Безбашенный всадник - Серегин Михаил Георгиевич. Страница 39

– Да бога ради! – пожал плечами муж и вынес ему одежду, которую шейх бережно взял, а потом передал охраннику.

– Я буду пригласить вы в Эмират, в мой дом! – пообещал он.

– Не получится, Камаль! – возразила я. – Тогда тебе придется объяснять отцу, откуда ты нас знаешь, и, таким образом, выяснится, что ты был в России. А ты ведь этого не хочешь?

– Не хотеть! – согласился он и вздохнул. – Я буду писать вы! И помнить! – пообещал он. – А вы знать, у вы есть верный друг! Это есть я! Вы для я столько делать! Я быть для вы совсем чужой, а вы я помогать! Я это never забыть!

– Знаешь, Камаль, мы очень рады, что у тебя останется хоть одно светлое воспоминание о России, – сказал Сашка. – Тебе пришлось здесь так много пережить, что ты вряд ли когда-нибудь захочешь снова приехать сюда.

– Never! – воскликнул шейх и даже головой помотал, а потом печально спросил: – Значит, я вы никогда больше не видеть?

– Получается, что так! – грустно ответила я, причем совсем при этом не притворялась – мне действительно очень понравился этот человек, с которым нас так неожиданно свела судьба.

– Я скучать по вы! Вы теперь мой родной люди! Брат и сестра! – торжественно сказал он.

– А ты нам пиши! – нашелся Сашка и, быстро сбегав в дом, вернулся с визитками, которые дал Джафару и Камалю.

– Да-да! Писать! – воскликнул шейх. – Я буду много писать!

Джафар поторопил его, и они сели в машину, причем растроганный до глубины души Камаль даже со слезами на глазах. Мы махали вслед лимузину, пока он не скрылся из виду, и я вздохнула:

– Вот и кончилось это приключение!

– Хорошо, что благополучно, а то ведь всякое могло быть, – добавил Сашка.

– Как ты думаешь, Камаль нам действительно напишет? – спросила я.

– Вряд ли! – подумав, ответил муж. – Вернется домой, закружится в делах и развлечениях, и эта тягостная история очень быстро вылетит у него из головы.

– Ну и пусть! – обиженно ответила я, хотя обижаться пока было и не на что. – А у нас с тобой останется моральное удовлетворение от сознания того, что мы практически спасли попавшего в беду человека.

– Почему же только моральное? – удивился Сашка. – А деньги? – напомнил он. – Их ведь у нас никто не отобрал! На что тратить будем?

– А то мы не найдем! – воскликнула я. – У нас с тобой столько проблем, что их еще и не хватит! Например...

– Маруся! Я так устал, что просто с ног валюсь! Давай отложим этот разговор на завтра, – предложил муж. – Тем более что, как известно, утро...

– Вечера мудренее, – закончила я.

Глава 32

Маша и Саша. И все вернулось на круги своя, и не только!

На следующий день вечером нам позвонил Джафар и сообщил, что Камаль купил-таки Снега, которого предстоит транспортировать морем к нему в Эмираты, а сам благополучно отбыл в Париж, откуда направится домой, и попросил нас заехать к нему. Естественно, мы поехали. Встречали нас по высшему разряду, как самых почетных гостей, а уж перед убранством его резиденции меркли самые красочные описания роскоши из восточных сказок: на паркетных полах везде лежали пушистые ковры с таким длинным ворсом, что ноги в них утопали по щиколотку, окна были завешены золототкаными портьерами, на стенах, на коврах же, висело бесценное, судя по украшавшим его драгоценным камням, оружие, и повсюду стояли полные цветов самые разнообразные вазы: и из хрусталя, и желтые металлические, скорее всего из золота.

Как выяснилось, наше приглашение было не только желанием Джафара, чтобы мы отдали ему ответный визит – он пригласил нас по делу. Оказывается, перед тем как улететь в Париж, Камаль снял со своего счета деньги и попросил его отдать их нам в знак его глубочайшей благодарности за помощь. Конечно, по мнению Камаля, эта сумма была очень большой, но он, видимо, не знал, что Москва является одним из самых дорогих, если не самым дорогим городом мира, где однокомнатная хрущевка на окраине стоит больше, чем квартира в центре Парижа. Но, как говорится, дареному коню... ну и далее по тексту. Правда, и с этой суммой выходить на улицу было рискованно, так что до банка мы добирались в сопровождении охраны Джафара. С тех пор между нами не утихают споры о том, на что тратить деньги: на ремонт квартиры, новую машину, строительство второго этажа на даче и все в этом духе. Странно, но, когда денег у нас было значительно меньше, мы скорее приходили к общему мнению – правду говорят, что деньги портят людей.

В нашем же дачном поселке жизнь, взбудораженная произошедшими там невероятными событиями, постепенно наладилась. Никто больше не нарушал тишину индейскими воплями и свистом, не скакал верхом, изображая из себя Всадника без головы, да и Смерть с косой тоже больше не пугала людей своим страшным видом, грядки оставались в должном порядке, и их никто не топтал, не прыгал через заборы, не устраивал на свалке странных комнат, одним словом, у нас воцарились прежние покой и порядок. Хотя нет, было одно происшествие!

Дело в том, что Мажор был бит! Точнее, порот, причем беспощадно! Неизвестно кто, а мы таки уверены, что Афонин, причем мы его за это совсем не осуждали, сообщил Ивану Александровичу о криминальных похождениях его сыночка, и пылавший праведным гневом Парамонов-старший прибыл на дачу, причем на служебной машине, то есть с водителем. Едва они влетели в дом к Мажору, как оттуда тут же стали раздаваться такие крики, что весь поселок высыпал из домов, решив, что психи снова сбежали и теперь бесчинствуют в нашем поселке, который им почему-то очень полюбился. Но постепенно до них дошло, что это обычная семейная разборка, и они вернулись к своим делам.

– Мерзавец! Подонок! – бушевал Иван Александрович так, что даже нам было слышно. – Как тебе пришло в голову связаться с этим преступником?

– Папа! Прости, но мне нужны были деньги, – испуганно оправдывался Мажор.

– На что же это они тебе понадобились? – вопрошал отец. – Живешь на всем готовом, даже на бензин, сигареты и выпивку у меня берешь! А ну отвечай, зачем тебе нужны были деньги?

– Нужны, и все! – пытался уйти от ответа Мажор.

– Значит, на что-то такое, на что ты не осмелился у меня их попросить, потому что знал, что я не дам! – пришел к выводу Иван Александрович. – Так на что? А ну отвечай, скотина!

– Не скажу! – упорствовал парень.

– Слава! Займись им! – бросил Парамонов-старший своему водителю. – И можешь не церемониться! Пусть привыкает! На зоне с ним еще не так будут обращаться!

Из дома Мажора тут же раздался грохот, звук падения чего-то тяжелого, а потом отчаянные вопли самого парня. Наконец он не выдержал и признался:

– Я в казино проигрался!

– Что-о-о?! – разъяренно заорал его отец. – Этого мне только не хватало! Дожил я до светлого дня! Мой сын – игрок! Причем еще и неудачник! Да если мать об этом узнает, то не переживет!

– Я больше не буду! – вопил Мажор.

– Конечно, не будешь! – уверенно заявил Иван Александрович. – Я тебя в детстве пальцем не тронул, все мать тебя защищала – слабенький он, мол, у нас! А теперь я понимаю, что зря ее слушал! Пороть тебя надо было как сидорову козу! Ничего! Еще и сейчас не поздно из тебя дурь выбить! Как говорится: бьют по заднице, а лезет в голову! Снимай штаны!

– Папа, не надо! – отчаянно верещал Мажор.

– Снимай-снимай! – потребовал отец. – А то осенью в армию пойдешь! А я еще и договорюсь по старым связям, чтобы тебя куда-нибудь на Лисий Нос отправили! Или еще куда подальше, на точку какую-нибудь, где и медведю будешь рад! Тогда узнаешь ты у меня, что такое дисциплина!

– Мама не позволит! – с надеждой выкрикнул Мажор.

– Думаешь, она скорее согласится тебе в колонию посылки отправлять? – спросил на это Иван Александрович и повторил: – Снимай штаны, кому говорят!

Наверное, парень все-таки подчинился, потому что Парамонов-старший сказал:

– Вытаскивай свой ремень, Слава! Он у тебя хороший, солдатский, и пряжка у него тяжелая! Вот и потрудись, пока не устанешь, а потом я тебя сменю!