Заполярная сказка - Шустов Борис. Страница 16

1

Автобус шел быстро, и невозможно было хорошо разглядеть бетонный завод, на строительстве которого я работал, однако даже издалека он поразил меня монументальностью, высотой кирпичной трубы и многочисленными постройками из серого камня. Я обратил внимание, что окраины города рябят кольями – это были бетонные сваи, вбитые в вечную мерзлоту. Ну, и телецентр на пригорке, с которого в былые времена я скатывался к дому Юлии, не заметить было нельзя. Я намеренно старался поменьше увидеть, откладывал подробное знакомство с городом на потом – вот устроюсь, приму ванну, пообедаю. Прикинул, что прораба Осокина отыщу в Светлом без особого, вероятно, труда, возьму такси и съезжу, погляжу, что это за знаменитость такая, Светлый. Но тоже потом, потом, завтра или на днях.

Жизнь начала вносить поправки в мои планы с первых шагов. В гостинице не оказалось мест. Вернее, места были, но не для меня. Какие-то лица, прилетевшие одним рейсом со мной, но причастные к «Шахстроям», «Спецстроям», «Энергопроекту» и так далее, получали у барьера бумажки и скрывались в глубине холла, с достоинством шагая по бесконечной ковровой дорожке. Сквозь меня же взгляд дежурной проходил, как сквозь воздух. Единственное, что произвело на нее некоторое впечатление, это мои меховые перчатки: спасибо мурманским спекулянтам. Тут она снизошла до меня и пообещала на ночь раскладушку, да и то с оговоркой, если будет возможность. Я понял, что делать здесь мне нечего, вышел на улицу, долго ждал такси, наконец, сел и сказал:

– В Светлый.

– Может, на Луну? – хмыкнул водитель. – До реки довезу, а там сам смекай.

– Поехали.

– По оргнабору?

– Да нет…

– Работать, вообще-то?

– Поглядим.

– Ну-ну… А до Светлого не любой МАЗ доберется.

– Дорога?

– То-то и оно.

Дорога до реки шла укатанная, и машина неслась быстро. Кругом было белым-бело от свежего молодого снега. В кабину залетал холодный пустой воздух, такой пустой и невесомый, что сколько я ни вдыхал его, он все равно не задерживался в груди и ничем не пах. Подъехали к широкой черной реке, через которую был переброшен понтонный мост. Водитель посоветовал остановить какой-нибудь из проходивших мимо МАЗов, развернулся и уехал. Машину, идущую в Светлый, я поймал быстро: первый же МАЗ остановился, только я поднял руку. Шофер оказался человеком неразговорчивым, и ехать с ним было легко. Он даже не спросил, куда надо, ко всякому, видать, привык, лишь когда проезжали по качающемуся мосту, он кивнул на серую баржонку, стоявшую на середине реки, и сказал:

– Два трактора вчера улыбнулись.

На палубе баржонки стояли люди в брезентовых плащах и смотрели вниз, на пузырящуюся воду.

– Водолазы,- коротко пояснил шофер.

– Людей-то спасли?

– Выплыли. Здесь бывает…

За рекой началась болтанка похуже, чем в Атлантике в мертвую зыбь. Оставшиеся километров двадцать добирались часа полтора. На протяжении всего пути встречались бульдозеры, грейдеры, самосвалы, подвозившие гравий.

– Скоро будет порядок,- успокоил меня шофер.

Выехали па пологий угор, и прямо перед собой я увидел множество белых палаток, балков, времянок, бараков. Красное кирпичное здание котельной и пока единственный жилой дом солидно возвышались над всем этим несерьезным веселым жильем. Шофер остановил возле длинного, из свежих досок сшитого строения, на котором значилось: «Стройучасток».

– Тебе сюда,- открывая дверцу, сказал шофер и, видя, что я начал рыться а карманах, усмехнулся.- Будь здоров! – хлопнул дверцей и уехал.

Я не спешил входить в строение, для начала огляделся. Во всем ощущался ритм большой стройки. Лязгали гусеницы тракторов и темно-зеленых плоских вездеходов «ГАЗ-47», в стороне клекотали отбойные молотки, перезванивались краны. Кругом, куда ни ступи, лежали бетонные трубы, кирпич, плиты перекрытий, стальные блоки, огромные бухты кабеля, ящики с оборудованием. Я обратил внимание, что дорогие детали не валялись на голой земле, а лежали на досках или на брезенте, и проникся уважением к начальнику этого хозяйства. Тяжело за всем углядеть, когда вдруг в верхах что-то прорвет и на участок валом хлынут материалы. Не взять их нельзя и брать некуда. И тут от начальника участка нужна большая расторопность, умение нужно и дисциплина рабочих, чтобы все принять вовремя, не испортить, не разбить.

Я решил прогуляться по стройке, миновал столовую с табличкой «Работает круглосуточно», покурил около глубокого котлована, над которым стоял густой белый пар. Навстречу мне попадались молодые парни, девушки, нестройной шеренгой прошли мимо ребята в солдатских бушлатах без погон. Сразу вспомнилась бригада, которая работала рядом с нами на котлованах Зуб-горы. Тогда солдаты казались мне взрослыми, большими, а были, конечно, такими же зелеными, как и эти парни в бушлатах, просто я сам огрубел, заматерел на нелегкой работе за прошедшие годы.

Вернулся я в контору стройучастка часа через полтора. Прораба Осокина не знал никто, но зато все знали начальника участка Осокина Вадима Васильевича. Перед его кабинетом толпились несколько парней, по одному виду которых можно было сразу определить, для чего они здесь собрались. Сколько раз мне самому приходилось в таких же затертых кирзовых сапогах, в таком же ватнике, с таким же волнением и ожиданием на лице стоять у дверей начальников различных ведомств. Я усмехнулся и встал в очередь. Начальник запускал сразу по двое, по трое, и минут через двадцать я получил возможность увидеть Вадима Васильевича за работой, при этом оставаясь неузнанным, потому что Вадим делал одновременно несколько дел: отвечал на частые телефонные звонки, переругивался с каким-то человеком, по виду бригадиром или прорабом, упрямо стоявшим возле стола начальства, и выписывал направления в отдел кадров в зависимости от впечатления, которое производили на него документы новичков. Чаще слышалось: «На земляные работы», и только один раз проскользнуло: «На монтаж».

Стараясь сдержать улыбку, я опустился в свою очередь на стул перед обшарпанным письменным столом начальника и выложил свою трудовую книжку. Вадим ухватил ее привычным движением, коротко сказал что-то в телефон, перелистнул книжку раз, другой, прикрикнул на бригадира или прораба: