Профессионалы - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 40

— Возможно, — кивнул Денис. — Но если бы взрывом снесло не полголовы, а, наоборот, ноги оторвало?

— Ну, судя по расположению ящика — в верхнем ряду, типу взрывного устройства и тому, как обычно вынимают почту, вероятность того, что снесет голову, была весьма высока.

— Но стопроцентной гарантии, что взрыв разорвет журналиста именно так, как описано у Кольцовой, дать было нельзя?

— Стопроцентной — нет, а процентов семьдесят — вероятность была.

— И какой мы отсюда делаем вывод?

— Возможно, для того, кто заказывал убийство, приоритетной задачей была ликвидация журналиста, а сопутствующей — обставить его, как в романе Кольцовой, — снова включился в диалог Сева Голованов.

— А если это просто какой-то маньяк начитался романов Кольцовой и решил устроить импровизацию по мотивам, так сказать? — высказался и Филя.

— Все может быть, тут нужно тщательно расследовать ситуацию. Там, наверное, менты уже все затоптали. Начальства понаехало. Убийство-то громкое, Исправников — фигура известная. Кстати, он действительно был такой честный и неподкупный или это просто легенда? — спросил Денис.

— На компроматных сайтах на него ничего особенного нет, — вставил свое слово Макс. — Конечно, есть заметки, что он агент спецслужб — от ФСБ до «Моссада» с ЦРУ, но такое пишут про любого заметного телевизионщика.

— Сева, собирайся, сгоняем на место происшествия. Может, что-нибудь и унюхаем, — сказал Денис.

— Сомневаюсь я, что там можно нарыть что-нибудь полезное, — сказал Голованов.

— Поехали-поехали. Будем считать это экскурсией.

У подъезда, где убили Исправникова, было полное светопреставление. Одна за другой подъезжали и отъезжали машины телевизионных групп. Собралась внушительная толпа праздных зевак. Соседи по подъезду тоже от них не отставали, пытаясь быть в курсе событий. Внутрь было попасть и вовсе затруднительно, так как на дверях поставили дежурного милиционера, пропускавшего в дом только тех, кто там жил постоянно. Какая-то тетка верещала:

— Это моя племянница! Пропустите ее! Ей надо заниматься У нее сольфеджио, понимаете — сольфеджио!

— Сева, ты попробуй внутрь пробиться, а я тут погуляю, послушаю, что народ говорит.

— Хочешь, чтобы я на почтовые ящички посмотрел? — спросил Голованов.

— Глянь для проформы. Вдруг что-нибудь заметишь необычное.

— Как скажешь, шеф, хотя бесполезно все это…

Денис отошел в сторонку и присел на детской площадке. Рядом сидела какая-то старушка и причитала себе под нос что-то. Только сумасшедших тут и не хватало.

— Бабуль, может, надо чего? — не слишком вежливо поинтересовался Денис.

— Ой, миленький, мне теперь никто не поможет. Скоро убивцы придут, и конец мне.

— Да вы проживете еще подольше нас всех, — машинально подбодрил старушку Денис, тут же отругав себя за неуместную сердобольность. Надо было бабке сунуть десятку и отвалить подальше от бесед со старшим поколением.

— Что же мне, милок, теперь делать? — обратилась бабулька то ли к Денису, то ли сама к себе.

— В чем проблема-то?

— Видела я убивца-то. Никому пока не сказала, но, чует мое сердце, он меня заметил.

— А почему вы решили, что это убивец?

Сумасшедшим надо поддакивать, а уходить со скамеечки Денис не хотел, обзор отсюда был удобный.

— Так стоял на лестничной площадке и ждал, пока Степу разорвет. Я вниз спускалась. Медленно, по стеночке. Он меня и не заметил сразу.

— А вы что видели?

— Парень в кожаной куртке, не из нашего подъезда, из второго. Не помню, как зовут. Стоял долго на пролет выше, чем ящики висят. Подошел к ящикам, заглядывал в дырочки. Руками не трогал. Я подумала, что он почту чужую вытянуть хочет. Я посторонних боюсь, вот и встала тихонечко за лифтом, стала подниматься к себе от греха подальше.

— Так, может, просто ждал кого парень?

— Нет, он не простой хлопчик. Бандюган он, знаю я.

— Почему бандюган? — затаил дыхание Денис.

— У них вся компашка такая. В кожаных штанах ходят, на мотоциклах ездят, матом ругаются.

— Бабуля, а ты милиционерам-то сказала, кого видела?

— А меня не спрашивали покуда. Невестка с ними говорила, у меня давление подскочило, врача вызывали.

— А в какое время ты этого бандюгана заприметила?

— Да, чай, минут за пятнадцать до взрыва. Только я домой поднялась, как стенки затряслись, ну и окна повыл етали.

— На каком этаже живете-то?

— На четвертом.

— Неужели стекла и у вас вылетели?

— Нет, но Татьяна Степановна со второго этажа рассказывала, что у них все как зазвенит…

— Бабуль, а ты этого хлопца узнать сможешь?

— Конечно, он во втором подъезде живет. У него еще брови такие густые и родимое пятно на щеке. Вот запамятовала только, как зовут. И родителей не знаю. Молодежь сейчас такая пошла, как они их воспитывают? Даже засомневаешься, есть ли родители у таких, от живых ли людей родились?

Начинались старческие бредни. К счастью, Голованов уже вышел из подъезда и направлялся к нему.

— Бабулечка, ты не волнуйся, никакой убивец тебя не достанет. Зовут-то вас как?

— Елизавета Андреевна я, — вдруг засмущалась бабулька. — Из тридцать седьмой квартиры. А вы… не с телевидения будете?

— Точно.

— А… почему же не снимаете ничего?

— А мы — скрытой камерой, — посулил Денис.

Они отошли подальше. Сева стал отчитываться:

— Там все затоптано, как будто прошло стадо гиппопотамов. Менты репу чешут, потому что зацепок никаких. Подъезд был пустым. Свидетелей не нашлось.

Грязнов краем глаза заметил, что у подъезда на другом конце дома собирается стайка подростков на мотоциклах.

— Пойдем-ка, с байкерами побеседуем. Сможем мы эту компашку вдвоем прессануть?

— Если у них стволов нет — какие проблемы, — пожал широкими плечами Голованов.

В центре внимания тинейджеров-переростков — всем было лет по семнадцать-восемнадцать — был парень на новеньком «харлее».

— Эй, Серый, откуда дровишки? Тебе дали покататься?

— Это подарок. От друга. Отвянь.

Грязнов-младший и Голованов зашли с разных сторон, переглянулись, и тут Сева гаркнул:

— Разбежались все быстро! А ты — с драндулетом — остался. Ясно?!