Знак «фэн» на бамбуке - Фингарет Самуэлла Иосифовна. Страница 17

Солдаты, обступив пленников, повели их через посёлок. Пэй Син испуганно крутил шишковатой своей головой. Куда подевались жители? Где собаки, курицы, гуси, козы? Почему ребятишки не поддают ногами надутые бычьи пузыри. Мирный посёлок превратился в настоящий военный лагерь. Ржали кони, перекликались солдаты, одетые в синие куртки. Над оградами торчали рукояти больших мечей и древки копий. Шалаши из воткнутых в землю пик выстроились прямо перед домами.

Ли Тан. Размышление. Фрагмент свитка на шёлке. XII век.

Пока проходили по улицам, на задержанных никто не глядел: солдатам пленные не в диковинку. Зато в доме Пэй Сина их появление вызвало необычайный интерес. Во дворе собралось много важных военных, и все принялись разглядывать пленных, едва ввели их во двор. Мисян от такого внимания втянул голову в плечи. Краем глаза он видел, как задрожал от страха старик. Солдаты подвели пленников к дому и приказали встать на колени. Вскоре циновка на дверях отодвинулась, и появился сам Чэнь Есян. Все, кто был во дворе, принялись отвешивать низкие поклоны. Пэй Син и Мисян упали на локти, четырежды коснулись лбом земли. Отбивая поклоны, Мисян слышал, как перекатывался в коробе бедняга Сяньсянь. Хорошо, что Сяньсянь привык совершать прыжки, вцепившись в спину хозяина, когда им вдвоём случалось кувыркаться на сцене.

– Это ты, старая черепаха, владелец дома? – брезгливо спросил Чэнь Есян.

Высоким ростом главнокомандующий не отличался, сапоги на толстой подошве не спасали положение. Зато выправку имел горделивую, под стать своему пышному одеянию. Тщедушное тело облегал широкий расшитый халат, перехваченный поясом из крупных нефритовых бляшек. Под воротом вились нити кораллового ожерелья. На лбу прикреплённый к чёрной атласной шапке кровавой звездой горел ярко-красный рубин.

– Ты или не ты владелец этого дома? – нетерпеливо повторил Чэнь Есян.

– Отвечай, когда его превосходительство спрашивает, – пнул Пэй Синя ногой стоявший рядом солдат.

– Я владелец этого дома, ваше превосходительство господин главнокомандующий, – с трудом выдавил из себя Пэй Син. Его маленькие глазки под нависшим выпуклым лбом зверьками метались то вверх, то вниз, перебегая с камня на ожерелье и пояс и снова к камню.

– Двор и земля также принадлежат тебе?

– Мне, всё мне, ваше превосходительство.

– И то, что на земле, и то, что под землёй, также твоё?

– Сам Нефритовый владыка изрекает правду устами вашего превосходительства.

По мере того как длился допрос, голос Чэнь Есяна становился всё более грозным. Пэй Син, напротив, приободрился. В его ответах зазвучала надежда.

– Разбойник не отпирается! – визгливо выкрикнул Чэнь Есян.

– В чём же мне отпираться, ваше превосходительство, – удивился Пэй Син и даже руками развёл в знак удивления.

Чэнь Есян обхватил ладонью усыпанную бирюзой рукоять торчавшего из ножен кинжала.

– Десять лет прошло с той поры, как разбойники ограбили и убили моего дорогого старшего брата. Мёртвое тело нашли, но убийцы скрылись от правосудия. Тогда я поклялся над гробом брата рассчитаться с его погубителями. Десять лет я не знал покоя. Наконец день пришёл.

В лагере все слышали эту историю, известно было и то, при каких обстоятельствах нашли в земле клад. Всем теперь хотелось узнать, как повернётся дело. Полководцы, собравшиеся во дворе, приблизились к самому дому. В задних рядах появились солдаты из наружной охраны. Любопытство заставило их на время покинуть пост и проникнуть во двор.

Чэнь Есян обращался теперь не к полководцам и не к солдатам, тем более не к поверженному старику. Чэнь Есян говорил с самим Небом.

– По недосмотру раба пал мой любимый вороной конь, – Чэнь Есян задрал подбородок и устремил глаза ввысь. – Раба я убил и приказал закопать вместе с конём. Я сам наблюдал, как рыли солдаты яму, и увидел в земле ларец. Клянусь Небом и Землёй, никто бы не мог предположить такое. В ларце оказался парадный убор погибшего брата. На золотой застёжке, скрепляющей пояс, выбито его почтенное имя.

– Говори, презренный, видят твои глаза этот пояс? – закричал Чэнь Есян, будто Пэй Син находился на другом берегу реки. – Видят коралловое ожерелье, видят рубин?

– Видят, ваше превосходительство. И пояс, и камень, и ожерелье – всё видят мои глаза.

– Знакомы тебе эти вещи?

– Знакомы. Как не знакомы? Своими руками в землю зарыл.

– Говори, душегуб, кто помог совершить убийство. Куски велю отрезать от твоего поганого тела, пока не узнаю все имена.

Чэнь Есян вырвал из ножен кинжал и медленно двинулся на Пэй Сина. Во дворе затаили дыхание. Задние привстали на носки и вытянули шеи.

– Смилуйтесь, ваше превосходительство, – завопил что есть мочи Пей Син. – Я птицы не убью, не то что человека.

– Не убивал он, ваше превосходительство, – попытался вступиться Мисян. – Сделайте милость, выслушайте отца.

– Молчи, щенок, черепашье отродье. Дойдёт и до тебя черёд. Не захочешь – заговоришь.

– Купил я пояс и всё остальное. За свои деньги купил. – Пэй Син обхватил обутые в высокие сапоги ноги главнокомандующего и орал изо всех сил. – Пришёл человек, рыбаком назвался, «Купи, – говорит, – в затонувшей лодке нашёл». Я и купил.

– Врёшь, негодяй.

– Истину говорю. Мой это пояс.

– Я покажу тебе, чей!

Крик во дворе поднялся невообразимый. Никто не расслышал, как со стороны леса подкрался отряд. Высланные вперёд разведчики убрали дозорных, и отряд рассыпался по посёлку. Дом торговца Пэй Сина первым стоял на пути.

Вопль ужаса пронёсся над двором, когда в ворота ворвались воины в красных повязках. Мечи и палицы в их руках мелькали подобно молниям.

– «Красные повязки»! Ловушка! Нас предали!

– К оружию! – закричал Чэнь Есян.

На небольшом пространстве двора, окружённом со всех сторон высокой оградой, завязался неравный бой. «Красные повязки» врасплох застали врага, и перевес был на их стороне.

Успел ли Пэй Син сообразить, что происходит, или обезумел от страха за себя и свои сокровища? С неожиданным для старика проворством он вскочил на ноги и обеими руками вцепился в нефритовый пояс.

Чэнь Есян хотел высвободиться, но хватка у старика оказалась мёртвой. Тогда Чэнь Есян отвёл руку с кинжалом, чтобы ударить снизу. Старик в это время рванул на себя, и оба, потеряв равновесие, покатились под ноги сражавшимся. Прийти на помощь главнокомандующему было некому. Двор превратился в настоящий ад. Крики, стоны, вопли отчаяния. Каждый пытался спасти свою жизнь. Бой длился всего несколько мгновений, но «Красные повязки» уже успели положить с десяток человек. Они бились, как духи мщения, яростно и отважно.

Неведомая сила отбросила Мисяна к знакомой постройке, служившей когда-то жалким жилищем трём мальчикам-слугам. Мисян хотел отвязать от спины короб, чтобы в свалке не погиб горностай, но не успел. Внимание приковал юный воин, немногим старше его самого. Мисян увидел, как носится тот по двору, размахивая железной палицей, и замер, словно заворожённый. Юноша в красной повязке перебегал с места на место, приходил на помощь своим, ловко увёртывался от удара. Палица над его головой ходила кругами, оставляя холодный прозрачный след. И там, где палица падала вниз, со стоном валился на землю враг.

«Он первый в бою, нет ему равных», – подумал Мисян. Внезапно сверху донёсся шорох. Мисян поднял голову, отскочил. На крыше постройки, припав на колено, солдат натягивал лук. Жертвой был выбран юный воин. Смертоносное остриё стрелы, следуя за перемещавшимся по двору юношей, меняло направление, выбирая момент, чтобы ударить верней.

Мисяну не раз приходилось на сцене прыгать под потолок. Он прыгнул почти без разбега – только пискнул в коробе горностай, – ухватился за край бамбуковой кровли, перебросил тело. Солдат обернулся. Сильным ударом ноги Мисян столкнул его вниз. Преследовать, однако, не стал. Сверху Мисян увидел Пэй Сина, распростёртого под ногами сражающихся. Растопырив руки и ноги старик придавил всей тяжестью поверженного главнокомандующего и барахтался на земле, словно огромная неуклюжая черепаха. Мисян спрыгнул вниз и бросился старику на помощь. На одно лишь мгновение его глаза поймали взгляд юного воина.