Взлетная полоса - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 44
Конечно, прямо в лоб спрашивать «эколога» об аэродроме было бы глупо. Ситуация диктует непрямые ходы… И, в конце концов, необязательно, чтобы представители этого ведомства оказались каким-либо образом причастны к смерти Легейдо. Однако экологическая милиция априорно вызывала у Турецкого неприязнь. Вероятно, причина заключалась в том, что ему доводилось сталкиваться с этими честными, благородными людьми, озабоченными охраной окружающей среды, лишь тогда, когда они нападают на автолюбителей, обвиняя их в нарушении нормативов загазованности. Причем козе понятно, что газоиспускание конкретного автомобиля им абсолютно по барабану, а не по барабану им только та сумма, которая может перекочевать из кармана водителя в карман экомилиционера. А после этого – вот чудеса на виражах! – машина вместо опасного газа начинает испускать чистейший кислород и может ехать дальше. До следующего экологического поста… Конечно, Турецкий сознавал, что его восприятие страдает однобокостью и предвзятостью: так и о работниках прокуратуры кто-то может сказать, что все они взяточники, на основании столкновения с отдельными нечестными ее представителями. Но собственный опыт есть собственный опыт, и с его данными трудно бороться.
Баррикадная улица, забитая машинами и заполненная бензинными испарениями, которые вследствие большой концентрации превратились в заметный глазу сизый дым, представляла собой вопиюще антиэкологическое зрелище. Зато в небольшом, скромно обставленном чиновничьем кабинете было прохладно и свежо, точно в сосновом бору. Молодой человек с внешностью положительного героя советского агитплаката в форме экологической милиции выложил перед Турецким папки с делами. Плакатного красавчика звали Ярослав Кутепов. Время от времени поглядывая на его невозмутимый чистый профиль, Турецкий сосредоточенно читал названия, перелистывал материалы дел.
– Вот это дело посмотрите, – сдержанно предложил Кутепов. – Село Новинское, на северо-востоке. Несанкционированная застройка, грубейшие нарушения…
– Да… есть над чем поработать прокуратуре, – так же сдержанно, без эмоций, отозвался Турецкий.
– Коллегам всегда рады помочь. Начальник отдела мне сказал, что замгенпрокурора ищет след строительной фирмы…
– Да-а, очень серьезное дело, очень. Видите, даже меня по старой памяти подключил…
Пауза. Турецкий просматривал содержимое папок. Ярослав Кутепов стоял в сторонке, с отстраненной вежливостью, но как бы на подхвате, готовый в любую минуту объяснить, подбросить новую информацию, направить ход мыслей посетителя в нужную сторону…
– Ярослав Иванович, – понизив голос, с доверительной интонацией спросил Турецкий, – между нами…
– Александр Борисович… – так же доверительно, в тоне «умные люди всегда поймут друг друга», отозвался Кутепов.
– …Скажите: вот эти шесть дел – это все, что вы как инспектор разрабатываете?
На пару секунд Ярослав застыл с новой папкой в руках, словно робот, у которого сели батарейки. Но тут же, серьезно и честно глядя прямо в глаза Турецкому своими васильковыми глазами, кивнул:
– Да. Мне больше ничего не поручали.
– Я понимаю, что не поручали, – продолжал доискиваться Турецкий, – но вдруг, наоборот, забирали? Скажем, пришел к вам какой-нибудь другой инспектор и сказал: а дай-ка мне микрорайон Шутово, теперь я его веду.
– Нет, что вы. Такого не было.
Глаза Ярослава Кутепова оставались по-прежнему ясны, васильковы и плакатны.
– Простите, я должен был спросить. Эти ребята ни перед чем не остановятся. Они уверены, что все продаются и покупаются…
– Мне приходится сталкиваться с такими, – подтвердил Кутепов. – А им приходится сталкиваться со мной. И осознавать, что не все покупаются и продаются.
Эк сказанул – о себе-то! Прямо герой нашего времени. Голос – честный-пречестный. А глаза такие синие-синие, как безоблачное мирное небо над головой… Только не верится тебе, Ярослав. Вот не верится, и все. Когда факты говорят одно, а слова – другое, старый стреляный воробей Турецкий предпочитает верить фактам, а не словам – пусть даже очень красивым.
– Ярослав Иванович! – пафосно, в тон Кутепову, воскликнул Турецкий. – Такие люди, как вы, нам просто необходимы. Я на вас очень рассчитываю. Если появятся какие-то подозрительные застройщики, сразу сообщите мне.
– Разумеется! – Ярослав не заметил никакой фальши – возможно, потому, что для него она составляла нормальный компонент общения. – Если не секрет, что им инкриминирует прокуратура? Махинации?
– И не только, – вполголоса доверил ему страшный секрет Турецкий. – Уголовщина. Гибель строителей… Страшные люди! Возможно, они тут, – он указал на папки, неаккуратной кучкой разъезжающиеся по столу, – как-то наследили. Вот, проверяем…
– Мои шесть дел – в вашем распоряжении. – Ярослав Кутепов наклонил голову. – Изучайте. Не буду мешать!
Турецкий поблагодарил. Сел за стол Ярослава, открыл первую папку. Ярослав деликатно вышел из комнаты. Турецкий слышал, как удаляются его шаги, растворяясь в пыльной, полной офисного гула дали коридора.
Как только шаги перестали слышаться совсем, Александр Борисович быстро встал и, обернув руку носовым платком, начал открывать ящики письменного стола. Один из них оказался заперт, но для Саши это не было препятствием. Достав из кармана маленькую отмычку, он продолжил свое сомнительное с точки зрения плакатной нравственности дело. Но, к его разочарованию, владение отмычкой не принесло достойного результата: внутри ящик оказался пустым. Гремя и перекатываясь, в нем болтались одна шариковая ручка с давно засохшими чернилами и два сломанных карандаша.
«Ярослав, а ты – вполне мудрый… На работе левые дела не хранишь!»
Закрывал ящик Саша уже в спешке, напряженно вслушиваясь в тишину за дверью. Отмычка стремительно скользнула в карман… Закрытая дверь вдруг тихо отворилась, и почти бесшумно вошел Ярослав. Он посмотрел в сторону своего стола… И увидел Турецкого, который сидел и сосредоточенно листал бумаги, как будто утонул в них с головой и не выныривал со времени ухода хозяина кабинета.