Спецагент инквизиции - Шелонин Олег Александрович. Страница 14

– Ваня, а бревнышки ты не в трактире позаимствовал?

– Ну, да…

– И чем ты их вышибал?

– Вот эти четыре плечами, а вот это, самое большое, лбом.

– Ваня, – до волка наконец-то дошло, – одолжи на время бревнышко. Вот это, самое большое.

– Зачем?

– Я тебя им подлечу, а потом…

– Что потом?

– Потом береги голову, Ваня. Ой береги… Ну, давай сюда бревнышко.

– Не дам. Это для избушки.

Их мирную беседу прервал шум, гам, вопли, отборный мат и женский визг, донесшийся до них из соседнего переулка. Волк, как и положено любому разумному существу, тут же нырнул под лестницу ближайшего магазинчика, а Ваня, как и положено нормальному дураку, рванул на шум, размахивая на бегу самым большим бревном, роняя на бегу те, что поменьше.

– Кто тут девушек обижает!!?

А в соседнем переулке шла серьезная разборка. Человек десять крепких мужичков дружно наседали на доброго молодца, который их мутузил направо и налево, лихо работая кулаками. Рядом, на булыжной мостовой сидела ослепительная блондинка в роскошном платье, и орала благим матом на всех подряд:

– Как ты бьешь, сволочь! Идиоты! Кто ж так скручивает? А ну расступись, я сама его!

Девица вскочила, нырнула в самую гущу схватки и, тут же вылетела обратно, схлопотав от кого-то по лбу. Вновь плюхнувшись задом на мостовую, она разразилась площадной бранью.

– Ах вы сволочи! – взревел Иван, – деву невинную забижать!!?

Когда за дело ратное берется добротный селянин, и бьется по принципу: развернись плечо, раскрутись бревно, шансов на победу у супротивников нет, и быть не может! Первый же взмах бревна унес пятерых нападавших в соседний переулок, второй заставил осыпаться еще пятерых нападавших со стены добротного кирпичного дома. Оттуда из окошка высунулась голова любопытной старушки, затем дернулась назад. Окошко торопливо затворилось.

На поле боя осталась только верещащая девица и добрый молодец, которого нападавшим так и не удалось скрутить. Его Иван благословил тем же бревнышком, что и остальных, ударом сверху.

– Чтоб девочек не обижал, – удовлетворенно крякнул Ванюша, поставил бревно на попа и повернулся к «спасенной» красавице в ожидании заслуженных похвал.

Та уже не верещала. Она мрачно переводила взгляд с Ванюши на лежащие в живописном беспорядке неподвижные тела, и о чем-то напряженно думала.

– Прекрасная селянка, ты свободна, – деликатно намекнул ей Иван.

Девица усмехнулась.

– Ты кто, добрый молодец?

– Я Ваня, из деревни Недалекое.

– Ах, из недалекого…

– Не, на самом деле деревенька моя далеко отсюда, – начал втолковывать бестолковой блондинке Ванюша, – просто она называется так: Недалекое. Понятно?

– Да где ж мне глупой… – девушка поднялась с земли, отряхнула парчовое платье, подошла к Ивану, – …ну, спасибо тебе Ваня, выручил. Братца моего спас, – она покосилась на лежащего на мостовой доброго молодца.

– Так это братишка твой? – расстроился Иван, – а я его это… того…

– Ничего, ему полезно.

Застучали по булыжной мостовой колеса. В переулок въехала черная карета. С козел спрыгнуло двое слуг, схватили «брата» девицы за руки и за ноги, и затолкали внутрь экипажа.

– Это за нами. Ну, Ваня, еще раз спасибо за помощь, считай, спас ты нас, – девушка протянула гиганту руку для поцелуя.

Тот от неожиданности выронил бревно, которое чуть не прихлопнуло спасенную, и, не обращая внимания на невольно вырвавшееся из ее уст крепкое словцо, затоптался перед ее ручкой, не зная, что с ней делать. Девушка невольно рассмеялась. А Ванюша, наконец, сообразив, что от него требуется, осторожно взял ее руку, и начал трясти, стараясь не раздавить в своей могучей лапе. Как только руки их соединились, девушка вздрогнула, и посмотрела на Ванюшу более внимательно.

– Ну, надо же какой сюрприз, – еле слышно пробормотала она, – сразу четыре магии кто-то наложил… на одного дебила это многовато. А ты знаешь, Ванюша, – сказала она уже более громко, – почему бы нам с тобой не продолжить беседу в более приятной обстановке? Я тут каждый день обедаю в ресторации «Королевская Жизнь». Дороговато, но зато прекрасная кухня, и знакомства полезные завести можно. Ты не стесняйся, с тебя денег не возьмут мой спаситель. Я об этом позабочусь. Так что, если надумаешь, приходи. Я буду ждать. Я буду очень ждать!

Девушка осторожно высвободила свою ручку, и запорхнула в карету.

– Трогай!

Опять застучали колеса, и вскоре черный экипаж исчез за поворотом, оставив Ванюшу, застывшего посреди улицы в мечтательной прострации. В себя его привел старческий голосок.

– Эй, внучок, подь сюды, – из двери дома, около которого происходила баталия, высунулась голова старушки.

– Чего тебе, бабушка? Помочь чего?

– Угадал милок. Сундучок передвинуть надобно. Мне старой одной его ну никак. А за труды твои внучек, я тебе выдам пятачок.

– Пятачок это хорошо, – оживился Иван, хозяйственная душа которого от такой щедрой оплаты отказаться не могла, и он поспешил на зов. Старушка аккуратно прикрыла за ним дверь и повела детинушку вглубь здания.

– Вон в той комнатке сундучок, Ванюша, туда заходи. Только пригнись, а то косяк снесешь.

Иван, входя в каморку, послушно нагнул голову и тут же получил удар по затылку чугунной сковородкой от другой старушки, притаившейся за дверью. Третья старушонка подскочила к закачавшемуся Ванюше и дунула с ладони ему в лицо золотую пыльцу. Глаза Ванюши закатились, и он рухнул в услужливо раскрытый перед ним черный проем погреба.

Черногор вытащил глаза из-под лестницы, когда шум в соседнем переулке затих. Он был умный оборотень, приключений на свой хвост словил сегодня с избытком, а потому, учитывая силушку и габариты подельщика, предоставил ему лично разбираться с городскими хулиганами, не впутывая в это безобразное дело свою «собачку». Сунув нос в соседний переулок, он увидел распростертые неподвижные тела, валяющиеся на поле боя бревна, и входящего вслед за старушкой в дом Ивана.

– Куда это его еще понесло? – недовольно пробурчал Черногор, и подбежал поближе.

Около двери, за которой скрылся Иван, висела табличка.

Волк попытался лапой отворить дверь, но она оказалась заперта.

– Вот гад! На наши денежки посиделки решил себе устроить? – взгляд оборотня упал на валяющееся посреди дороги бревно, – ну, я тебе устрою посиделки!

Черногор подтащил бревно поближе к крыльцу, с трудом поставил его на попа, прикидывая, как бы половчее в этом облике благословлять им Ванюшу. Не то, что размахнуться, даже в лапах удержать трудно.

– А я его буду ронять! – осенило Черногора, и он застыл у порога на задних лапах, обхватив передними бревно.

Как назло именно в это время в проулке появился гусляр Шатун с поломанными гуслями в руках и набухающим фингалом под глазом. Увидев волка в обнимку с бревном, он нервно икнул, затем хихикнул, и пропел на манер частушек, отбивая такт обломком гуслей об колено.

Гусляр еще раз хихикнул и двинул дальше своей дорогой. Был бы оборотень в этот момент в человеческом облике, обязательно бы покраснел. Ему стало стыдно. Так стыдно, что бревно вывернулось из его лап и поймало не успевшего далеко уйти шутника. Волк смутился еще больше, сказал «извините», и ринулся в подворотню.

Гусляр Шатун с трудом спихнул с себя бревно, сел на землю, потряс головой, схватился за затылок и сморщился. На его бедной головушке в дополнение к синяку под глазом набухала еще и шишка на затылке.