Продолжение следует, или Наказание неминуемо - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 49

Ну а если подозреваемый в преступлении не будет опознан свидетелями, значит, нечего и огород городить. Тогда Турецкий немедленно принесет свои личные извинения. Вот примерно в таком духе и высказался Александр Борисович, демонстрируя, что он готов пойти и на такой рискованный шаг, ибо, в конечном счете, уверен в своей правоте.

Как известно, ничто так не убеждает в правде, как твердая уверенность профессионала. А в кабинете начальника Департамента уголовной полиции сидели настоящие профессионалы. «Любителей», во всяком случае, не было...

Глава семнадцатая

ШТУРМ

Фотография Городецкиса А. М., которая имелась в уголовном деле, возбужденном Прокуратурой Латвийской Республики, мало соответствовала сегодняшним внешним данным фигуранта. Но Ивар Янович держал свое слово, и к середине следующего дня, пройдя извилистый путь от Департамента исполнения наказаний, через паспортный отдел полиции и адресное бюро, его сыщики установили место жительства указанного господина.

После пятнадцатилетнего срока заключения он возвратился туда, откуда и шагнул в свое время на преступную дорогу. Вернулся к своей недавно овдовевшей младшей сестре, проживавшей в Риге, на улице Дзинтари, в непосредственной близости от залива.

Илзе Марцевна Бродейкане владела большой квартирой на третьем этаже старинного дома с просторными комнатами и высокими потолками. Раньше, при советской власти, это была коммунальная квартира, в которой проживали три семьи, готовившие пищу на общей кухне. А сами комнаты имели внутри фанерные перегородки, или их роль выполняли шкафы, поставленные боком друг к другу. Но после того как с помощью финансовых средств старшего брата мадам Бродейкане удалось выкупить «игрушечные квартирки», ее положение как владелицы недвижимости изменилось. Она заново, с помощью бывшего теперь уже мужа-архитектора, перепланировала квартиру и, выделив для себя одну комнатку, остальную площадь предпочитала сдавать состоятельным жильцам.

В настоящее время, к моменту посещения ее сотрудниками уголовной полиции, Илзе Марцевна жильцов не имела, и по этой причине было сделано предположение, что квартиру занимает вернувшийся из заключения ее старший брат Анатоль. Оказалось, нет.

Ну, во-первых, сама хозяйка без всякого почтения встретила пришедших. Она не имела ни малейшего желания общаться с уголовной полицией, к которой никогда не имела ни малейшего отношения. И не собирается иметь впредь.

А во-вторых, она также не знает и не желает знать ничего такого, что касалось бы любого аспекта деятельности ее старшего брата, с которым она также не желает иметь ничего общего. Как раз наоборот, когда потенциальным жильцам, с коими она вела переговоры, стало известно, кто он и чем занимался, они решительно отказались от продолжения всяческих контактов с ней. Им, видите ли, только и не хватало близкого знакомства с уголовником, отсидевшим немалый срок за фальшивомонетничество!

После столь резких пассажей инспектор уголовной полиции высказался, что и по закону госпожа Бродейкане имеет полное право не свидетельствовать против близкого родственника, в данном случае родного брата. Однако нельзя исключить того, что при возможном рассмотрении уголовного дела, в котором окажется замешанным ее брат, судом несомненно будет отмечено ее нежелание, даже категорический отказ помочь властям в предотвращении опасного преступления. Стоило задуматься. Хотя в принципе от моложавой вдовы, которая, вероятно, еще не оставила мыслей о каком-то дальнейшем устройстве собственной жизни, практически ничего особенного и не требовалось. Просто желательно знать, где в настоящее время находится господин Городецкис. Где он остановился или намерен остановиться в дальнейшем, если проживание в этой квартире не устраивает по каким-то причинам ни его, ни ее? Кстати, а что за причины, если известно, что он вложил в свое время в эту квартиру большие средства? Далее, каковы его дальнейшие планы? Кажется, вопросы не так уж и сложны. Тем не менее помощь госпожи Бродейкане в ответах на них будет обязательно учтена.

Скорее всего, эта сварливая молодящаяся дама, отдаленно напоминавшая подсушенную воблу для употребления ее с пивом, решила, что такого рода контакты ей не повредят. Ни делу, ни репутации. Но знала она немногое.

Чем собирается заниматься, полностью не в курсе. Может быть, коммерцией. Здесь он не собирается жить потому, что знает о твердых намерениях сестры сдавать эту квартиру, желательно на продолжительные сроки. Доход от нее – единственное средство к существованию Илзе Марцевны. Наконец, где он остановился? Разговор в деталях на эту тему у нее с братом не заходил, но она знает, что он не очень стеснен в средствах, возможно и скорее всего оставшихся еще от его прежней жизни. И в этой связи он, проведший столько лет в заключении, больше не желает стеснять себя искусственными стенами городской квартиры. Кажется, он присмотрел себе частный дом на побережье и собирается его снимать круглогодично. Это, вероятнее всего, в Яункемери, на самом краю Юрмалы, где он в прежние годы любил постоянно снимать на лето дачу. Родные, так сказать, и отчасти неокультуренные цивилизацией места. Хотя уже давно все это очень условно. Повсюду цивилизация...

Что ж, такой вариант вполне устраивал инспектора. Он еще уточнил, когда сестра в последний раз видела своего брата. Оказалось, недавно. Здесь остались его личные вещи, и он приезжал, чтобы что-то найти. Это было уже интересно.

А не говорил ли он, что собирается куда-то выехать? За границу? В Россию, например?

Да, именно в связи со срочной поездкой куда-то на юг, в один из южных городов России, он и приезжал сюда. Что искал, она, разумеется, не знает. Но пробыл недолго и уехал сердитый. Вероятно, не нашел того, что ему требовалось.

Предположений можно было выдвигать сколько угодно, но без санкции суда производить обыск в вещах Городецкиса инспектор не мог, как бы ему этого ни хотелось. Но – иметь в виду надо.

Собираясь уходить, он на всякий случай, не рассчитывая на удачу, спросил, нет ли у госпожи Бродейкане фотографии брата, снятой в последнее время? Это для его же пользы. Какая имелась в виду польза, он объяснять не стал. Но дама и не обратила внимания. А фотография была. И фотографировались они сразу после его возвращения. Собрались несколько старых друзей, и один из них «щелкнул» сидящих за столом. А потом принес снимок. Очень хорошо получилось, ей нравится.

Естественно, инспектор попросил показать. Не очень охотно, возможно, она что-то все же заподозрила, Илзе Марцевна принесла групповое фото, на котором Анатоль Марцевич занимал центральное место. Был он худ, как бы обветрен, с прилизанными к черепу остатками светлых волос, твердым подбородком и острым, упрямым взглядом. Можно было предположить, что этот человек улыбается чрезвычайно редко, если вообще способен испытывать положительные эмоции. Неприятный тип. Похожий на одинокого волка. Да так оно, наверное, и есть.

Инспектор под честное благородное слово уговорил одолжить фотографию буквально на несколько часов. После чего он лично принесет ее. С благодарностью.

И вот тут она словно проснулась:

– Но зачем? Зачем?!

– Совершено преступление. И мы почти уверены, что совершил его вовсе не господин Городецкис. Зачем это ему, только что вышедшему из долгого заключения?! Абсурд! Можно даже предположить, что там, где оно произошло, его никогда и не было. Надо просто показать нечаянным свидетелям эту фотографию – одного Анатоля Марцевича, чтобы убедиться, что это совсем не тот человек.

– А-а, ну если так...

– Во всяком случае, мадам, – изысканно попрощался инспектор с хозяйкой квартиры, – мы полагаем, что у вас нет необходимости ставить в известность вашего брата по поводу нашего с вами краткого и очень убедительного разговора. Не стоит ему рассказывать о моем посещении, думаю, нет никакой нужды его напрасно расстраивать. Пусть себе живет спокойно.