Страшный зверь - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 41

– Так ты ж сам около нее, – усмехнулся, не удержавшись от иронии, Костя.

– Не возражал бы, если бы объяснения с Иркой ты взял на себя... Мы вчера поздно прилетели, пока довез их, пока то да се... Надо было, конечно, позвонить, но что бы я ей сказал? Что срочно вывез из города от грозившей им смертельной опасности двух женщин – старую и молодую, и остаюсь на ночь у них, так, что ли? Кстати, а предупредить, что я уже здесь, все равно нужно...

И, не обращая внимания на скептический взгляд Меркулова, он позвонил домой. Ирина удивилась:

– Прилетел?.. А тебе еще вчера Костя звонил, разыскивал. У тебя телефон был отключен?

– Нет, просто я иногда не имею возможности отвечать, но кто мне звонит, знаю. А, кстати, мой закрытый мобильник всегда включен. Это вы о нем забываете. А про Костю уже знаю, из его кабинета звоню, – Турецкий выразительно поглядел на Меркулова, и тот смутился, наконец. – Скоро приеду домой, договорюсь только о дальнейших действиях. Устал, Ирка, и соскучился...

– Неужели? – словно бы удивилась супруга и мягко засмеялась. – Ладно уж, приезжай, куда тебя денешь, как-никак свой босяк. Ох, Шурка, ничто тебя, наверное, не исправит! Никакие героические раны...

В голосе жены появилась теплота, и Турецкий воспрянул духом: по первости пронесло. Но вдруг подумал, что Ирке-то, в его положении, тоже ведь нужна временная охрана, а на два дома он просто не разорвется уже, чай не мальчишка. И мгновенно родилась идея – чудовищная по форме, но кристально чистая по своей задумке. Он взглянул на Костю, предполагая, какова будет его реакция, и сказал в трубку:

– Слушай, Ир, пока я еду, подумай, пожалуйста, вот о чем. Я тут разворошил такое жуткое осиное гнездо, что придется какое-то время опасаться крупных неприятностей, пока ситуация не успокоится, не войдет в норму. Так вот, ты не могла бы на это время – неделю-две, думаю, не больше, – отъехать из Москвы, скажем, к тетке в Ригу. Ну, хотя бы на новогодние праздники и зимние каникулы. И была бы вдвойне молодчиной, если бы захватила с собой Валю Ванюшину с ее матерью. Та же история: им позарез надо исчезнуть отсюда, если их сейчас не защитить, бандиты достанут их, понимаешь? Меня уже поставили в известность, что с ними сделают. Поэтому мы и удрали, поменяв билеты на самолет, Филя со Щербаком помогали. А я бы спокойно занимался тем временем главным убийцей...

– Ничего себе! – вырвалось у Ирины. – И как ты это себе представляешь?

– Очень просто, – ответил Турецкий, наблюдая, как у Кости выпучились глаза от несусветной его наглости, – куплю вам билеты, посажу в поезд, и вы уедите. Или на самолет. А потом позвоните. Если у тетки сложности, помоги Ванюшиным снять какое-нибудь частное жилье. Валентину ты прекрасно помнишь, а мама у нее вполне нормальная пожилая женщина. Мне пришлось самому, помимо следственных действий, заниматься еще и похоронами Герки, никто ж из его коллег так и не озаботился, – это он кинул в адрес Меркулова в ответ на его взгляд. – Так что подумай, я тебя очень прошу. Я и сам догадываюсь, да и Костя, вижу, тоже понимает, что месть нашего садиста может оказаться весьма изощренной, тем более что я вчера успел еще и взорвать над его башкой приличную бомбу. Но он наверняка уже опомнился. Мстить он будет, в первую очередь, мне. А мои слабые места – это ты, ну, и еще теперь Геркина семья, поскольку пришлось заниматься их проблемами. Поэтому вам и надо убираться из Москвы срочно. Чтоб развязать мне руки. Не исключаю, что мне вскоре еще придется вернуться в то осиное гнездо.

– Если все действительно так плохо?.. Ты можешь передать трубку Косте?

– Да ради бога... Возьми, тебя просит, – он протянул трубку Меркулову.

– Слушаю, Ира, здравствуй... – И пока она говорила, хмуро поглядывал на Саню, а потом как бы подвел итог: – Лучше, если вы сделаете именно так, как он предлагает, я с ним полностью согласен, дело очень опасное. А риск в таких вещах надо исключать полностью, иначе работать невозможно... Да нормально, говорю же, все у него будет нормально! – это сказал уже с легким раздражением, видно, доставала его Ирка. – Сейчас я его отпущу домой до... – он взглянул на часы. – До пяти. Пока, Ирочка.

Костя вернул трубку и, заметив настороженный взгляд Турецкого, объяснил:

– Все о тебе, дураке, заботится. Хоть бы ценил...

– А я чего делаю? – фразой из старого анекдота ответил Саня.

– М-да, вот то-то и оно... чего делаешь... Ну, давай не будем терять дорогого времени, садись, не маячь перед глазами, и рассказывай, что там у вас и как, чтоб я успел обдумать. А во второй половине дня, ты слышал, я жду тебя снова, попробуем договориться с директором службы по наркотикам...

Когда Турецкий закончил свой рассказ и, ответив на несколько уточняющих вопросов Меркулова, поднялся, чтобы уйти, Костя остановил его движением руки. – А с Ригой ты неплохо придумал... дипломат...Я им, пожалуй, помогу с консульством... Сам предупредишь?

– Лучше ты, как большой начальник, которому сверху видней. И от солидного предложения им будет невозможно отказаться. Церемонные, между прочим, женщины.

Костя посмотрел на Саню с большим сомнением, усмехнулся, – мол, ладно заливать! – махнул рукой и закончил традиционно:

– Иди, не мешай работать!

Глава десятая

Перемена курса

Меркулов проявил завидную оперативность: очевидно, сказалось прежнее мастерство следователя – «важняка». За час до конца, отпущенного им Турецкому «домашнего времени», он позвонил и сказал, что Александра Борисовича к половине шестого вечера ждет заместитель директора ФСКН, поскольку самого на месте не оказалось. Не в службе, а в городе вообще. Как это Косте удалось, оставалось только догадываться, впрочем, он многое умел, когда хотел.

Заодно сообщил, что договорился и с латвийским консульством, точнее, с самим консулом, бывшим сотрудником рижской прокуратуры, объяснил тому ситуацию, и Карл обещал выдать краткосрочные визы всем женщинам в течение часа. И пока Турецкий ехал на Большую Дмитровку, Константин Дмитриевич взял на себя смелость и позвонил и Ванюшиным, и Ирине. Те наверняка уже отправились в консульство, так что билеты будут брать на поздний вечерний поезд.

Турецкий смотрел теперь на «скромного» Костю и улыбался: все-таки удалось его «достать» одним даже упоминанием о Славкиных связях.

– Чего ты смеешься? – словно бы обиделся Меркулов. – Когда речь о жизни, а не всяких там фигли-мигли «турецкого покроя», – это он так уязвил друга, – мы тоже кое-что можем.

Александр Борисович красноречивым взглядом выразил свое восхищение оперативностью Кости и поднялся, чтобы ехать в ФСКН, но Меркулов остановил его жестом.

– Погоди, время у тебя еще есть. Давай обговорим параметры нашей просьбы. Наглеть, Саня, не надо, но и не жди, что они, если даже имеют богатое досье на твоего фигуранта, все немедленно тебе выложат на стол. Не те парни. Постарайся поэтому не напускать на себя важности и попытайся их убедить, что слава тебе не нужна, напротив, даже противопоказана, а делаешь ты это дело лишь в силу вынужденных обстоятельств. Расследование убийства «важняка» из Следственного комитета прокуратуры России, которое ты проводил по согласованию с нами и по договору с его вдовой, подвергшейся серьезной угрозе со стороны убийц, вывело на крупного криминального дельца, у коего торговля наркотиками, – будем пока считать так, – является всего лишь одним из направлений его преступного бизнеса. Мол, есть у нас и другие, куда более серьезные причины заниматься этим фигурантом. И убийства там, и прочее. Так что и все твои усилия в плане прямых интересов их Федеральной службы, пойдут на пользу не тебе, а, в первую очередь, их «конторе». Ну, не этими словами, сам понимаешь, а то с тебя станется.

– Спасибо, учитель, – кивнул Турецкий, – и что бы мы все без тебя делали?..

– Ну, то-то, поезжай...

Костя, надо полагать, в воду глядел. Замдиректора – из новых, Турецкий не был с ним знаком, – проявил сплошное, если так можно выразиться, доброжелательство. И глазом не моргнул, когда услышал фамилию Краев, но по тому, как рука его непроизвольно сделала неосмысленный пасс по абсолютно пустой, полированной крышке письменного стола, Александр Борисович мог бы сказать со стопроцентной уверенностью, что Сергей Венедиктович Сухопалов не только слышал эту фамилию, но, возможно, даже и знаком с ее «носителем». И пока Турецкий «живописал» о всякого рода слухах, которые он выдавал за подлинную информацию, добытую лично им во время проведения следственных действий, ни словом не касаясь проблемы наркотиков, лицо заместителя директора службы было устало непроницаемым. Все это было ему неинтересно. И когда в одной из пауз Турецкий словно бы переводил дыхание, чтобы продолжить рассказ о своих мытарствах, Сергей Венедиктович не очень вежливо, как сильно занятый и очень серьезный «государственный» человек, не любящий терять времени попусту, не очень вежливо перебил его: