Диверсант № 1 - Самаров Сергей Васильевич. Страница 68

– Что вы предлагаете? Выпустить людей, у которых, возможно, в руках массовая смерть москвичей?

– Я же сказал, что предлагаю установить слежку.

– А если они уйдут?

– Их наверняка встретят. Надо установить на встречающую машину «радиомаяк».

– С удовольствием бы. Но как эту машину определить до того, как в нее сядут прибывшие? Или вы предлагаете поставить «маяк» у них на глазах?

Басаргин соображал не больше пары секунд.

– Самолет прилетает в Домодедово. Надо по техническим причинам посадить его во Внукове. И проконтролировать машину, которая поспешит из Домодедова во Внуково. А там уже искать возможность. Иначе, если у них нет с собой спор, если споры привез раньше другой человек, мы можем совсем потерять след.

– Это дело. У вас все?

– Все. У вас что-то есть?

– Есть. Получено послание на электронный адрес Мадины Хамидовны Бадамовой. На русском языке, но откровенно неграмотное. Очевидный машинный перевод английского текста, как говорят наши специалисты. Я попрошу комиссара Костромина или вас запросить Интерпол относительно обратного адреса.

– Записываю…

Генерал назвал по буквам. Басаргин повторил, а записывал за него Зураб.

– Попросим сделать срочно, – заверил Александр и положил трубку.

– Сначала запрос отправим, потом почитаем новые данные. – Комиссар быстро набрал текст запроса и нажал кнопку «Отправить». – А теперь послушайте. Кажется, я уже могу предположить, кто пожелал получить данные из лаборатории. Кстати, фотографии прилагаются.

Конец лета, когда уже не жарко даже в разгар солнечного дня и еще не тянутся по небу осенние дождевые тучи, делающие город хмурым и скучным, для Парижа традиционно самое прекрасное время года. Тогда его начинают любить даже те, кто обычно не любит, кто избегает многолюдья и суеты, кто имеет причины прятаться от людей. Это всегда касалось напрямую Джошуа. Только в это время года ему нравился Париж. Любое остальное было ему скучным и утомительным.

Самолет приземлился в Орли в начале вечера, еще до наступления сумерек. Выйдя из зоны высадки, Джошуа с Пьером сразу попали в непредвиденное положение, граничащее с неприятностью. Со всех сторон их ослепили вспышки фотографов. Они, закрывая лица локтями, понимали, что снимают совсем не их – судя по отдельным словам, что удалось поймать, журналисты встречали какого-то прославленного футболиста, прилетевшего этим же рейсом.

Слава человеческая выше, чем само содержание человека. Это Джошуа утвердил для себя давно и ясно. Какой реальной мощной властью ты ни обладаешь, если тебя не знают, то тебя не знают. А тот, кто ничего, в принципе, не может, как этот футболист, имеет славу.

А что, подумалось вдруг, было бы забавно, встречай сейчас журналисты именно их. Объяви сейчас Джошуа о цели своего визита на французскую землю – вот наступил бы переполох!

Но еще, к сожалению, рано. Переполох наступит, сомневаться не приходится. И длиться этот переполох будет очень долго. По крайней мере, никак не меньше года, потому что Джошуа спланировал долговременную акцию, против которой бессильны все. Только не подвели бы «черные ангелы». Пока они работают четко и стабильно. До конца недели прибудут еще три груза, обеспечивающие комплектность начальной стадии. Тогда можно будет уже спокойно приступать к первому этапу операции. А «ангелы» обеспечат и последующие этапы.

Машина стояла в стороне от стоянки с включенным двигателем, и когда Пьер сделал знак рукой встречающим, те, в свою очередь, передали знак дальше, она сразу подрулила к дверям. Сели они быстро. И не нашли нужным пожать встречающим руки. Поехали и только на повороте к шоссе, ведущему в Париж, увидели еще две машины сопровождения.

– Охрану ты поставил хорошо. Четко действуют. Я даже не ожидал…

– Старался, – улыбнулся Пьер. – Для меня это, честно говоря, совсем новое дело. Я привык действовать в одиночестве…

– Или в паре с матерью…

– Или в паре с матерью, – согласился он охотно. Мать для Пьера такой же авторитет, как для нее самой был авторитетом его отец. – Она тоже не любила большие группы обеспечения. Считала, что, кроме группы прикрытия, при отходе лишних людей быть не должно. А всю подготовку предпочитала делать сама.

– Люди никогда не бывают лишними. Сейчас, когда дело закрутилось, ни один человек не может быть лишним. Двухслойная, трехслойная охрана сделает все, чтобы не подпустить к нам полицию. Случайностей не будет. Сорвать такое дело уже не удастся никому. А потом, когда надобность в них отпадет, этих людей стоит отправить куда-то далеко, чтобы обеспечить им безопасность. Ты обязательно этим займись. Когда-то они снова понадобятся. И будут благодарны, что о них позаботились. Карлос попался только потому, что не всегда берег своих людей. Это их обижало.

Водитель сидит за перегородкой, рядом с водителем охранник. Но они ничего не слышат. Они даже не знают, что все происходящее – дело рук Джошуа, а совсем не Пьера, сидящего рядом с ним. Пьер, по сути дела, точно такой же исполнитель, как и они. И он даже не догадывается, кто приложил руку к аресту его матери. Не понимает, как арестовали ее, только получившую в банке деньги, пришедшие от Джошуа. А ему начало хорошо продуманной акции обошлось всего в один телефонный звонок комиссару Рано.

Но теперь Пьер должен уже официально выступить главным действующим лицом. Пусть именно он и будет читать перед камерой тот текст, предназначенный для телевидения, что написал для него Джошуа. Именно Пьер объявит, что стал организатором предварительной акции в России. Эта акция проводится только для того, чтобы показать результат, каким он может быть. Себя Пьер объявит и организатором акции в Кольмаре. Это уже не показ результата – это уже реальная акция устрашения. И в те минуты, когда все телеканалы будут показывать его выступление, пройдут еще три подобные акции в крупнейших городах Европы. Одновременно – в один день, со страшным результатом.

Массовое заражение! Европа будет в великолепной панике! Европа будет в блистательном шоке! Такой удар она давно уже не получала, если получала вообще когда-нибудь!

А требование у Пьера будет только одно и достаточно простое – освободить его мать из тюрьмы и предоставить самолет в ее распоряжение. Чтобы власти были сговорчивыми и не организовывали преследование, Пьер пригрозит проведением еще пяти акций в разных странах, но не назовет города. И даст срок в неделю, чтобы мать имела возможность уйти от любого возможного преследования. За неделю Европа перевернется.

А самое главное в другом. Самое главное – паника погубит всю экономику Европы.

И все это сделает Пьер.

А что же Джошуа?

А Джошуа сумел саккумулировать значительные свободные финансовые средства. Он начнет скупать то, что будет продаваться за бесценок… И вернет все свои затраты стократно. И останется при этом в стороне, будет чуть ли не благодетелем. И фактическим правителем целого континента. Скрытым правителем, хозяином…

Покружив по Парижу и проверяя, нет ли за ними «хвоста», машина с Пьером и Джошуа в сопровождении двух машин охраны приехала в тот самый квартал, где три года назад Джошуа снял себе маленькую квартирку. Сейчас это уже совсем другая квартира. В том же старом, неказистом с виду доме. Бриллиант в грубой ореховой скорлупе. Здесь теперь можно жить. Джошуа уже не снимает ее, он купил три верхних этажа и все переоборудовал там по своему усмотрению. Даже лифт установил, обслуживающий только его этажи. Хотя сам останавливался в этой квартире только пять или шесть раз за все три года. И всегда, как сейчас, только на день-другой, не больше. И в этот раз будет так же. Только ночь переночевать. А завтра Джошуа уже уедет в Кольмар, чтобы там проверить степень готовности к акту. Хозяйский глаз нужен везде. Нет сейчас в Америке хозяйского глаза отца, и дела компании идут все хуже и хуже. Но эти дела для Джошуа не интересны. Там отец строил свою империю. Он построит свою в Европе. И здесь уж будет смотреть. Как смотрит сейчас за делами на востоке Франции.