Полет Пегаса. Страница 96
***
Рожнин тер виски и думал, какой же порошок подсунул ему врач как средство от головной боли.
Они что-то сделали с ним, когда он был без сознания. Точно так же он, Всеволод Рожнин, знал, что они заставили его потерять сознание во время слушания дела. Нет, не "они"! Она!
Убеждение, что он должен добраться до нее, быть с ней, вернулось с новой непреодолимой силой. И Рожнин снова стал бороться с с этим чувством, а в висках стучала кровь и руки сжимались в кулаки в попытке противостоять принуждению.
Он выскочил из-за стола, споткнулся, опрокинул нетронутую еду, чуть задержался у двери, ударившись виском о раму. Он ударил голову второй, третий раз. И схватившись за дверь, он откинул голову назад, горько рассмеявшись.
" Рожнин должен разбить себе голову, потому что чувствует себя очень хорошо, когда останавливается!"
Его пальцы давили раму до тех пор, пока ногти не согнулись от прочного пластика. Он медленно повернул голову, как будто мог видеть Центр сквозь бетон и пластик, через мили; он безошибочно поворачивался в этом направлении.
- Нет! - На этот раз он заколотил кулаками по пластику. - Рожнин не придет по зову женщины. Она придет к нему!
"Как они это сделали с ним? Как она может звать его?" Как только он узнал ее имя и то, что она в Центре, он послал своих людей выяснить все, что возможно. Она зарегистрирована как телеэмпат. Рожнин узнал это, и ответ только подтвердил то, о чем он догадывался: она может передавать эмоции и, вероятно, принимать их.
Рожнин со злостью колотил по стене, передавая такую ненависть и досаду, закипавшие в нем от того, что он не обладал ею, и унижение от того, что его заставила потерять сознание… в присутствии его избирателей… худенькая девчонка, которую он мог разломать пополам одной рукой.
"А кто этот мужчина с рыжей бородой, который работает с ней? Насколько тесно она связана с ним по работе?"
К бурным эмоциям Всеволода Рожнина добавилась ревность. От гнева кровь пульсировала в его висках.
Сила желания увидеть Амальду достигла другого пика. Он поборол его. Он не пойдет к ней. Она должна придти к нему. Она, которая может читать его мысли, пусть прочитает эту. Пусть прочитает его чувства…
"Нет!"
Рожнин остановился. Все в нем остановилось, его сердце, легкие, молекулы кислорода в крови. Потом он глубоко вздохнул, на неожиданно спокойном лице появилась странная улыбка.
Неудивительно, что она, малышка, не пришла к нему. Она могла читать его мысли. Он, Рожнин, будет вселять в нее ужас: ужас от злости, которую он испытывал к своей маленькой птичке. Он и раньше чувствовал ее страх, чувствовал, как ее душа убегала от него. Вот почему она убежала с завода. Но она не должна бояться его, Всеволода Рожнина. Она должна бояться каждого мужчину, мальчика и взрослого, но не Всеволода Рожнина. Он пойдет к ней. Он объяснит.
- Черт возьми! Неужели никогда не пройдет эта головная боль?
Зазвонил телефон. Шум острой болью проникал в голову. Обезумев от боли, он схватил трубку, чтобы прекратить шум, и резко ответил.
- Все на местах.
- На местах? - Рожнин потряс больной головой, не в состоянии вспомнить, на каких местах и где.
- Пикетчиков проверила охрана Центра, два пожилых человека: никаких оснований для беспокойства.
"Пикетчики? Пикеты? В Центре? Да. Он обсуждал это с невысоким мужчиной из северной части штата. Как он мог забыть?"
- А группа подавления беспорядков?
- Расположилась близко, чтобы было удобно действовать. Люди…
- Хорошо, достаточно! - Его голову словно сверлили сверлом, но он помнил. Как он мог забыть? Она была в группе контроля за беспорядками, не так ли? Хорошо, пусть она контролирует. Люди будут собираться на землях Центра, частных, уединенных, священных землях, со всего города, люди из многих этнических групп, поэтому нельзя будет свалить вину на его сектор. Это означало, что его заслуги будут уменьшены наполовину, но пусть он только доберется до этой малышки и… Он распахнул окно и соскользнул по вентиляционной шахте. Он открыл окно в задней комнате, которая принадлежала слепой родственнице, и вышел через заднюю дверь. Нашел железный рычаг и поднял крышку канализационного люка и ловко закрыл ее за собой, когда уже был внутри. Он быстро пошел по тонкому ручейку, который стекал из труб в это время дня. Повернув два раза направо и один раз налево, он пришел в более широкую секцию трубопровода с узким помостом с одной стороны. Еще два поворота направо и два налево - и он поднялся по лестнице. Закрыл за собой люк. Остановился грузовик, он мгновенно забрался в него и отдал команду водителю.
Сензитивы сообщили в главное управление ЛЕО, что Рожнин покинул свою квартиру. Жиллингс сейчас же предупредил Центр и оповестил все станции.
Чарли Морфилд позвонил на квартиру Дэфиду.
- Позвоните Амальде и скажите ей, что я направляюсь туда.
Салли от возбуждения не могла справиться с комбинезоном, и Дэфид держал воротник, пока она не попала в рукава.
- Он идет. Ты оказался слишком сильным для него.
- Возможно.
Дэфид мог видеть и другое объяснение тайного ухода Рожнина, особенно, когда снаружи стоят пикетчики, а наблюдатели образуют все больший и больший полукруг за воротами Центра.
- Да, я вижу, что ты имеешь в виду, Дейв.
- Давай морально укрепим Амальду.
Телефон зазвонил снова.
- Шеф, я не получил ответа от Амальды.
- Скажите Жиллингсу, чтобы он прислал сюда все группы по борьбе с беспорядками. Общая тревога.
Ругаясь, Дэфид оп Овен схватил Салли за руку и потащил ее. Он никогда не спускался по лестнице так быстро, это была почти телепортация. После всего, Салли рассказала ему, что она коснулась ногами ступенек всего три раза.
Амальда и Брус Ваден вышли в парк через один из боковых выходов. Они подошли к линии пикетчиков с одной стороны и шли с толпой зрителей до тех пор, пока не оказались прямо против главных ворот. Пикетчики с сознанием долга выкрикивали лозунги, которые несли. Четверо полицейских ЛЕО, которым было поручено здесь находиться, смертельно скучали. Транспорт для перевозки пассажиров приземлялся на общественной площадке в нескольких сотнях ярдов от ворот, и жители с опущенными лозунгами спокойно выходили.