Кара Дон Жуана - Володарская Ольга Геннадьевна. Страница 61

— Ты просто устала, перенервничала… Вот тебе и приснился кошмар! Все пройдет. Верь мне…

Он гладил ее по голове, успокаивал. И постепенно Каролина приходила в себя. Вынырнув из кошмара и воспоминаний о нем, она начала ощущать робкое, но настойчивое желание… Андрей был так близко, слишком близко… Его обнаженное тело, его чистые, спадающие на глаза волосы, его нежные руки с длинными пальцами музыканта. Он держал ее в объятиях. Как свою любимую девушку… И если забыть о том, что именно привело его к ней в кровать, можно представить себя его любимой девушкой!

— Я вижу, ты успокоилась, — прошептал он ей в ухо. — Поспим еще, ладно?

Каролина втянула носом воздух. Тело Андрея находилось в миллиметре от ее ноздрей, и почувствовала она именно его запах… Даже после душа он пах морем и ветром, а она-то думала, это аромат дорогой туалетной воды…

— Ты пахнешь стихией, — произнесла она чуть слышно. — Морем и ветром…

— Когда-то мне уже говорили об этом… — Он разжал объятия, откинулся на спинку кровати, давая понять, что время телесной близости прошло. — Я так давно пользуюсь лосьоном после бритья «Сила шторма», что его запах впитался в кожу… Стал частью меня…

Он хотел сказать еще что-то. Но Каролина не позволила ему заговорить. Когда он приоткрыл свои губы, она впилась в них жарким, требовательным поцелуем. Тело с сердцем, взяв в плен поверженный разум, ринулись навстречу мечте…

Или сейчас, или никогда! — вопило тело.

И будь что будет! — вторило ему сердце.

И только разум молчал — впервые за много лет ему нечего было сказать…

Андрей проснулся от звонка телефона. Пиликал мобильник Каролины, выдавая бодрую полечку. Андрей протянул руку, нащупал трубку, поднес к заспанным глазам. На дисплее высветилось имя «Альберт Мартирасян». Лютый, значит!

Быстро вскочив с кровати, Андрей выбежал в коридор — он не хотел будить Каролину — и поднес телефон к лицу.

— Я слушаю, — негромко сказал он.

— Не разбудил? — без приветствия начал Лютый.

— Честно говоря, разбудил, но это ерунда…

— Долгонько спим, — хмыкнул он. — А я вот с семи на ногах… Будят меня люди нехорошими новостями…

— Раз звонишь мне, значит, эти новости и меня касаются… Я прав?

— Прав, как всегда.

— И что за новости?

— Сегодня с самого сранья менты трупец нашли…

Под ложечкой неопрятно засосало — труп, касающийся Андрея, может быть только один — Ритин.

— Ритин? — спросил Андрей, едва справившись с собой.

— Нет. Ее пока не нашли. Но найдем. Обязательно. Ее машину останавливали недалеко от Лазаревского…

— О чьем трупе тогда речь?

— Подъезжай к моргу, сам увидишь.

— Если ты об индюке… В смысле, киллере, который погиб…

— Нет, я не о нем. О нем потом поговорим. — Лютый гавкнул что-то грубое в сторону. — Это я не тебе, а одному хмырю… Который ездить не умеет.

— А ты где сейчас?

— Я еду в морг, буду там тебя ждать. Давай побыстрее подгребай, у меня сегодня еще полно дел!

И, как всегда, не попрощавшись, отсоединился.

Андрей на цыпочках вернулся в комнату. Каролина по-прежнему спала, свернувшись калачиком. Психологи утверждают, что люди, имеющие привычку спать в позе зародыша, не уверены в себе, легко ранимы, скованны, но по этой энергичной девушке с боевым хохолком темных волос на затылке такого не скажешь… И уверенная, и волевая, и раскованная! Да… последнее очевидно… Он не ожидал от нее такого напора. И страстности не ожидал… Может, потому, что никогда не смотрел на нее как на женщину? И совсем не планировал с ней спать.

Но переспал! Не смог устоять… После наверняка жалеть будет.

Или уже жалеет?

Каролина пошевелилась, почмокала губами, натянула на лицо простыню, чтобы загородить глаза от света. Но не проснулась. Андрей бесшумно подхватил свои вещи и вышел из комнаты, тихонько прикрыв дверь. Он решил ее не будить: во-первых, ей нужно поспать, а во-вторых, нечего ей в морге делать — ведь она ни за что не отстанет, узнав, куда он направляется, увяжется за ним…

В коридоре Андрей оделся, с отвращением натянув на себя грязную одежду, обулся, спустился вниз. Покинув дом, он не сразу вышел за ворота, сначала завернул на кухню, где съел большой рогалик с маком (есть хотелось ужасно!) и выпил полкоробки сока. Пока завтракал, пересчитывал деньги в кошельке — налички осталось негусто, придется заезжать в банк, а то на обратную дорогу денег не хватит.

Выйдя за ворота, Андрей тут же нашел машину. У соседнего дома стоял «опелек», в салоне которого сидел молоденький армянчик. Паренек без уговоров согласился довезти Андрея до морга, затребовал божескую цену и ничего не спросил, хотя по глазам было видно, что ему любопытно узнать, что связывает молодого мужчину с его незамужней соседкой и можно ли расценивать его ночевку в доме как начало чего-то серьезного…

Когда «опелек» подкатил к зданию морга, Лютый уже стоял на крыльце. Перекатываясь с пятки на носок, он беседовал с кем-то по сотовому телефону. Завидев Андрея, Мартирасян, убрал трубку и привычно осклабился, что, видимо, должно было означать приветственную улыбку.

— А где твой «мерс»? — первое, что спросил Лютый, когда Андрей подошел к крыльцу.

— На стоянке аэропорта. Не было времени забрать…

— И куда мы летали?

— В Москву.

— За каким фигом?

— Я пытался найти Хазара, — предельно вежливо ответил Андрей, он не хотел грубить в ответ — зачем обострять и без того натянутые отношения. — Девушка, живущая в его доме, сказала, что он там…

— Ну и как? Нашел?

— Нет.

— Естественно, — буркнул Лютый.

— Почему же «естественно»? У Хазара в Москве бизнес, сам он родом из Подмосковья… — Тут до Андрея дошло, что Мартирасян выбрал слово «естественно» неспроста. Он что-то знал. И это что-то говорило о том, что Олега Вещеева в Москве никак не могло быть. — Что ты узнал о Хазаре, Альберт?

— Нечто новое… — Он поиграл бровями и со значением добавил: — Важное.

— Скажешь или дальше будешь кота за яйца тянуть? — разозлился Андрей.

— Говорить не буду — покажу!

Сказав это, Лютый распахнул перед Андреем дверь морга и жестом пригласил войти. Как только они оказались в прохладном коридоре без окон, но с обилием ламп дневного света по стенам, из крайнего кабинета к ним вышел худющий мужчина с испитым лицом и жидкими вислыми усами. При ярком освещении его кожа казалась восковой, будто он, ежедневно общаясь с покойниками, заразился от них мертвенной бледностью… Если бы он не стоял, а лежал, Андрей принял бы его не за работника морга, а за «обитателя» — «жмура», одним словом.