Времена не выбирают - Мах Макс. Страница 149

Все это было смутным, припоминалось с трудом и не обладало цельностью знания. Вроде бы кто-то из ее предков – ну, не ее, а настоящей графини – был женат на женщине из рода Чуо, но куда делись все эти Чуо? Еще она вспомнила, что в старом королевстве Ойг было графство Эдл, а эдл – это ведь атр, только по-гегхски… Было что-то еще, что-то, связанное с княжеством Гаош, но этого Лика вспомнить уже не смогла.

– Пытаетесь вспомнить? – спросил Йааш с сочувствием в голосе. – Не старайтесь, все зря. Забвение… Ай Гель Норы были последними, кто уцелел. Все остальные исчезли или до или сразу после битвы на Легатовых полях. А последний из рода Рэев умер почти пятьсот лет назад, но дело даже не в этом. Вы знаете, когда последний раз в роду Ай Гель Норов появлялся настоящий Барс?

– Не знаю.

– На самом деле, – Йааш смотрел ей прямо в глаза, – на самом деле, все зависит от того, кто вы на самом деле.

– Герцог Рекеша считал меня настоящей графиней, – попробовала улыбнуться Лика.

– Не знаю. – Йааш по-прежнему заглядывал ей в глаза. – Определенно я знаю только то, что вы королева. Вас короновал Вашум, и я это видел.

– Что вас смущает? – нарушил молчание Макс.

– Ровным счетом ничего. – Йааш отвел наконец свой испытующий взгляд от Лики и посмотрел на Макса. – Мне, как и герцогу, почти безразлично, кто вы, господин Е. И госпожа Э, и князь Яагш… Мне абсолютно все равно, аханки вы или нет. Но вот королева… Не знаю. – Он покачал головой, как будто удивлялся собственным словам. – Я могу смириться с тем, что вы ненастоящая Нор, но будет печально, если это окажется правдой. Впрочем, вы, ваше величество, все-таки Цшайя, [150] и просто так отмахнуться от этого нельзя.

– Не совсем так. – Лика отдавала себе отчет, что играет с огнем. Йааш мог казаться кем угодно, но, если бы он не был самым жестоким и циничным сукиным сыном из известных ей людей, он не стал бы тем, кем он стал. – Проблема идентификации усложняется тем, что на мне надета Золотая Маска.

– Что?!

«Он не знал, – потрясенно поняла вдруг Лика. – Не знал про Маску? Но как это возможно?!»

– То, что вы слышали, – сказала она на своем грубом, почти оскорбительно неправильном, втором уровне выражения.

Йааш смотрел на нее и ничего не говорил.

«Переваривает. Ну-ну».

– Вы хотите сказать, что и сейчас вы тоже в Маске? – наконец спросил он.

– Да. – Лика не знала; как ему объяснить, что случилось с ее Золотом, но раз начала, должна была продолжать. – Сейчас она… Впрочем, неважно. Я ношу ее, не снимая, уже много лет.

– Как Сцлафш? – быстро спросил гроссмейстер и впился в Лику жадным взглядом.

– Разве Сцлафш тоже носила Золотую Маску? – спросила в свою очередь Лика, не желавшая раскрывать Йаашу всех своих секретов сразу.

– Не знали? – вдруг успокоился он. – А я не знал про вас. Детекторы не всегда обнаруживают Золото, но меня удивляет, что вашу Маску не почувствовала даже Гора. И объяснение этому может быть только одно: вы настоящая Цшайя.

– Почему?

– Потому что только измененные способны сливаться с Золотой Маской полностью, – был ответ.

Она ожидала худшего, и, надо сказать, поводов опасаться очередного перехода у нее было более чем достаточно. Однако что бы ни мерещилось Лике в тот момент, когда, следуя за графом Йаашем, они возвращались темным тоннелем в искрящийся белизной арктических снегов «зал Троп», ничего особенного с ними не произошло. Йааш довольно быстро и без видимого напряжения открыл Дверь, и, подхватив Лику на руки, Макс шагнул прямо в льдистый монолит стены. Одно «долгое» мгновение – ожидание удара, короткое, задавленное в глубине легких «Ах!» – и они уже там. Ничего не случилось. Ровным счетом ничего. Переход совершился именно так, как и должен был, то есть никак, мгновенно и без каких-либо ощущений.

– Ну вот мы и дома, – сказал Макс, в голосе которого звучали сейчас удовлетворение и облегчение.

«Дома…» Эту площадь Лика уже видела, только в прошлый раз на ней царил хаос первых минут после жестокого, хотя и скоротечного, боя, а сейчас она была совершенно пуста. Что называется, ни души. Ночь («Часа два после полуночи», – отрешенно отметила Лика), тишина, покой и прохладный горный воздух. Благодать.

– Ты уверен? – спросила она вслух. И то сказать, такая площадь могла оказаться и в совершенно другом Иерусалиме.

– Не сомневайся, – улыбнулся Макс и, по-прежнему не спуская Лику с рук, пошел через площадь к одинокой скамейке, стоящей под сенью какого-то дерева. – Посидим, покурим, подождем развития событий.

Он не споткнулся, нет, не тот Макс был человек. Он даже с шага не сбился, но она сразу же поняла: здесь.

«Здесь».

Но все, что она могла сейчас для него сделать, это только прижаться к нему плотней, обнять крепче, и Макс ее понял и тоже чуть сильнее прижал ее к себе, но вслух ничего не сказал. Промолчала, разумеется, и Лика, понимавшая, что слова – любые слова – сейчас будут лишними. Есть время для слов, и для слез есть время, но есть моменты, когда молчание говорит во весь голос, и тишина полна смысла.

«Здесь, – повторила она про себя. – Здесь».

Здесь, на этой площади, приняла свой последний бой красавица Ё, здесь, на этих плитах, увидели Макс и Виктор ее бездыханное тело.

«Господи, – подумала Лика. – Господи! Ё…»

И она снова вспомнила – не в первый раз и уж, верно, не в последний – их первую встречу, которая должна была закончиться убийством, а закончилась…

– Если хочешь, – сказала Ё, – давай драться. Ты убьешь меня, и все закончится.

– Не надо драться, – ответила тогда Лика, удивляясь в душе тому, что говорит это на самом деле. – Мне надо с ним поговорить… Потом решим, что делать дальше.

– Давай любить его вместе! – неожиданно сказала Ё, и Лика увидела перед собой совершеннейшую девчонку, растерянную, искреннюю… славную.

– Давай любить его вместе, – сказала Ё и доверчиво посмотрела на Лику.

– Ну да, гарем устроим, – грустно пошутила Лика. – И как ты это видишь? – спросила она Ё.

– Я вижу, – ответила ей Ё. – Мне кажется, мы с тобой могли бы стать… подругами. Ты… ты достойна своего имени. Ты Барс.