Продолжение следует, или Наказание неминуемо - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 5

Примирения всякий раз достигались, но – разной ценой. Иногда приходилось ждать. И тогда происходили самые неожиданные встречи. Вот и с Эвой так получилось. Пятнадцать лет назад... Она работала в одном из санаториев Юрмалы, еще недавно знаменитого всесоюзного курорта, состоящего, как известно, из почти десятка маленьких и необычайно уютных городков, приткнувшихся друг к дружке, – Лиелупе, Булдури, Дзинтари, Майори, Дубулты и далее, вплоть до Яункемери. Санатории и дома отдыха теснились по всему Рижскому взморью, и в них съезжались отдыхающие со всей страны. Так было при советской власти. В начале 90-х, когда прибалтийские республики обрели самостоятельность, появились границы, таможни и прочие препятствия, роскошные пляжи обезлюдели, «дворцы отдыха» обветшали. Из России на Рижское взморье ехали еще по старой памяти те, кто давно полюбил эти места. Так вот и Ирина сбегала к тетке, а Саня ездил за ней...

Однажды, прогуливаясь по пляжу, Александр Борисович обнаружил идущую впереди симпатичную белокурую девушку. Он догнал, убедился, что оказался прав, и... познакомился. Пошли вместе. И долго потом ходили. На следующий день «неожиданная», ну совершенно случайная, встреча повторилась. Уже ходили меньше, больше посиживали на лавочках. А потом были разные кофейни, базарчики с золотистой свежекопченой салакой, пиво и всякие прочие разности. Но, самое главное, за что себя даже зауважал в конце концов Турецкий, вопреки немедленно вспыхнувшему желанию он категорически не позволил себе никаких поползновений. И когда однажды Ирина засекла-таки его с симпатичной латышкой, он с полным достоинством смог признаться ревнивой жене, что абсолютно чист в моральном отношении и ничего, кроме чрезвычайно интересных, с историческим, а иногда и политическим уклоном, разговоров между ним и девушкой не было. Да и не могло быть! Она слишком мила и непосредственна, чтобы вызывать в нем какие-то грубые эротические, то есть совершенно несвойственные ему мысли. Сказано было с таким горячим и искренним убеждением, что Ирина, кажется, поверила. Более того, она нашла возможность самой познакомиться с Эвой, и они сделались на какое-то время почти закадычными подругами.

Турецкий раскусил коварный план супруги: сделай потенциальную любовницу мужа своей близкой подругой, и у них ничего не получится. Так бы оно и было, если б...

Но однажды Турецкий оказался в Риге по служебной необходимости. Тяжелой, неприятной. Искали одного особо опасного преступника. Дело его было связано с нелегальным изготовлением и реализацией в России и в ближайшем зарубежье, в том числе и в Прибалтике, крупных партий фальшивой американской валюты высочайшего качества, между прочим. Взяли изготовителя в России, где и судили, а затем, по настоятельной просьбе правительства Латвии, экстрадировали преступника на родину, где он и сел окончательно.

Так вот, в тот свой приезд Александр Борисович выяснил для себя и Эвы, разумеется, такую простую истину, что даже самые доверительные отношения между лучшими подругами не могут устоять перед пароксизмом истинной страсти. А уж Эва, в чем он быстро убедился, знала в этом толк. И какой! Нет, он не жалел, что поддался чувству. Она, как выяснилось, тем более.

А дальше их отношения развивались странно и весело. Они могли не видеться неделями, месяцами, а потом кто-то из них звонил или посылал телеграмму, в которой назначал место и время встречи. И все! И он или она бросали любые дела, чтобы прилететь и встретиться. Ненадолго, всего на несколько часов, но зато – каких! Потом встречи происходили реже, совсем редко, раз в год, в два года. Остывали? И да и нет. Потому что эти почти случайные встречи превращали их в ненормальных, диких любовников. Это называлось у них – дорвались... И пресыщались? Возможно... И еще они не были решительно ничем обязаны друг другу, ничем, кроме страсти.

Но последнее свидание состоялось в Риге, в маленьком кафе на площади у Домского собора. Турецкий сознался, что всю жизнь мечтал послушать этот соборный орган, знаменитый если не на весь мир, то уж на всю Европу точно. И каждый раз у него почему-то не получалось. Да сама же Эва и отвлекала его мысли и желания совсем на другое. Она пообещала тогда, что запомнила это его пожелание и оно обязательно исполнится. Когда? Ах, это когда! Когда-нибудь, разумеется...

Так что же произошло? По глазам Эвы Александр Борисович видел, что она жаждала его встретить и добилась-таки своего. Это что же, значит, какое-то предопределение двигало им, руководило его действиями? Или что-то вроде того?

Он бы плюнул на все. Но самолет улетал по расписанию, и слишком много людей уже знало об этом. И ожидало в определенный час появления Турецкого с подробным отчетом о проделанной работе. Так что, наплевать?.. Или все-таки подумать?..

Эва всегда была умной девочкой. То есть женщиной. Ничего ломать не надо. Встреча в самом деле случайная. И она здесь по делу. У нее в Риге свой бизнес, это связано с модной одеждой, а здесь, в Воронеже, имеются хорошие оптовики, с которыми она поддерживает тесные контакты. «Россия по-прежнему помогает, – пошутила она. – Что бы я делала без вас?»

– Как долго ты будешь здесь? – спросил Турецкий, чувствуя, что ему надо срочно бежать, иначе он останется. Еще немного, и он предложил бы ей отобедать вместе с ним.

– Я намеревалась недолго остановиться в Москве, – ответила она с щемящим душу акцентом. – Я еще не уверена, где назначу встречу, но, определенно, такой приятной возможности потерять не хочу...

От ее лукавой и обещающей улыбки ему стало совсем скверно. Вот так бы схватил в охапку и... гори все синим пламенем! Хоть час, да мой! «А вдруг это все-таки предопределение?» – такая вот мысль зациклила. Сколько раз случалось, что собирался человек лететь, а тут вдруг какая-то непредвиденная случайность ломала планы, и оказывалось... Ну да, самолет улетел без тебя, упал, разбился, все погибли, а ты – цел и невредим и не знаешь, что по спискам улетевших пассажиров – давно покойник.

Но ее уверенность сняла, отринула его сомнения.

– Не опаздывай, уже объявили твою посадку, – улыбнулась Эва. – Я тебе плохого не пожелаю...

«Остается только надеяться», – мысленно сказал себе Турецкий и спросил-таки напоследок:

– Но ведь ты была уверена, что встретишь меня! Не так разве?

– Именно так, – улыбаясь, кивнула она.

– Но каким образом?

– Я звонила, – просто ответила она. – Ира рассказала мне о твоем несчастье. Потом как ты поправлялся. Чем занимался потом, я много знаю. И в Воронеже у меня дела оказались потому, что и ты был здесь. Но я не рассчитывала, что ты – такой классный следователь. Ты закончил скорее, чем я надеялась. Но напоминаю, следующая весть – твоя!..

«Следующая весть – моя», – повторял он, поднимаясь по трапу на борт самолета. Да, на ту, последнюю встречу с Эвой у Домского собора в Риге, незадолго до его ранения и контузии, что случились два года назад, телеграмму с лаконичным текстом: «Рига, Домский собор, суббота, семь вечера», прислала ему она. И теперь его очередь назначать свидание. Уж будьте спокойны, он назначит! Ну, Эва, ну, попадешься! Вот кого ему долгое время так не хватало...

«Одну минуту! – спохватился он. – А как же Москва? Она же сама сказала...»

– Пожалуйста, проходите и занимайте любое свободное место, – вежливо обратилась к нему красивая стюардесса в кокетливой пилотке на шикарных светлых кудрях.

– Благодарю, – излучая фимиам, кивнул ей Турецкий. – Я бы предпочел рядом с вами.

– Увы! – кокетливо улыбнулась стюардесса. – Хотя в иной ситуации я бы не возражала.

«Нет, это не дежурное радушие. Но неужели я действительно похож на счастливого, сияющего идиота?» Вопрос следовало обдумать.

– Вы – прелесть...

Можно сказать, обменялись...

«Ну, конечно, – сообразил наконец Александр Борисович, – Эва же полетит домой через Москву, значит, и позвонит сама. А вот уже следующая встреча – за мной! Девушка смотрит далеко вперед. Так далеко, что даже я не вижу...»