Профессионалы - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 20

Автомобиль притормозил у нарядного, свежеотреставрированного дома. Вид у здания был самый что ни на есть буржуйский. В подъезде идеальная чистота, бабулька какая-то сидит на стреме. Вот и здесь вахтерши, никуда от них не деться. Мужик ее подтолкнул по направлению к лифту.

— Здравствуйте, Валентин Петрович, — сказала бабка, пожирая Мышку своими подслеповатыми старушечьими глазками.

— С Рождеством, Марьванна, — отозвался Мышкин провожатый.

Когда Мышка оказалась в квартире, она обалдела.

— Оба-на! Я думала, такое только в кино бывает.

— Правда? — удивленно оглянулся дядька. — Квартира как квартира, мы постарались, конечно, чтобы сделать ее поуютней.

— Дайте мне тапочки какие-нибудь, а то я тут наслежу у вас.

— Поищи сама что-нибудь подходящее и проходи сюда, на кухню, — отозвался он уже откуда-то издалека.

Оглядевшись, Мышка увидела смешные тапочки в форме маленьких плюшевых собачек. Она сунула в них замерзшие ноги и рассмеялась: так нелепо выглядело ее отражение в зеркале. Она зашла в кухню, совмещенную со столовой. Ее новый знакомый что-то готовил у плиты.

— Ты садись пока в кресло или на диван, как тебе удобнее. Чай будешь или что-нибудь покрепче? Кстати, есть хочешь?

— Так, самую малость, — неопределенно ответила девушка.

— Ты прямо как Дюймовочка, тебя можно прокормить одним зернышком в день. Поклюй пока фруктов, а я что-нибудь соображу.

На большом круглом столе, покрытом белоснежной скатертью с кружевами ручного плетения, стояла огромная ваза с фруктами.

— А почему у вас картошка лежит вместе с виноградом и бананами?

— Какая картошка? — Хозяин квартиры удивленно обернулся, посмотрев на мохнатый коричневато-зеленый плод, который Мышка вертела в руке. — Это же киви, глупая. Неужели никогда не видела? Вас же постоянно на всякие презентации водят, пора бы разобраться, что к чему.

— А я первый раз сегодня. Вчера только оформилась. А в Москве полгода всего, как в институт поступила. А на стипендию всяких кивов не напокупаешься.

Хозяин роскошной квартиры молча и недоверчиво смотрел на нее. Потом покрутил головой:

— Бывает. Сам когда-то бедным студентом… А в модели подалась за красивой жизнью, чтобы коктейлей попить и в шикарных местах побывать, или еще по какой причине?

— Так вам все и расскажи сразу. Вас как зовут-то? Ой, простите! — Она вспомнила, как к нему недавно обращалась внизу бабка: — Валентин Петрович…

— А ты — глупенькая Мышка. На вот, покушай, заслужила. Выручила меня сегодня, а то я чуть концы не отдал.

— Вы тоже меня выручили. Мне с непривычки страшно стало — столько мужиков старых, и все голые. Ваш Тюрин рвался с нами двумя сразу трахнуться.

— Зачем же ты к этим сутенерам от модельного бизнеса пошла, если тебе старые и голые не нравятся?

— Зачем, зачем, — заворчала Мышка. — Да уж коли б нашла, где денег заработать, сюда не подалась бы. Я ведь что только не перепробовала — и на рынке торговала, и листовки раздавала на улицах, и рекламу всякую по почтовым ящикам разносила. Милостыню только не просила. Но мне много надо денег. И быстро.

Девчонка насупилась, уткнувшись в большую тарелку с салатом.

— Как много и как быстро? — спросил Валентин Петрович.

— Ой, что об этом говорить. Расстройство одно. Племянник заболел, хворь у него какая-то непростая, на открытом сердце надо операцию делать. Чтобы в больницу московскую устроить, надо три тысячи выложить.

— Всего?

— Вы не поняли, три тысячи долларов.

— Да понял я, что не рублей. Давай поступим таким образом. Врать тебе тут особого смысла не имеет, болезнями близких нормальные люди не шутят. Денег я тебе просто так дать не могу…

Мышка резко покраснела и захлопала ресницами. Вот оно, начинается!

— Да господь с тобой, что ты вообразила. Мне покушаться на твои прелести ни к чему, подрасти сначала. Скажи мне лучше: тебе самой деньги нужны или племянника вылечить?

Мышка от негодования даже отвечать не стала, сразу дальше перескочила, чтобы совсем уж не разозлиться:

— Но в той больнице очередь! А чтобы без очереди — надо заплатить, и чтобы операцию сделали — тоже!

— Это в Бакулевке, что ли?

— Во-во, похоже, сестра говорила, что больница так называется.

— Сами-то вы откуда с племянником твоим?

— Из Тверской области.

— Вопрос с больницей решим. На следующей неделе уже твоего пацана туда положат. А сама-то что делать будешь?

— Мне бы работку какую-нибудь, но… без интима. Пока в институте учусь.

— Это мы тоже порешаем. А ты что можешь?

— Да я бы продавщицей с удовольствием устроилась, только чтобы в тепле работать. И в магазине, где форму красивую выдают. Но меня туда не возьмут — прописки нет московской.

— Тоже можно обойти. А регистрация временная в Москве есть?

— Кто же мне ее сделает? В общежитие пустили и то с трудом.

— Пойдем, я тебе все напишу.

Они зашли в комнату с массивным письменным столом, кожаными диванами, все стены которой были заставлены шкафами с книгами. Мышка подошла поближе к полкам и провела рукой по корешкам.

— Книжки-то старинные, да? Вон — переплеты золотые, сейчас таких не делают.

— Угадала, я эту библиотеку много лет собирал. Меня в Москве все букинисты знают.

— А это что за девчонка? — Мышка показала на большой портрет в позолоченной раме, на котором была изображена девочка лет шести в наряде, как у настоящей сказочной принцессы.

— Это моя доченька. Выросла уже. Тебе почти ровесница.

— А художника где взяли?

— Есть тут у нас один. Шилов фамилия.

— Не помню такого.

— А каких помнишь?

— Ну, Репин там. Или Шишкин. Знаете, он медведей хорошо рисовал на фантиках.

— Знаю, ели мы такие конфеты, — усмехнулся Мышкин благодетель. — Вот я тебе пишу здесь свой телефон. Ты по нему позвони мне завтра после трех часов дня. Сможешь?

— Смогу. А вы не забудете?

— Я человек слова. Я тебя соединю с одной дамой, которая все для твоего племянника устроит. Она тебе скажет, куда и какие документы нужно будет сдать, чтобы получить регистрацию в Москве. А варианты с работой она тебе подыщет к концу следующей недели. Все понятно?