Иногда Карлсоны возвращаются - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 4

– Я не обратилась в милицию, – предупредила вопрос Сусанна. – Я обратилась в ваше сыскное агентство. Слышала о нем много хорошего...

– Когда в вашем доме приносят почту?

– Рано утром, а вообще-то... Я никогда не знала... Надо спросить у консьержки...

– Тогда пойдемте и спросим.

Но они не успели исполнить задуманное. В квартиру ворвался вихрь, ураган, тайфун! Тайфун оказался коренастым мужчиной средних лет с круглой лысеющей головой и кустистыми, сросшимися на переносице бровями, который, не поздоровавшись с незнакомыми гостями, стал орать на Сусанну хрипловатым бранчливым голосом:

– Ну что, блин, добегалась по своим салонам? Вертихвостка! Тысячу раз было говорено: незачем тебе работать! Сидела бы дома и следила за ребенком! Что у нас, денег не хватало? Куда тебя, блин, носит? Не уследила! Кто, спрашивается, виноват?

Представителям частного охранного предприятия нередко приходилось видеть людей, которые потеряли родных и близких или находились в неведении об их судьбе. Лучше, чем кому-либо, глориевцам было известно, что в горе человек не похож на себя самого: бывает, наговорит такого, что после долго раскаивается и не верит – да неужели я мог это сказать? И все-таки неприятно было видеть, как этот мужчина, могучий, как танк, напирает, размахивая руками, на сжавшуюся хрупкую женщину. Страх исказил лицо Сусанны, глаза, и без того большие, стали огромными и засверкали, то ли от гнева, то ли от непролитых слез. В эту минуту Кротов догадался, кого она ему все время так настойчиво напоминала. Ну конечно, вылитая врубелевская «Царевна-лебедь»: очаровательный, плывущий, словно дробящийся облик, пышные, напоминающие крылья рукава...

– Погодите, погодите, Игорь Анатольевич, – остановил Агеев разбушевавшегося отца. – Очень напрасно вы предъявляете претензии вашей супруге. Похищение – дело такое, что тут никто не мог бы предотвратить. Бывает, знаете ли, семья окружит ребенка вооруженной до зубов охраной, которая не спит, не ест, в туалет не ходит, только стережет и стережет, а его из-под охраны уведут. Разные, очень разные случаи бывают!

Игорь Кулаков прислушался к голосу разума... то есть, в данном случае к голосу Агеева, и застыл: тяжело дыша, источая запах злого раздраженного пота.

– Вы кто? Милиция? А, частное сыскное агентство? Ну так ищите быстрее!

– Именно это мы и делаем, – четко, вежливо, не допускающим фамильярности тоном сказал Кротов. – Мой коллега Филипп Кузьмич сейчас спустится к консьержке и выяснит, кто и когда мог бросить письмо в почтовый ящик. А мне позвольте осмотреть комнату мальчика.

Деловой корректный тон произвел впечатление: Игорь Кулаков больше не пытался буйствовать, а позволил жене показать сыщикам все, что они просят.

Одиннадцатилетний Степан Кулаков жил с комфортом: в родительском доме ему принадлежали две немаленькие комнаты. Одна, собственно, та, что и называлась детской, предназначалась для сна и игры, вторая – для приготовления уроков. И там, и там царил неестественный для места обитания мальчишки порядок, очевидно, поддерживаемый матерью и домработницей. Алексей Петрович недовольно цокнул языком: наведение порядка могло ликвидировать улики... Но какие улики могли остаться в комнате, если ребенка, по всей видимости, похитили, когда он шел из студии домой? Никаких, по логике событий... Однако Алексей Петрович Кротов привык работать тщательно. В игрушках и книгах ничего интересного не обнаружилось. А вот рабочая комната заинтересовала Кротова наличием компьютера, оснащенного по последнему слову техники: тут тебе и джойстик, и сканер, и принтер... Рядом с принтером красовалась открытая пачка обыкновенной белой бумаги формата А4. Алексей Петрович достал один лист из пачки, тщательно рассмотрел его...

– На компьютере, кроме Степана, никто не работает?

Выяснилось, что вообще-то никто в доме больше в компьютерах не нуждается. У Сусанны весь учет ведется на работе, в принадлежащей Кулакову фирме «Нейтрон» всеми делами ведают секретари и бухгалтеры: дом для него – место отдыха. Зато для Степы компьютер с выделенной линией – и подспорье в учебе, и игрушка...

– Так, понятно, – коротко бросил Алексей Петрович, вызывая из памяти мобильного номер родного агентства. – Алло, «Глория»? Коля, это ты? Макса сюда, срочно! Нужно, чтобы он тут покопался в одном компьютере. Ну да, по делу о похищении...

Отец и мать недоверчиво поглядывали на компьютер, который вдруг показался источником смертельной опасности, как-то связанной с исчезновением сына. Возможно, этим людям, которые не слишком свободно обращались с современной техникой, пришли на ум какие-нибудь фантастические истории о виртуальной реальности, крадущей детей – в буквальном смысле слова.

Вернулся с первого этажа Филипп Кузьмич Агеев, поговоривший с консьержкой – точнее, с дежурившим в тот день консьержем. Немолодой словоохотливый мужчина, с внешностью полковника-отставника, подробно рассказал, что постороннему в их подъезд никак не проникнуть. Всяким распространителям печатного хлама, вроде рекламных листовок и бесплатных газет, тоже вход воспрещен. Почтальонша из местного отделения связи утром была, по обыкновению, но кроме нее – никто. Консьерж тут работает уже более двух лет, знает в лицо всех жильцов, поэтому вряд ли мимо него проскользнул бы кто-то незамеченный.

– Если только он не гипнотизер, – подмигнул болтливый старикан. – Слыхал я по радио, есть такие, которые могут внушить, что его здесь нет. Вроде как невидимка получается. Войдет такой гипнотизер в квартиру, возьмет что хочешь и поминай как звали. А то бывает еще хуже: поселится, а хозяин его не видит. Только заметит иногда, что вроде еда из холодильника пропадает, или грязные следы, откуда ни возьмись, на полу, или там, к примеру, ванна мокрая...

– Это вы, наверное, радиоинсценировку слушали, – объяснил Агеев, улетучиваясь наверх. В невидимок он не верил. И уж подавно он не верил, что невидимка станет разменивать свои уникальные способности на то, чтобы проникнуть в подъезд элитного дома и подбросить в ящик неподписанный конверт с требованием выкупа. Такой невидимка мог бы запросто обчистить любой банк, вместо того чтобы связываться с чужим мальчишкой...

В квартире Кулаковых Агеева ждал Кротов. Результаты разговора с консьержем ничуть не удивили Алексея Петровича.

– Так что, трясем почтальоншу? – предложил Агеев дальнейший ход действий.

– Почтальоншу? Да нет, зачем? Почтальонша, Филя, сто пудов здесь ни при чем. Если моя догадка верна... Знаешь что, Филя, чеши-ка ты в студию, пока там еще кого-то можно застать. А я тут Макса покараулю.

Оставаясь в неведении относительно того, зачем вдруг в таком деле понадобился компьютерщик, Филипп Кузьмич снова устремился во внешний мир. А Кротов остался и продолжал допытываться у родителей:

– Вам кто-нибудь угрожал в последнее время?

– Да вроде нет, – Кулаков расценил этот вопрос как обращенный к нему. Сусанна в присутствии мужа больше отмалчивалась. «Восточная женщина приучена к покорности», – подумал Кротов, и хотя он не был сторонником исламских традиций в отношениях с женщинами, подумал, что приятно, должно быть, иметь в распоряжении такую красавицу, как Сусанна, да еще и покорную. Правда, похоже, Игорь Кулаков не понимает собственного счастья...

– Странные письма? Подозрительные звонки? – уточнил Кротов.

– Вроде бы никаких.

– Игорь Анатольевич, у вас есть враги?

– Разве только по бизнесу. Но они такими методами действовать не станут. А чтобы двадцать тысяч гринов требовать... Чего-то, по-моему, вряд ли. Потребовали бы уж тогда аннулировать кой-какие контракты, я бы сразу раскусил, откуда ветер дует.

– А может быть, заявление о двадцати тысячах долларов – только для отвода глаз? Могли ваши конкуренты похитить ребенка для того, чтобы повлиять на вас впоследствии? Заставить аннулировать те контракты, о которых вы гово-рите?

– Да кто их знает, – смутился Кулаков. – Это мне в голову не пришло.