Времена не выбирают - Мах Макс. Страница 23

Макс не потерял сознание. Во всяком случае, ему казалось, что не потерял. Но вот контроль над собственным телом он на какое-то время действительно утратил. Упал со стула, как соломенное чучело, и лежал на траве в той случайной позе, в которой оказался, падая, все понимая как будто, но ничего не в силах изменить. Разумеется, поднялся большой шум. К нему бросились, закричали, но и это он воспринимал как что-то чужое, постороннее или даже потустороннее. Замедленные движения нечетких, размытых фигур, глухой шум в ушах, как если бы люди кричали не рядом с ним, а где-то далеко, за толстой стеной, мягкое кружение земли, на которой он оказался, но которой почти не ощущал.

Его подняли, перевернули, безвольного, не способного ни двинуть рукой, ни слова сказать, уложили на спину, взялись что-то с ним делать… Потом, кажется, появилась аптечка, но инъекций он не почувствовал. Однако результат воздействия впрыснутых в кровь препаратов ощутил быстро и однозначно. Плавно, но стремительно его вырвало из объятий вечности и швырнуло обратно в мир живых людей, в его собственный едва не утраченный мир. Зрение прояснилось, и чувства хором сообщили ему, что все они в порядке и на посту, умерило свой заполошный бег сердце, выровнялось дыхание, стала ясной голова. Все.

Макс сел и огляделся. Сидел он всего лишь в паре метров от накрытого стола, окруженного перевернутыми и брошенными как попало стульями, а вокруг самого Макса столпились те, кто эти стулья в спешке и побросал, то есть все. На лицах разнообразные чувства, но все из одного ряда, так сказать. Страх, недоумение, озабоченность, тревога… И все, что естественно, готовы моментально прийти на помощь. Куда-то бежать – куда? – что-то делать – что? – чем-то – чем? – ему помочь. Однако все, что требовалось – а возможно, и не требовалось, как он вдруг понял, – было уже сделано, и Макс не удивился, увидев внутри большого круга еще один очень специальный, маленький круг. Рядом с ним, вплотную, держа его за руки и обнимая за спину и плечи, сидели на траве Лика, Вика и Виктор, и у Виктора – в свободной руке – все еще была зажата аптечка.

«Ну кто бы сомневался», – устало подумал он и успокаивающе – во всяком случае, он полагал, что так, – улыбнулся встревоженным друзьям.

– Все, все! – сказал он, с удовольствием ощущая работу языка и гортани. – Все! Я жив и, кажется, даже здоров.

– И кто тебя обнял на этот раз? – ворчливо спросил Виктор, отпуская его руку. – Королева, радость моя, твои штучки или у нас еще кто-то такой прыткий завелся?

– Ни боже мой! – Лика тоже пыталась шутить, но Макс видел, что ей не до смеха. – Кто она?

– Врача кликнуть… – как бы думая вслух, сказала Вика.

– Не надо, – ответил Макс. – Я уже в порядке.

– А до «уже»? – В глазах Виктора плескалась нешуточная тревога. Он-то однажды такое уже видел. Ну пусть не совсем такое, а похожее, но все-таки видел.

Макс поймал взгляд Ё, которая нашла в себе силы остаться стоять в «общем» круге, и улыбнулся ей – ей персонально – благодаря за характер и выдержку. Ответом ему был «жаркий посыл», заставивший ее глаза засветиться, как два пылающих внутренним огнем огромных сапфира.

– Прошу прощения, дамы и господа, – сказал Макс, вставая и освобождаясь деликатно от все еще сжимавших его дружеских объятий.

– Возраст, – развел он руками. – Нервы. – Он снова улыбнулся. – Общее истощение организма.

– Все, все! – поднял он руку, останавливая готовые посыпаться вопросы. – Я в порядке, и все могут вернуться за стол. Надеюсь, плов еще не остыл. А я, с вашего разрешения, пойду освежусь, а то вспотел, как будто камни таскал.

И развернувшись, демонстративно бодро зашагал по направлению к озеру.

На берегу, когда он уже стаскивал с себя пропотевшую одежду, рядом с ним почти бесшумно материализовалась Лика и, как-то невыразимо плавно – одним слитным движением – «вывернувшись» из своего летнего наряда, состоявшего не менее чем из шести элементов, не считая мелочей, шагнула к обрезу воды.

– Не догонишь, так согреешься, – крикнула она, взлетая в воздух и по длинной выверенной траектории уходя куда-то чуть ли не на середину озера.

Макс зачарованно проследил взглядом полет нагой красавицы, покачал головой и стремительно рванулся вдогон. Он, конечно, так, как Лика, «летать» не умел, но тоже кое-что мог. Упав в воду, он в три мощных гребка достиг той точки, где, по его расчетам, она должна была вынырнуть, и не ошибся, успев в резком взмахе ухватить за тонкую лодыжку ракетой стартовавшую из-под воды королеву Нор. С гневным воплем она обрушилась вниз, едва ли не ему на голову, но Макс – слава Коминтерну! – успел уклониться и, уйдя вместе с Ликой в прохладную зеленоватую глубину, обнял ее и прижал к себе. Это было фантастическое, ни на что не похожее ощущение, которое сколько раз ни повторялось, всегда поражало его новизной и необычностью, как в первый раз. А хоть и в сотый! Как объяснить, что ощущает мужчина, когда вот только что, мгновение назад, привлек к себе сильное – без преувеличения, нечеловечески мощное – тело лучшего бойца Вселенной, а через краткий миг, вместивший в себя неуловимое чувствами превращение, в его объятиях тает уже легкое и нежное, податливое тело, казалось, из самых заветных снов пришедшей возлюбленной.

Страсть, как всегда, вспыхнула одновременно в них обоих, но – увы – оба они знали, что ни место, ни время к нежностям не располагали, а жаль. Но необходимость в их жизни была таким же непреложным законом, как восход солнца, и единственное, что они смогли себе сейчас позволить, это продлить объятие на несколько лишних секунд. А потом они вместе всплыли почти посередине озера и закружились в медленном танце чуть фривольной игры, маскирующей серьезный и не терпящий отлагательства разговор.

– Лика, – тихо спросил Макс, – сколько на Земле Камней?

– Не знаю, – ответила она так же тихо. – Не помню. Что произошло?

– «Медуза» проснулась. – Он сделал легкий гребок и, оказавшись от нее сбоку, посмотрел на Лику в профиль. – Ты красавица.

– Я красавица, – согласилась Лика с улыбкой и развернулась к нему лицом. – Я не смогла запомнить. Даже Маска не помогает. Я пробовала.