Продолжение следует, или Наказание неминуемо - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 37

Но утром видела горничная этого непонятного мужчину коротко, он о чем-то поговорил с Настасьей, которая заканчивала свое суточное дежурство, и тут же ушел. И больше, по ее утверждению, не появлялся на их этаже.

Были еще люди, которые не проживали здесь, а приходили в гости. Вот и в тридцать второй тоже молодой человек явился после обеда, а когда ушел – Тамара Васильевна не знала. Но рассказать про него могла бы. И после разрешающего кивка Петра стала рассказывать.

По ее описанию Щеткин без труда узнал Александра Борисовича Турецкого. Вот так, Саша, нигде не скроешься! Но это обстоятельство еще говорило и о том, что у Тамары Малиновской глаз был по-своему наметанный на разнообразную гостиничную публику. А вот то, что Турецкий показался горничной «молодым человеком», наверняка обрадовало бы Александра Борисовича и разогнало бы его угрюмое настроение. Опять же подсказывал сей вывод и то, что описание пожилого мужика в очках у нее тоже вполне могло соответствовать истине. Турецкий тоже говорил, кстати, о пожилом человеке.

Но в гостинице «Воронеж» Городецкис Анатоль Марцевич не проживал, это Петр проверил первым делом. А ходить по другим времени не было. Значит, он специально приходил сюда, причем именно на третий этаж, где и расположен номер, в котором остановилась Эва Ладзиня. Следил он за ней? Этого, конечно, горничная не знала. Газету читал. Но Щеткин прекрасно знал, как «читают газету» те, кому нужно вести скрытую слежку за кем-нибудь.

Другой вопрос: о чем он мог говорить с дежурной по этажу? Которая, кстати, сменилась и ушла домой еще до того, как в номере был обнаружен труп женщины. Точнее, до того, когда в милицию позвонил неизвестный и сообщил о трупе и убийце по фамилии Турецкий. То есть он хорошо знал, на кого нацеливал милицию. Конечно, месть, другого мнения и быть не может. И месть подлая, на которую способны отпетые уголовники, беспредельщики.

Иными словами, картинка, которую можно было нарисовать со слов горничной, даже и без дополнительной проверки, четко изображала предысторию происшествия. Но в любом случае дополнительная проверка требовалась. Надо было допрашивать дежурную Настасью Ивановну. Было уже это сделано или нет, неизвестно. Щеткин ведь материалов уголовного дела не видел. А Александр Борисович, когда Петя позвонил ему в гостиницу, сказал, что протокол допроса дежурной в деле имеется, но той ли, которая нужна была, или другой, что сменила первую, это и ему тоже, очевидно, неизвестно. Что Турецкий пообещал тут же уточнить у следователя Шипилова.

И еще один важный вопрос имелся в «загашнике» у Петра. И ответ могла знать только горничная. Как известно из протокола осмотра номера, ключ от двери был обнаружен в прихожей на полу. Александр Борисович объяснил это тем, что после своего ухода сам запер дверь на ключ, а его протолкнул в щель под дверью обратно, в номер. Но убийца же сумел проникнуть туда каким-то образом? Он мог, например, воспользоваться воровской отмычкой. Но возиться с замком в утреннем коридоре, где постоянно ходят люди, он бы вряд ли решился. Значит, ему нужен был ключ, и тогда жилец с ключом в руке ни у кого подозрения не вызовет. Так где он мог взять ключ?

И Тамара Васильевна, не задумываясь, ответила, что все запасные ключи от номеров третьего этажа лежат в верхнем ящике правой тумбочки стола дежурной. Открывай да бери. Ну, кто знает, то есть свои, конечно. Просто номера, написанные на прикрепленных к ним бумажках, надо смотреть.

Действительно, так просто... Вот убийца и сидел возле дежурной. Ждал, когда она привыкнет к его присутствию и перестанет обращать внимание. А что, вполне профессиональный подход.

Горничная сказала, что и сама все утро с этой связкой ключей в кармане ходила – бренчали они. А вот был ли в связке ключ от тридцать первого, сказать не может, дверь же изнутри заперта была. Тамара Васильевна стучала, но ответа не было, и она шла убирать дальше. А потом ключ нашелся. В столе, где и должен был оказаться, но все-таки в связке висел он или нет, могла знать только Настасья Ивановна. А ее никто и не спрашивал, потому что ее вообще в тот момент уже в гостинице не было. И почему ее не вызвали, тоже непонятно. Или не нужно было? Но это уже следующий вопрос, и не к горничной Тамаре Васильевне, оказавшейся приличной и понимающей женщиной...

Кстати, на этот ключ тоже никто не обратил внимания. А ведь как раз на нем наверняка и оставались следы пальцев убийцы. Тот же не мог ходить по коридорам гостиницы в перчатках. Войдя в номер, это ясно, надел. Но, выходя, снова запер дверь. И ключ вернул на место. А потом его кто только не лапал? Какие ж теперь отпечатки! Нет, непрофессиональная работа сыщиков. Но может, специально? Тогда получается наоборот, они очень даже профессионально пытаются ввести в заблуждение собственное следствие, чтобы протолкнуть «заказную версию»...

Когда Петр возвратился в свой гостиничный номер, Александра Борисовича на месте не было. Не появлялся еще и Антон Плетнев. Но, видимо, оба должны были прибыть с минуты на минуту. И Щеткин не стал томиться в ожидании, а отправился в буфет, написав коротко, где он находится.

Народу было немного, много пустых столиков, и Петр сел в сторонке с чашкой кофе и пирожным. Обедать, а точнее, ужинать, наверное, будут вместе...

Как он и ожидал, Турецкий с Плетневым появились вместе. Пришли одновременно. И Петин выбор насчет буфета Саша назвал правильным. Ему уже не в первый раз кажется, что некоторые их разговоры известны в прокуратуре, чего, кстати, и нельзя было исключить. Конечно же местным деятелям очень интересно знать, о чем думают и что собираются делать москвичи. Но... не будем, как говорится, без нужды заострять. Слушали? И пусть послушают. Но только то, что надо. А в данной ситуации Александр Борисович хотел посоветоваться с коллегами относительно некоторых своих «телодвижений», если можно так выразиться. И посторонние уши здесь были категорически не нужны. Так что буфет был выбран правильно...

Итак, что успел выяснить Турецкий у Шипилова.

Дежурная была, естественно, допрошена оперативным уполномоченным отделения уголовного розыска капитаном милиции Митрохиным и начальником службы охраны гостиницы «Воронеж». Как и администратор гостиницы. Их показания имеются в деле. Но... дежурную зовут не Настасьей Ивановной Лепехиной, а Валентиной Григорьевной Сударевой – раз, а про названную горничную в протоколах вообще ни слова. Это – два.

То есть теперь напрашивается прямой вывод, что допросы были произведены с явными нарушениями Уголовно-процессуального кодекса. Верно, они допрашивали, но не тех, кого следовало. Отсутствуют показания именно той дежурной, которая и находилась на своем рабочем месте в те часы, когда и произошло убийство, а, кроме того, нет показаний самой горничной – Тамары Васильевны Малиновской. В то время как имеется протокол допроса администраторши гостиницы Чумаковой и дежурной по этажу Сударевой, которые к делу не имеют ровным счетом ни малейшего отношения, ибо они действительно ничего знать не могли. Вот на эти самые грубейшие нарушения Турецкий только что и указал Геннадию Герасимовичу Шипилову. И последний был весьма огорчен, если такое определение подходит к данному случаю. Даже рассержен. Понятно чем – конечно действиями следственно-оперативной бригады, выехавшей «на труп». Которую, между прочим, он же и должен был возглавить. Но сам он подъехал позже, когда основные следственные мероприятия в гостинице были уже проведены оперативными сотрудниками милиции и экспертами. И формально получалось, что дежурного руководителя бригады уже сначала неправильно информировали служащие гостиницы, подсунув в буквальном смысле следствию не тех свидетелей! Чрезвычайно огорчительно! Это что же теперь получается? Всю работу надо начинать заново?

– О чем это говорит, ребятки? – задал почти риторический вопрос Турецкий. – О том, что они сознательно «шьют дело». И, значит, какой отсюда следует вывод?

– Делать ноги, – хмыкнул Антон Плетнев и оглянулся – на всякий случай: не подслушивают ли еще и тут.