Первое свидание - Ласко Жанна. Страница 56
ЖЕНЕВЬЕВА И БРИЖИТТ
– Брижитт! Что ты делаешь на лестничной площадке? Давай, входи!
– Так ты дома?
Брижитт: Я совсем не в себе! Конечно же, она дома, а я так разволновалась! Думала, она умерла!
– Так не стой же там, входи, говорю тебе.
– Извини, что так вторгаюсь неожиданно. Я уже по меньшей мере две недели пытаюсь связаться с тобой!
– Две недели! Не надо преувеличивать. Я отсутствовала всего одну недельку.
– Ничего не сказав мне?
– Да. Я не имела права?
Женевьева: Умерь свои претензии, дорогая! Я не обязана оправдываться. Все прекрасно, расслабься.
– Так нехорошо, Женевьева. Я очень переволновалась!
– Снимай пальто. Я приготовлю тебе кофе.
– А выпить у тебя не найдется немножко?
Женевьева: О-ла-ла! Что-то с ней не так, с моей подругой!
– Налей себе, а я поставлю вскипятить воду.
Женевьева: Говорить ей или не говорить? Может быть, еще слишком рано?
Брижитт: Я больше так не могу. Женевьева и еще теперь Пьер: да что они все сейчас исчезают?
– Э-э, остановись! Спокойно! У меня все прекрасно и у тебя нет причины доводить себя до такого состояния.
– Сначала я подумала, что у тебя нет моего телефона, у Альбера…
– Так все в порядке, ты уже переехала? Вот почему ты такая взвинченная. Говорю тебе, жизнь вдвоем – ад.
– Я не переехала, но много времени провожу у него. Я оставила тебе столько сообщений на автоответчике, а ты не откликалась. И я забеспокоилась, это нормально. Я позвонила тебе на работу, мне сказали, ты в отпуске.
– Это должно было тебя успокоить. У тебя что-то не ладится, Брижитт? Мне кажется, твое беспокойство чрезмерно.
– Пьер исчез.
– Как так – исчез?
– Уехал, адреса не оставил. Во вторник мы ждали весь вечер, а он так и не появился.
Женевьева: Он и правда невыносим, этот Пьер.
– Вы поссорились?
– Да нет. Просто я потребовала от него развода.
Женевьева: А-а, все же что-то было!
– Он согласился?
– Не совсем. Но я не настаивала, хотела дать ему время привыкнуть к этой мысли.
Женевьева: Если он сам не потребовал его, когда жил с Хлоей, значит, это не входило в его планы. Она не получит развода.
– Бедный старикан!
– Почему это – бедный старикан?
Брижитт: Вечно он доставляет мне одни неприятности, и еще сам же плачется. Это несправедливо!
–…Ты позвонила его бывшей пассии?
– Кароль звонила. Она ничего не знает.
– А как Летисия относится к этому?
– Она говорит, что желает ему околеть, но, я знаю, она переживает. К счастью, меньше, чем в первый раз, но, чувствую, она выбита из колеи. Она злится каждый раз, когда я веду ее к Альберу, предпочитает искать убежища у старшей сестры. Мне все это надоело, Женевьева, все надоело! Когда-нибудь я получу право быть счастливой?
– Счастье – не право, дорогая. Это добыча!
– Добыча! Как на войне? Женевьева, мне надоело сражаться.
– Ты боишься за него?
– Очень!
Женевьева: Между прочим, у этого глупца уже были две попытки самоубийства!
– Если бы с ним что-нибудь случилось, его бы обнаружили. У него были при себе документы?
– Полагаю, да.
– А вещи свои он увез?
– Маленький чемоданчик.
– А как его работа?
– Он на больничном.
Женевьева: Это его вечный трюк: отпуск под предлогом болезни.
– Сядь на тахту, расслабься. Я сейчас принесу кофе.
Женевьева: Как подумаю, что этот негодяй перед Рождеством пытался заигрывать со мной! Как я его отшила! Да он наверняка с какой-нибудь женщиной, он только об этом и думает!
– По-моему, он скоро вернется.
– Объявится, возможно. Но не вернется. Я выставляю квартиру на продажу.
– О, моя девочка, ты режешь по живому! Отодвинь вазу, я поставлю поднос.
– Так надо, Женевьева. Сейчас или никогда.
– Никогда не говори так. Ты всегда будешь иметь выбор. Выбор жить с Альбером или бросить его, остаться одной или найти другого…
Брижитт: Скажешь! Когда видишь, сколько энергии нужно, чтобы сделать выбор, и что за этим следует… И потом…
– …Это так редко случается, Женевьева, когда встречаешь кого-нибудь.
– Все зависит от того, на что надеешься. Я, например, жду мужчину, который взволнует меня и который не слишком много говорит глупостей.
– Наверное, это легче!
– Это более реалистично. Жан-Клод был мужчиной моей жизни. Он умер, это ужасно, мне никто никогда его не заменит. Но все же это не должно лишать человека права иногда радоваться жизни.
Брижитт: Но где он может быть? Я, кажется, готова согласиться, чтобы он прятался здесь. Женевьева тогда выглядела бы предательницей, но он по крайней-мере был бы жив.
– Если б ты была более требовательной…
– С Марком, мне кажется, есть какой-то прогресс.
Женевьева: Уф! Наконец сказала!
– С Марком? С каким Марком?
Брижитт: Марк! А ведь Альбер на этой неделе не получал никаких вестей от своего брата! Они невыносимы, все невыносимы, жечь мосты в такой момент! Марк… это все наверняка из-за меня…
– Марк Пеншо. Это тебе о чем-нибудь говорит? Мы оба немного увлеклись друг другом. Вот из-за этого я и исчезла ненадолго. Мы не хотели говорить вам об этом, пока не убедились, что сможем пройти конец пути вместе.
– Ты и Марк? Конечно! И почему мы с Альбером не подумали об этом раньше?
Брижитт: Какие мы тупицы! Мы и вообразить себе не могли, что кто-то, кроме нас, может быть счастлив. Это правда, что все влюбленные – эгоисты. И все же, Марк! Она могла бы выбрать кого-нибудь другого, а не этого закоренелого холостяка. Честное слово, она торопится!