольшой плотный сверток, протянул любовнице и пожал плечами:

– Можешь не пересчитывать, ровно пятьдесят косых. Она жаждала эту сумму ополовинить...

– Размечталась... – Нехорошо усмехнувшись, Регина бросила сверток на кровать и посмотрела на любовника чуть мягче. – Надеюсь, во второй раз все будет действительно о’кей, поскольку этим займусь я лично... Ты, разумеется, тоже!

– Я?!.. – От изумления Шварц даже слегка присел.

– Ты-ты, – невозмутимо бросила Регина. – Не забыл, что мы приближаемся к финалу?.. То-то! Правило все то же: главное – вовремя уйти... Ты, Аркаша, в последние годы стал не в меру жаден, а это плохо.

– Плохо? – На лице Шварца, явно не ожидавшего такого поворота в разговоре, проступила растерянность.

– Плохо, Аркашенька, – Регина улыбнулась одной из своих самых очаровательных улыбок, – плохо, потому что опасно... Вот поэтому-то я и берусь за дело сама. Ты будешь на подхвате, а привлекать кого-либо со стороны не станем... Тряхнем стариной, миленький!.. А теперь убирайся, мне некогда.

На последних словах от мягкости, так же как и от вкрадчивости, в голосе Голубинской не осталось и следа.

Не обращая больше на Шварца ни малейшего внимания, она прошла мимо него к дверям и только на пороге, слегка обернувшись, бросила:

– В шесть встречаемся в кафе. Пока!

Аркадий Шварц покорно кивнул и, бросив в спину Регине хмурый взгляд, затрусил в сторону прихожей. Будь кто-либо из знакомых Аркадия или Голубинской свидетелем этой сцены, ни за что не поверил бы своим глазам: все же знают, что Региночка – сама нежность, слушается каждого слова своего возлюбленного. Что там слова – взгляда! Недаром же большинство мужчин в их окружении завидовали Шварцу: его подруга красавица, совсем даже не дура, да еще и обладает исключительно мягким, послушным характером. И где только берут такие сокровища? Везет же некоторым!..

– Бдительные тут у вас ребятки! – Александр Борисович Турецкий иронично глянул на своего собеседника и, не удержавшись, подмигнул. – Мое удостоверение внизу только что лазером не просвечивали...

– А ты что хотел? – Теневая ФСБ, Иван Степанович Кирилин улыбнулся Турецкому, одновременно указывая ему на стул и сам усаживаясь напротив гостя.

Судьба сводила этих двоих далеко не впервые, и сейчас оба в общем-то были довольны тем, что и по этому делу вновь предстоит работать вместе.

– Ну ладно, – вздохнул Турецкий, с некоторой завистью оглядывая просторный, обставленный солидной мебелью и кадками с неведомыми Александру Борисовичу раскидистыми растениями кабинет генерала. – Отставить посторонние разговоры... Давай, Иван, к делу... нашему.

Кирилин усмехнулся и кивнул:

– К делу так к делу. Можешь начинать – как гостю, предоставляю тебе право первой ночи. Итак?

– Итак, Ваня, насколько понимаю, на вашей совести версия терроризма. Сам-то ты в нее веришь?

– Я бы определил ее скорее как политическую версию, – осторожно ответил генерал. – Уж кого-кого, а политических противников у Мансурова всегда хватало.

– Умеешь ты не отвечать на прямые вопросы, товарищ генерал, – покачал головой Александр Борисович. – Может, все-таки сделаешь исключение по старой дружбе?

– Ну ладно, если тебя интересует мое личное мнение, террористы тут ни при чем. Не их почерк, да и взрывное устройство, которым воспользовались, если верить экспертизе, наверняка дело рук сугубо отечественного умельца. Но заметь, упомяну, той политической версии это все-таки не исключает, поскольку она, как ты понимаешь, несколько шире чисто террористической. Твоя очередь, Саша: что скажешь ты?

Турецкий расстегнул свой довольно потрепанный портфель и извлек папку с бумагами и очки, которыми в последнее время ему приходилось пользоваться при чтении.

– Скажу... Прежде всего скажу я тебе, Иван Степанович, что мы пришли к выводу, к слову на основании тех же экспертных заключений, которые получал и ты со своими ребятками, что заказчиков было двое... Правда, Меркулов с нами категорически не согласен.

Генерал кивнул и посмотрел на Турецкого с интересом:

– Ты не забыл, что мы первым покушением не занимаемся?

– Не забыл. Только не говори мне, что при этом ты не ознакомился с материалами по нему. И нечего улыбаться, Иван: я к тебе пришел не столько для того, чтобы сравнить наши данные, сколько за помощью.

– Я весь внимание! – Кирилин действительно посерьезнел и собрался.

– Одна из наших основных версий хозяйственная. Тебе знаком такой господин – Вагин Руслан Петрович?

– «Русь-металл»?

– Он самый... Так знаком?

– Допустим...

– О конфликте между ним и Мансуровым информирован?

Кирилин молча кивнул.

– Видишь ли, есть у меня надежда, что относительно упомянутого конфликта ты был в курсе еще до того, как Мансурова убили. Ситуация с Сибирской ГЭС – и с этим ты спорить навряд ли станешь – уровень государственный. Особенно если учесть обнаруженные там залежи редкоземельных металлов.

– Если я что и вижу, – прервал его генерал, – так это то, что и у тебя разведка поставлена совсем неплохо! Да, все, что ты сказал, соответствует истине, но я по-прежнему не понимаю, какой помощи ты ждешь от меня: информации? Так она у тебя и так имеется. А расследованием хозяйственной версии в связи с убийством Мансурова занимаетесь вы, а не мы.

– Иван Степанович, – Турецкий поморщился, – если мы хотим докопаться до истины. А мы хотим?

– Несомненно!

– Так вот, если мы хотим докопаться до истины, без взаимной откровенности нам с тобой никак не обойтись. Да подожди ты, дай сказать! Не собираюсь я «вынимать» из тебя никакие профессиональные секреты, на хрен они мне сдались?!.. Но ты же не станешь отрицать, что покойный Мансуров человек был в первую очередь государственный! Не столько хозяин «Россвияжэнерго», сколько возглавляющий его менеджер?..

– И что отсюда, с твоей точки зрения, следует?

– Много чего отсюда следует! В том числе и то, что контрольный пакет акций по ГЭС он не продал Вагину не потому, что не желал делиться будущими прибылями, а из соображений государственных интересов. Я неправ?