Тузы и шестерки - Черненок Михаил Яковлевич. Страница 12

– Выходит, бывший организатор туризма был знаком с руководителями «Феникса»?

– Не обязательно. Для опытного бизнесмена в первую очередь важна экономическая надежность банка, в который он вкладывает свои средства, а не то, кто этим банком руководит.

– Китайская «ниточка» за Надежницким сюда не потянулась?

– По имеющимся сведениям, нет. Китайских нелегалов у нас раз-два и обчелся. В основном – челноки. Правда, однажды прилетала банда с опиумным маком, но ее быстро повязали.

– Говорят, при этой операции вроде бы от срикошетившей пули погиб омоновец, знакомый Лины Ярыгиной. Это правда?

– Чей он был знакомый, не знаю. А то, что застрелили хорошего парня, правда. Захват банды проводился ночью, в тесном помещении, и неизвестно, чья пуля пробила парню голову навылет. Срикошетившая такой убойной силы не имеет. Было предположение, что кто-то из омоновцев в суматохе выстрелил в своего. Поскольку такие горькие оплошки, сам знаешь, не только чреваты серьезным наказанием для прямого виновника, но и начальникам сужают грудь для орденов, списали эту смерть на шальную пулю.

Бирюков задумался. Помолчав, проговорил:

– Мне не совсем понятно стремление Лины запечатлеть себя почти обнаженной на рекламном плакате. Что это: циничное бахвальство самовлюбленной девицы, желающей показать свое тело во всей красе, или какие-то другие мотивы толкнули ее на такой шаг?..

Веселкин усмехнулся:

– Это, Антон Игнатьевич, дань нынешней молодежной моде. Посмотри по телевизору наряды эстрадных певиц. Там, считай, все, от «звезд» до безголосых девок и «тусовки» сопровождения, демонстрируют собственные телеса, кстати сказать, далеко не всегда привлекательные. А Лине, судя по рекламному плакату, было что показать. Напрасно только она так глубоко втянула живот.

– Видимо, опасалась выдать беременность, – сказал Антон.

Костя удивленно посмотрел на него:

– Разве Лина была беременной?

– На четвертом месяце.

– Вот уж не подумал бы… Хотя, если разобраться, это не редкость для начинающих натурщиц. Шефы да спонсоры обычно не упускают «право первой ночи», и неопытным простушкам приходится потом локти кусать.

– Жалко мне их… – Бирюков вздохнул и снова обратился к Веселкину: – Не знаешь, где сейчас Ярыгин?

– Все еще в клинике, – ответил Костя.

– У него действительно что-то серьезное?

– Вероятно. Михаил Арнольдович не из тех, кто способен симулировать болезнь. Да и негоже президенту банка отрываться от работы без крайней необходимости.

– Как погибла его жена?

– В подстроенной автокатастрофе.

– За что на нее «наехали»?

– На неприметную домохозяйку «наезжать» было не за что. Она никому зла не делала. Видимо, кого-то обидел банкир Ярыгин, а в ответ получил такую вот жестокую расплату.

– Угонщика «Джипа», совершившего аварию, так и не нашли?

– Отыскали буквально на следующий день, но… мертвого.

– Организаторы ликвидировали исполнителя?

– Похоже, так. И провернули этот трюк умно. Медэкспертиза установила, что скончался мужик от чрезмерной дозы алкоголя.

– У кого он угнал «Джип»?

– У Азы Ильиничны Исаевой отключил охранную сигнализацию гаража и взломал замки.

– Это же наводит на мысль… – начал Бирюков, однако Веселкин не дал ему договорить:

– Не торопись делать выводы. После автокатастрофы Михаил Арнольдович поднял на ноги все руководство правоохранительных органов. Разбирались основательно и пришли к заключению, что злоумышленники рассчитывали подставить Азу Ильиничну, но просчитались. Исаева в это время находилась в зарубежной командировке. Дело вел один из толковых следователей горпрокуратуры Андрей Семенович Щепин. Он же теперь расследует и убийство Пеликанова.

– Андрюша Щепин – мой университетский однокурсник, – сказал молчавший на протяжении всего разговора Лимакин.

Бирюков повернулся к нему:

– Сейчас, Петр, подвезу тебя к УВД. Сдашь там экспертам-криминалистам найденный автомат и обнаруженные на месте происшествия гильзы для дальнейшего исследования. Затем в судебно-медицинском Бюро договорись о срочной экспертизе по установлению предполагаемого отцовства Надежницкого. После этого повстречайся со Щепиным. Я займусь Ярыгиным и Азой Ильиничной. Вечером встретимся здесь.

Глава VIII

Клиника нервных болезней отличалась от обычной психиатрической больницы будто небо от земли. Окруженное кустистыми липами, ухоженное здание со светлыми коридорами походило на элитный Дом отдыха. Устилающие паркетный пол ковровые дорожки полностью глушили шаги, а свежий кондиционированный воздух совершенно не имел специфического запаха, свойственного лечебным учреждениям. Приветливая медсестра в белоснежном халате, прочитав прокурорское удостоверение, провела Бирюкова на второй этаж и показала дверь палаты, в которой находился Ярыгин.

Бирюков подошел к двери и постучал. После незначительной паузы щелкнул внутренний замок. Приоткрывшийся дверной проем полностью загородил плечистый молодой парень в армейской рубахе без погон. Бирюков сразу догадался, что это личный охранник Ярыгина. Пришлось опять показывать удостоверение. Парень, словно дежурный чекист при входе в здание прежнего КГБ, суровым взглядом дважды сверил фотографию на удостоверении с оригиналом и приглушенным басом сказал:

– Подождите.

Дверь перед Бирюковым резко захлопнулась. Спустя десяток секунд она вновь, щелкнув замком, отворилась. Охранник на этот раз более приветливо пробасил:

– Михаил Арнольдович готов вас принять.

Из небольшой прихожей, где, кроме аккуратно заправленной постели на раскладушке и стула, ничего не было, Антон распахнул другую плотно прикрытую дверь и вошел в просторную палату, по убранству не уступающую люксовым номерам приличных гостиниц. Мягкий приятной расцветки палас, полностью прикрывающий пол, золотистые рамочки с акварельными пейзажами на стенах и цветной телевизор в сочетании с импортной красивой мебелью создавали впечатление домашнего уюта и стабильного покоя, что, должно быть, благоприятно сказывалось на душевном состоянии лечащихся здесь людей.

Облаченный в роскошный халат Ярыгин, скрестив на груди руки, задумчиво стоял у большого окна, прикрытого прозрачной шторой. При входе Бирюкова он обернулся, тихо ответил на приветствие и сразу предложил сесть в одно из мягких кресел возле инкрустированной тумбочки, на которой лежали несколько номеров газеты «Коммерсантъ дейли» и черная трубка радиотелефона. Как только оба уселись, Михаил Арнольдович заговорил:

– Мне крайне неловко за то, что не смог встретиться с вами в райцентре. Надеюсь, вы поймете величину моего горя и не осудите.

– Да, конечно, я понимаю ваше состояние, – сказал Бирюков. – С таким горем нелегко справиться.

– Очень нелегко, – подчеркнул Ярыгин. – Однако постараюсь взять себя в руки и оказать следствию всяческую помощь в розыске преступника. Если понадобится, готов незамедлительно оплатить любые экспертизы и командировочные расходы ваших сотрудников.

– Без материальной помощи мы, пожалуй, обойдемся, а вот объективная информация нам нужна как воздух.

– К большому сожалению, информации, заслуживающей вашего внимания, у меня пока нет, на надеюсь, что скоро будет. Вчера дал указание вице-президенту банка Исаевой подготовить подробную справку о клиентах, с которыми у нас не сложились деловые отношения. Что касается моей личной объективности, в этом можете не сомневаться. В таком серьезном деле, как смерть дочери, лукавить нельзя.

– А в искренности вице-президента вы полностью уверены? – спросил Бирюков.

– Стопроцентно. Аза Ильинична бескомпромиссная, умная и очень исполнительная женщина.

– Ваши отношения с ней ничем не омрачены?

– Абсолютно. Добросовестных сотрудников я ценю. Они, естественно, платят мне тем же.

– Служебную грань Исаева не переходит?

– Никогда.

– И никаких слухов на этот счет среди ваших сотрудников не гуляет?