Исповедь всемогущего - Лоскутов Александр Александрович. Страница 9

Единственным предметом, который я в своей тюрьме не изучал, была физическая культура. Те, кто составлял мою учебную программу, почему-то вдруг решили, что будущим Хранителям большие мускулы и крепкие спины не нужны. Вероятно, они думали, что все, для чего человеку нужны руки и ноги, я со временем научусь делать при помощи Силы. И в этом они были почти правы (вот именно, что "почти")... Или же мои учителя просто не хотели терять драгоценное время на изучение второстепенной дисциплины в ущерб химии или, упаси боже, математики?..

Короче говоря, я был обречен стать тонконогим и рахитичным уродцем с огромной головой, разбухшей от насильно вколоченных в нее знаний. Хотя это и отнюдь не означало, что Гильдии было глубоко наплевать на мое здоровье. Вовсе нет. Меня берегли, как зеницу ока. Медицинские осмотры были таким же регулярным делом, как и восход солнца. Профессиональные повара строжайшим образом следили за диетой, потчуя меня невероятно отвратительной на вкус, но крайне полезной для организма дрянью. А если меня вдруг угораздило чихнуть на уроке... Все. Внеочередные десять дырок в заднице были обеспечены.

Но гораздо больше, чем физическое здоровье, Гильдию интересовало мое душевное состояние. Психиатры следили практически за каждым моим шагом. Видеокамеры были натыканы на каждом углу. Даже в душе. Сначала это меня здорово раздражало, но потом - ничего. Привык. Привык к тому, что за мной непрестанно следят десятки внимательных глаз, а толстые пальцы непрестанно стучат по клавиатуре компьютера, составляя отчеты, которые потом вывозят целыми ящиками.

А что мне было делать? Ведь иного выбора, как и всегда, у меня не существовало.

Так и шла моя жизнь. День за днем, неделя за неделей. Я учился, отдыхал, глотал горсточку таблеток для укрепления памяти и снова учился. Общие науки постепенно сменялись науками глубоко специализированными. Я изучал биохимию, радиофизику и неевклидову геометрию. В то время как мои бывшие одноклассники с горем пополам учились возводить двойку в шестую степень, я уже довольно неплохо разобрался в основах интегрального исчисления и даже спросонья мог четко и ясно доказать любому желающему меня выслушать, что для замутнения мозгов американских спутников-шпионов сегодня гораздо выгоднее использовать углекислотный лазер, чем гелий-неоновый. Причем сделать это я мог на любом из шести известных мне языков.

Обычную школьную программу к горячему ликованию моих учителей я выучил всего за год.

Собственно, кроме как грызть основы мировой науки, мне было просто нечего делать. В том здании, расположенном далеко за городом и обнесенным забором с колючей проволокой, не было детей кроме меня, а взрослые, по возможности, старались держаться в стороне. Кошек или собак мне заводить не позволяли. Даже аквариумные рыбки были для меня настоящим табу. Короче говоря, дружить и играться мне было совершенно не с кем. Зато вместо игрушек у меня была довольно обширная библиотека - целая комната, под самый потолок заваленная разнообразными книжками. К сожалению, большая часть книг повествовала о проблемах сугубо научных, а та малая толика художественной литературы, которая каким-то чудом туда попадала, была сплошь на иностранных языках. Причем, стоило мне только освоить тот или иной язык, как соответствующие книги моментально исчезали из библиотеки, а вместо них появлялись точно такие же, но на неизвестном мне пока языке. Таким своеобразным способом местные умы пытались стимулировать меня изучать иностранную речь.

Я был одинок как никогда в жизни. В этом доме вместе со мной жили не меньше трех десятков человек, но уж лучше бы я был один.

Одиночество...

Она стала моим проклятием. Сила, которой я не чувствовал. То, что я не видел, не слышал и не мог пощупать, раз и навсегда перевернуло мою жизнь. Сила. Будь она проклята навек. Из-за нее я потерял детство.

Несколько раз по ночам я даже плакал в подушку. Ничуть не сомневаюсь, что мои мучители это видели - видеокамеры были повсюду. Но никто ни разу так и не зашел меня утешить.

Фактически, это было еще одно испытание. Испытание одиночеством. Проверка, смогу ли я выдержать ту ношу, которую обречено тащить на своем горбу (если у него таковой имеется) каждое живое существо, обладающее первым рангом.

Одиночество - удел перворанговых. Вечное проклятье Хранителей. К нему следовало привыкать с детства.

Вот мне и создали все условия для того, чтобы привыкнуть. Жестокие условия. Но я не в обиде. Мне просто не повезло - обычно перворанговых начинают готовить еще с пеленок, и они вырастают, попросту не зная иной жизни. Но я-то ведь ее знал!

Однако в любом случае это было необходимо. Подобные "издевательства" - обязательная часть обучения перворанговых. Так сказать, проверка на прочность. Одно только мне до сих пор неясно... Откуда они узнали, как надо готовить Хранителей!? Надлежащие правила и процедуры впервые были разработаны неким Даангом-ментальцем только через триста лет после моего рождения. Так откуда же их знали на Земле?..

Хотя на самом деле все было не так уж и плохо, как могло показаться на первый взгляд. Если бы мне вдруг срочно захотелось бы с кем-нибудь поговорить по душам - добро пожаловать, кабинет дежурного психолога на втором этаже третья дверь справа. Там меня готовы были выслушать в любое время дня и ночи и даже сочувственно покивать. Иногда мне позволялось даже выйти на прогулку и побродить по городским улицам. В этом здании, так похожем на тюрьму, фактически меня никто силой не держал. Хочешь гулять - гуляй. Но только в сопровождении охраны. А то вдруг еще чего случится...

Не удивительно, что прогулки я не любил. Ну что это за развлечение, когда по пятам, не особенно и скрываясь, лениво тащатся трое вооруженных автоматами мужиков, а еще пятеро едут в микроавтобусе по ближайшей улице? Ни по лужам попрыгать, ни в глаз получить не удастся.

Скукота, да и только...

Однажды во время такой прогулки я окончательно разобиделся на свою несчастную жизнь и, проходя мимо аккуратно стоящего на обочине дорожного знака (как сейчас помню, это был прекрасно известный каждому человеку тех времен "кирпич") попытался его сломать. Естественно, физических способностей у меня не хватало, а Силу за собой я тогда еще не чувствовал. Так что ничего бы у меня, скорее всего, не получилось, если бы мне не помог один из следующих по пятам охранничков, коим, оказывается, было приказано содействовать мне во всех (всех!) предприятиях, которые не несли непосредственного или косвенного ущерба моему здоровью. То есть, я понимаю это дело так, что под присмотром этих здоровых лоботрясов я фактически мог делать все, что угодно. Вплоть до того, что если бы я вдруг решил одолжить у одного из этих парней автомат и на досуге пострелять по прохожим, то меня бы в этом только поддержали...