Кровавый след - Кузнецов Юрий Николаевич. Страница 16

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

(10–12 февраля)

В Мазари-Шерифе я стал подозревать что-то неладное. Время от времени мне на глаза попадались двое мужчин. Они вели себя осторожно, следовали за мной в основном поодиночке, но стоило мне лишь один раз увидеть их вместе, как опыт подсказал – совпадений здесь быть не может, и эти двое парней ведут за мной слежку. Как бы там ни было, такая игра не входила в мой план. Выяснить, кто такие мои преследователи, не удалось. Не стоило поднимать шум из-за, возможно, мелочей, и я решил от них отвязаться.

Жилище, в котором я жил, было снято мной на неделю. Прошло пять дней. Я прикинул, что если мои преследователи станут расспрашивать обо мне у хозяина, тот не сможет сказать им что-нибудь определенное.

Я решил сбежать ночью. Мысль об этом посетила меня в последний момент, когда я услышал, что ночью ожидается песчаная буря. В такое время мало кто из местных жителей отваживается выходить на улицу.

Я погасил свет и сидел в темноте, рассудив, что если за мной следили не первый день, то примерно через час, до наступления бури, мои «хвосты» отправятся по домам.

Ветер постепенно усиливался, задувал во все щели. Становилось прохладно. Я оделся потеплее, выждал еще с полчаса и решился покинуть свое пристанище.

На улице было спокойно, ничего подозрительного я не обнаружил. Завыванию ветра изредка вторил лай собак.

Пройдя некоторое время по дороге, я заметил «уазик», стоявший у дома. У меня молниеносно созрел план.

Начинался не то дождь, не то снег, я начинал замерзать, автомобиль мне был просто необходим.

Осмотревшись, я подошел к машине и попробовал открыть дверцу. Это не составило большого труда. Ключей не оказалось, но вскоре из дома вышел человек и направился к машине. Я быстро перебрался на заднее сидение и затаился.

Мужчина залез в машину, вставил ключ в замок зажигания. В этот момент я набросился на него сзади и прикрыл ему рот рукой.

– Тихо! – предупредил я. – Молчи.

Он повернул ко мне голову и вытаращил глаза. Вероятно, он никак не мог сообразить, как в его машине среди ночи появился русский.

– Поехали, приятель, – сказал я ему, перехватив горло проволокой так, чтобы он однако мог дышать. – И не думай выбрасывать какие-нибудь штучки – останешься без головы.

Он завел машину, мы проехали до конца улицы. Тут он приостановился.

– В сторону Кундуза, – приказал я ему. Он отрицательно замотал головой.

– Без пререканий! – прикрикнул я.

Он молча указал мне на щиток приборов. Бензин был на исходе.

– А где можно заправиться?

Мужчина махнул рукой в правую сторону от автомобиля.

– Хорошо, давай поедем туда.

Машина снова тронулась, вскоре мы оказались перед какими-то воротами. За ними стояли грузовики, фургоны, тракторы. Мужчина повернулся ко мне, спросил, что ему делать дальше.

– Иди и заправляйся, – сказал я. – Только не вздумай сбежать или поднять шум – придется туго.

Он согласно кивнул, я погрозил ему пальцем.

Из окна машины я наблюдал, как афганец снимает шланг с бензоколонки. Ничего подозрительного в его поведении я не заметил и решил воспользоваться отсутствием хозяина машины, чтобы пересесть на переднее сидение. Заглянув в бардачок, я обнаружил там пистолет ТТ и две обоймы патронов. В самом пистолете тоже была обойма.

– Не плохо, – сказал я, радуясь своему улову.

Я спрятал обоймы в карман куртки, а пистолет сунул за пояс.

Заправив машину, афганец вернулся и, увидев меня на переднем сидении, бросил быстрый взгляд на бардачок.

– Все в порядке, – весело сказал я ему.

И этот понятливый малый сразу догадался, что пистолет уже в моих надежных руках.

– Садись, у нас мало времени, – продолжал я. Афганец не сопротивлялся. Мы ехали молча. Я думал о том, хватит ли полного бака до Кундуза. Мой водитель бросал на меня осторожные взгляды. Вероятно, он принял меня за лазутчика с той стороны. Ведь мы находились всего в ста километрах от границы Узбекистана и Таджикистана.

Я не знал пока, что мне делать с этим афганцем. Убивать его не было никакого смысла. Там, куда я направлялся, он был мне не нужен. Но с другой стороны, он мог повести по моему следу преследователей. Немного подумав, я решил все-таки высадить беднягу где-нибудь на дороге, но сперва отъехать как можно дальше от Мазари-Шарифа, чтобы он долго добирался обратно, а я тем временем мог бесследно исчезнуть.

Ветер усиливался, надвигалась песчаная буря.

– Стой! – приказал я афганцу.

Он мгновенно повиновался и посмотрел мне в глаза, соображая, что я хочу с ним сделать.

– Убирайся из машины, – продолжал я тем же тоном.

В глазах афганца застыл немой ужас. Возвращаться пешком было равносильно гибели. Он начал причитать по-афгански, упоминать имя Аллаха, но я был непреклонен:

– Живее!

Он сидел неподвижно и выходить из машины не собирался. Тогда я резко наклонился в его сторону и попытался открыть дверь. Он вцепился в мою руку, не давая мне этого сделать.

– Отцепись немедленно и проваливай!

Афганец не слушался. Я вынул из-за пояса пистолет и наставил его на упрямца. Тот замер.

– В последний раз повторяю!

Афганец освободил мою руку, я открыл дверцу.

– Прощай, и да спасет тебя Аллах! – сказал я, выталкивая афганца из машины.

Я пересел на его место, включил зажигание, надавил на педаль газа, и машина резко рванула с места. Ее владелец остался стоять на пустынной ночной дороге, бормоча проклятия в мой адрес. Я не хотел думать об его участи, но меня страшила одна деталь – я поступил неосмотрительно, когда сказал афганцу, что направляюсь в Кундуз. И если он выживет, то может навредить мне.

Погода ухудшалась. По моим подсчетам я уже должен был приближаться к границе Кундуза, если только не сбился с пути. Днем и при хорошей погоде легко ориентироваться по горам, они должны были оставаться все время справа и немного позади меня. Но ночью, в кромешной тьме, приходилось двигаться наугад. Я проехал еще километров пятьдесят и остановился. Я был в пути более двух часов.

Двигаться дальше в темноте было бесполезным занятием. Через пару часов начнется рассвет, тогда я без труда смогу определить, где нахожусь. Меня клонило ко сну. Я включил печку, прислонился к холодному окну и уснул.

Проснулся я от озноба, который пронял меня до самых костей. Пришлось выйти из машины, немного подвигаться, чтобы размять затекшие ноги и немного погреться.

Ночной ветер утих, забрезжил рассвет. Стали видны унылые горные вершины. Я быстро определил свое местонахождение и дальнейший маршрут. Кое-как согревшись, я снова сел в машину и поехал в ту сторону, где находился город Кундуз. С каждым часом становилось все теплее и теплее, выпавший снег растаял с первыми лучами солнца, внезапно выплывшего из-за хребтов Гиндукуша.

Вскоре я выехал на дорогу, соединяющую приграничный Шерхан с Кабулом. Здесь мне нужно было поворачивать влево. Теперь мой путь лежал в город Имамсохиб, от которого рукой подать до Кундуза.

В Имамсохибе я оставил машину на одной из улиц города и отправился на поиски ночлега. Нужно было отдохнуть, набраться новых сил. Но все мои попытки найти ночлег не увенчались успехом, так как в городе было полно беженцев, занимавших не только всевозможные жилища, но и ютящихся в палатках и ветхих постройках, напоминавших шалаши. Я опоздал на автобус до Кундуза и вынужден был ждать следующего дня. Решив, что на рынке мне должно повезти больше, я отправился туда.

Интуиция меня не подвела. Какой-то старик пообещал устроить меня на ночлег в своем доме. Правда, он потребовал с меня двадцать долларов. Я чувствовал бесконечную усталость и быстро согласился.

Старик привел меня в свое обветшавшее жилище, устроил на тюфяке в углу жилья, а сам расположился за соломенной перегородкой.

На стене у входа я заметил осколок зеркала и посмотрелся в него. Мое лицо напоминало сапожную щетку. Проведя ладонью по щетине, весьма посожалел, что не имею возможности побриться, принять горячий душ и растянуться на мягкой постели рядом с несравненной Евгенией Милосердовой. Удивительно, что мысли о жене вообще не возникали в моей голове. Перед мысленным взором постоянно присутствовал образ прекрасной златовласки.