Убийство за кулисами - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 23

– Была, – кивнула Голдина. И, переждав очередное появление официанта с вином и заказанной Померанцевым минералкой, улыбнулась. – Но, как вы совершенно точно подметили, я ею не воспользовалась. И отнюдь не из сентиментальных соображений преданности и верности делу, которому служу...

Она выдержала небольшую паузу. Померанцев не торопил девушку, невольно любуясь ее правильным, немного холодноватым сейчас лицом.

– Я буду с вами откровенна, не хочу даже в такой мелочи вводить следствие в заблуждение. – Кира погасила улыбку. – Я за дальнейшую, а уж тем более благополучную жизнь театра и дохлой мухи не дам! Готова держать пари, что ни оглушительных премьер, ни спокойной жизни нам больше не видать, какие бы меры и мы, и вы ни предприняли...

– И почему же?

– Потому что это – наша родина... Не хочу рассказывать пошлых анекдотов о глистах... Правда, в отличие от упомянутых персонажей лично я собираюсь отчие просторы все-таки покинуть...

Не ожидавший ничего подобного от элегантной красотки, Померанцев не выдержал и фыркнул. После чего поинтересовался:

– Вам выпал счастливый контракт?

– Пока, скорее, счастливый билет, – покачала головой Кира. – Через полтора месяца я выхожу замуж за довольно состоятельного француза. У него есть по меньшей мере одно достоинство: он обожает оперную музыку и даже по мере возможности меценатствует там, у себя... То есть меценатствовал: в дальнейшем спонсировать будет исключительно собственную супругу – то есть меня!

– А вдруг да передумает? – прищурился Валерий.

– Разве вы не слыхали о такой штуке, как брачный контракт? – Кира тоже прищурилась. – Не держите меня за дурочку! Я вам не Ирина Радова, не Сереженька Лиственница и уж тем более не Риммочка Катаева!

– А они что, все вместе и по одному дурачки?

– Ну не то чтобы... – Впервые за весь разговор Кира слегка смешалась. – Просто всеми, кроме меня и Вадима Кутепова, в этой ситуации руководят сентиментальные соображения: мол, как можно оставить Юрия Валерьевича одного? Он столько для нас сделал!.. Говорить, что сделал он не только для нас, но и для себя, бесполезно, смотрят, как на монстров.

– А что там с Кутеповым?

– Вадиму предложили петь в «Геликоне» еще полгода назад. Тогда он не согласился. Потом жутко жалел. А сейчас выяснил, что его там все еще хотят... Не знаю, заявил ли он Юрию Валерьевичу уже о своем уходе, а лично я сказала.

– Следует ли это понимать так, – поинтересовался Померанцев, – что, если бы не начались неприятности в театре, вы бы своему французу отказали?..

– Неприятности? Вы это называете неприятностями?.. – Голдина ушла от ответа, но Валерий продолжал смотреть на нее вопросительно, и девушка наконец нехотя кивнула:

– Не факт, но скорее всего...

– Скажите, Кира, как вы думаете... Кто за этим всем стоит?

Она снова помолчала, прежде чем ответить.

– Вы имеете в виду – не стоит ли за этим всем кто-то, непосредственно связанный с театром? Или вообще?

– Ну вы же не можете думать, что кто-то из коллектива, собранного Строгановым, который, к слову сказать, и впрямь многое сделал, во всяком случае, для солистов...

– Еще как могу! – Кира не дала ему договорить. – Просто, к сожалению, не вижу среди нас никого, кто мог бы обладать криминальными связями. Ну а вообще... Вы же не думаете, что я якшаюсь с такими людьми?.. Но мне лично кажется, что наехал на театр весьма серьезный человечек...

– Это очевидно, – усмехнулся Померанцев. – Уж куда серьезнее, если до убийства дошло!..

– Я не договорила... Я хотела сказать, что много об этом думала и пришла к выводу, что этот «человечек», скорее всего, не совсем из нашей сферы жизнедеятельности... Вадик Кутепов, самый умный в нашем дружном коллективе, тот и вовсе считает, что это какой-то личный враг Юрия Валерьевича. Кто-то из прежних Машиных любовников, возможно... Или претендентов на данное место!

– Очень интересная версия... – протянул Валерий, задумчиво уставившись поверх Кириной головы. – Мы об этом пока не думали.

– Ничего удивительного, – кивнула Кира. – Вы же не знали Краеву при жизни! Она, при всем своем мерзком характере и подлой натуре, была из тех баб, которые мужиков укладывают к своим ногам штабелями. Но главное – она по этой части была крайне азартной дамой, не помню, чтобы хоть кого-то, даже абсолютно ей ненужного, пропустила... Нет, не надо думать, что она со всеми подряд спала. Но поклонников в буквальном смысле слова коллекционировала с просто неприличной для ее возраста одержимостью! А спала она, по крайней мере в последние годы, исключительно с теми, кто мог реально пригодиться. Я имею в виду – в карьере.

– Но, насколько знаю, карьера у нее и так на зависть сложилась?

– Это нам, мелким сошкам, которыми Маша считала всех подряд, на зависть! Ей-то хотелось большего – золотых дисков по меньшей мере европейского класса...

– Хотите сказать, что и Строганов не являлся исключением?

– Если бы не покойный Аграновский, я бы так и сказала... Но он считал, что у Маши со Строгановым настоящий роман, любовь-морковь и всякое такое... Вроде бы длилось это с перерывами давно... А я мнение Аркадия Ильича уважаю.

– Даже в случае, если придерживаетесь другого?

– Да, даже в таком случае... И знаете, что я вам еще скажу?

– Весь внимание!

– Ведь за такими наездами всегда стоит кто-то один, верно? Ну главный кто-то, у кого есть возможность и люди для наезда...

– Мафиози называется, – подсказал Померанцев.

– Во-во!.. Так вот этот самый таинственный мафиози боялся Аграновского, а значит, был с ним близко знаком!

– Почему вы так думаете? – заинтересовался Валерий.

– Потому что все наши беды начались сразу после смерти Аркадия Ильича! А ведь до этого мы больше года жили – и в ус не дули!

– Вы удивительно умная девушка, – улыбнулся Померанцев. – Не подумайте, что иронизирую, я вполне серьезно!

– Спасибо! Я и так знаю, что я умная, – невозмутимо ответила Кира, ухитряясь одновременно в довольно быстром темпе поглощать свой салат. – Ну так вот... Юрий Валерьевич особо с нами на эту тему не откровенничал, но я где-то через неделю, не больше, после похорон маэстро случайно подслушала разговор между ним и Марком... Кстати, и Розингер, по-моему, погиб не просто так... Так вот: они говорили о каком-то анонимном звонке с угрозами. По разговору было ясно, что прежде таких звонков никогда не было...

– А еще о чем?

– Не знаю, я не стала входить в комнату, ушла. Честно говоря, не придала услышанному должного значения... Кроме того, не поняла, что угроза касалась театра, это уж потом, когда все началось, сообразила, сопоставила, ну и тэ дэ. И это все, что я знаю... Вы ведь все равно со всеми нашими будете разговаривать, возможно, кто-то еще что-то слышал или знает.

– К сожалению, больше половины артистов на гастролях...

– Не думаю, что вас это должно особо огорчать, – покачала головой Голдина. – Из основного состава уехали всего двое, остальные – второй состав, дублеры. Люди со стороны, вряд ли им вообще о наших неприятностях известно все в полном объеме...

– Что ж, спасибо вам, Кира Владимировна!

– Просто Кира! Во Франции отчества не приняты, я должна привыкать! – Она в два глотка выпила свой кофе и покосилась в окно. – Кстати, вот и мой Жанчик прибыл... Простите, мне пора!.. Если понадоблюсь – я в Москве до сентября!

Дождавшись, когда девушка, очаровательно улыбнувшись ему, покинет кафе, Померанцев слегка отодвинул свой стул и с любопытством посмотрел в окно, пристроившись так, чтобы его самого не было видно из-за тяжелой вишневой портьеры. Он с интересом пронаблюдал, как Кира неторопливо двинулась к небольшому светлому «феррари», припаркованному возле кафе.

Едва девушка сделала несколько шагов в сторону машины, как дверца распахнулась и из салона довольно неловко выбрался коротенький лысый толстячок в нежно-голубом легком костюме, угодливо засеменивший навстречу Кире. Красавица-солистка по возрасту явно годилась своему меценату в дочери...