Богат и славен город Москва - Фингарет Самуэлла Иосифовна. Страница 1

Самуэлла Фингарет

Богат и славен город Москва

Богат и славен город Москва - i_001.jpg

ГЛАВА 1

Князь Юрий в орде

Ярослава великого князя Суздальского зелием уморили.

Михаила князя Черниговского, не поклонившегося кусту со своим боярином Фёдором, ножом зарезали.

Многие князья умерщвлены были.

Ипатьевская летопись

Князь, слышишь, князь… Юрий Всеволодович___ Князь не слышал. Погружённый в тяжкие мысли, он кружил по шатру. Красный в золотых травах кафтан, надетый внакидку, соскользнул с его плеч, упал на ковёр. – Князь, слышишь… Князь нагнулся, поднял кафтан и, не надев, двинулся дальше.

«Трус, трус, – корил он себя. – Мнил, что храбрец, коль в сражениях за чужие спины не прятался да на медведя с рогатиной хаживал, а на деле вышло, что трус. Бесхвостые лисы вогнали в страх».

Тёмные тонкие брови сдвинулись. Красивое, с резкими чертами лицо приобрело сумрачное выражение.

Князю исполнилось тридцать. В чёрных прямых волосах, расчёсанных на две стороны, и в коротко стриженной бороде уже появились белые нити.

«Молодость миновала, – продолжал он свою горькую думу. – С самого отрочества бьюсь за отцовский престол, да ничего не добился. Княжества до сей поры не имею. Одно прозвание – Холмский».

Поравнявшись с сундуком, стоявшим поодаль от входа, князь в сердцах бросил кафтан на обитую железом крышку.

– Юрий Всеволодович… Холмский.

Сдавленный шёпот прозвучал совсем рядом. Князь замер, посмотрел по сторонам – никого. Шатёр невелик, весь виден. Сквозь тонкие стенки проникали звуки обычные. Они всегда неслись по Орде: окрики, рёв верблюдов, скрип колёс, конское ржание.

«Должно быть, почудилось». Князь хлопнул в ладоши.

В шатёр, откинув тяжёлый полог, вошёл Захар, друг и окольничий князя, один из немногих, кто не бросил князя в беде. Рост Захар имел богатырский. Волосы носил стриженными в скобку. Под шёлковой рубахой, расстёгнутой на груди, виднелась тонко плетённая кольчуга.

– Звал, Юрий Всеволодович?

– Звал. Голос я слышал, словно меня окликнувший.

– К шатру ни один человек не приближался.

– Из-под земли словно. Должно, смерть моя.

– Что ты, князь, оставь неразумные мысли. Больше месяца ждём этого дня, полный сундук извели на подарки, чтобы к хану доступ найти. Не отступать же теперь.

– Отступать не приучен. Только вспомни: Черниговских князей, Михаила с Андреем, не здесь ли убили? Ярославу Суздальскому где смертное зелие поднесли? Князья Ростовские – Глеб Василькович, да Михаила Глебович, да Константин Борисович, не отсель ли домой не вернулись? Я – Холмский. Такой же князь. Опоят ядом или с кинжалом подошлют… Стой! Слышишь?

В шатре приглушённо прозвенело железо.

Князь выхватил из-за пояса нож. Захар бросился к сундуку и повернул торчавший в скважине ключ.

В сундуке загромыхало. Крышка откинулась. Показалась голова с рыжими волосами, похожими на копну растрёпанной ветром побуревшей соломы.

– Кто такой?

Князь с силой выдернул незваного гостя из сундука. Оказалось – мальчонка. Не устояв на ногах, он упал на ковёр и покатился, залязгав цепями. Ноги мальчонки были в оковах.

– Кто подослал?

– Водицы испить бы, – прошептал мальчонка вместо ответа.

– Говори, а не то!.. – Князь замахнулся ножом. Он себя не помнил от ярости.

– Повремени, Юрий Всеволодович, – перехватил его руку Захар. – Видишь, малый совсем задохся. Отойдёт, тогда и допросим как следует.

Захар зачерпнул из бадейки ковшом и подал мальчонке. Тот так и припал к воде. Ковш вздрагивал в грязных руках, покрытых чёрными пятнами и разводами.

– Говори: кто подослал? – снова выкрикнул князь.

– Никто не подсылал. Сам я. Просить пришёл. Высвободи, князь, из неволи. Я тебе заслужу. Чем хочешь заслужу. Жизни не пожалею.

Богат и славен город Москва - i_002.jpg

Мальчонка говорил не отрываясь от ковша, судорожно глотая воду между короткими фразами.

– Сюда как попал?

– Рязанский я. Ордынцы Рязань пожгли. Кого убили, кого повязали в неволю. Кто ремесло знал, того – в неволю. Отец гончаром был. Он по дороге умер, а я вот остался.

Князь в нетерпении дёрнул правым плечом.

– Юрий Всеволодович спрашивает, как ты в шатёр попал, а не в Орду, – поспешно сказал Захар.

– В шатёр? – Мальчонка бережно поставил ковш на пол и поднял в рыжих веснушках лицо. – В шатёр утром заполз, когда никого не было. Вижу – сундук открыт, я в него и забрался, чтобы тебя, князь, дождаться и всё рассказать. Только твой окольничий допрежь вошёл и сундук запер. Я звал, звал, чуть не задохнулся. Да ты не думай, я не с пустыми руками пришёл. Упредить хочу.

– О чём это?

– Прежде чем к тебе идти, кланялся я боярину Мамырёву.

– Окольничему Ивана Тверского?

– Ему. Вчера, как стемнело, в его шатёр пробрался. Не стал меня слушать боярин, сказал: «Много вас. Всех выкупать – казны не напасёшься». А мне лучше смерть, чем здесь оставаться.

– Что ещё боярин сказал?

– Ничего больше. Меня из шатра вытолкал и сам ушёл. Я – за ним. Цепь подобрал, чтобы не гремела, он меня и не приметил. Я думал снова его попросить, только не вышло. Совсем немного боярин прошёл, навстречу ему Хажибейка попался.

– Толмач Хажибей? Как распознал, коли темно было?

– Хозяин он мой. Да его по разговору кто хочешь признает.

– Правда это, – вставил Захар. – Чудно он говорит.

– Дальше! – нетерпеливо выкрикнул князь.

– Дальше стали они сговариваться, как тебя, князь, извести.

– Врёшь!

– Не обучен врать. – Мальчонка поднялся на ноги, привычным движением подобрав громыхавшие цепи. – Боярин сказал: «Придумай, как извести Холмского, ничего для тебя не пожалею». – «Нисего? Всё мине отдашь?»—«Всё отдам, только выручи». – «Давай». Что ему Мамырёв в руку положил, я не видел. Только Хажибейке мало показалось. «Есё давай». – «После дам, как дело сделаешь». – «Не мине давай, немому Капьтагаю давай. Он у порога, ему кланись. Хоросо кланись, он поднимет верёвку – и нет баска у княси».

– Злодеи, злодеи, – Юрий Всеволодович заметался по шатру, не находя выхода душившей его ярости.

– Как звать-то тебя? – спросил Захар у мальчонки.

– Пантюшка. Пантелей, по прозвищу Гнедыш.

– Спасибо, Пантюшка Гнедыш. Отвёл ты от нас беду. И мы тебя не оставим – выкупим или украдём. Теперь до ночи ступай, негоже, если тебя здесь увидят. Иль погоди, – Захар нагнулся, огромные пальцы сдавили железные обручи на Пантюшкиных ногах, Пантюшка почувствовал, что оковы разжались. – Пока не тронь, пусть висят, а как понадобится – враз сумеешь освободиться.

– Спасибо. Ввек не забуду.

Пантюшка ушёл. Вскоре после его ухода в шатёр пожаловал толмач Хажибей, знавший по-русски. Был толмач мал ростом, щупл и кривобок. Бородёнку имел длинную, узкую – в три волосины, седую и пожелтевшую.

– Повелитель Вселенной ждёт тебя, князь, – голос у толмача был тонкий. Сказав, он хитро заглянул князю в глаза.

Захар в свою очередь бросил на князя быстрый взгляд: сдержится ли Юрий Всеволодович, не вспылит ли, не дёрнет ли правым плечом – верный у князя признак гнева.

Князь не вспылил. Только синие с тёмным отливом глаза сделались словно воронёная сталь.

– Спасибо, почтеннейший Хажибей, что потрудился прийти, – проговорил он, слегка задыхаясь. – Не погнушайся малым приношением и не оставь мудрым советом, как войти, где встать, кому первому поклониться.

Князь сдёрнул с руки изумрудный перстень и протянул Хажибею. Камень вспыхнул холодным Зелёным светом. Толмач чуть не вырвал подарок из княжеских рук.

– Хоросо, хоросо, – пропищал он, осклабясь. – Хоросий камень, хоросий будет совет.