Долг самурая - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 15

20

Рю Такахаси был особенно хмур. Он сидел в русском ресторанчике и пил маленькими глотками «хреновуху». Этот напиток Рю полюбил месяца два назад, когда начальник отдела устроил для них «корпоратив» в русском стиле. Поначалу его привели в замешательство русские блюда с огромными солеными огурцами, свиными жареными ногами и копчеными ребрами. Но после нескольких рюмок «хреновухи» (замечательный вкус которой Рю распробовал с первого раза) русская еда пошла на «ура».

С тех пор он довольно часто сюда захаживал. Чаще всего один, поскольку для коллег Рю этот русский «трактир» так и остался местом экзотическим и диковатым.

Рю допил «хреновуху» и подозвал официанта.

– Еще? – поинтересовался у хмурого азиата официант.

– Да, – сказал Рю и вежливо добавил: – Будьте, пожалуйста, любезны.

– Нет проблем, – ответил шустрый официант, и уже через две минуты на столике Рю появился новый маленький графинчик с «хреновухой».

За эти минуты вынужденного перерыва Рю снова немного приуныл. В голове теснились неприятные и мрачные мысли. «Неужели я не ошибаюсь? – думал Рю. – Неужели все так плохо? Неужели вокруг обман?»

Рю принадлежал к тому редкому разряду людей, которые всегда чувствуют себя виноватыми в чужом позоре.

Он налил себе в рюмку «хреновухи» и на этот раз выпил залпом. Потом решил – хватит! – и резко поднялся из-за стола. И надо ж такому случиться, что в этот самый момент мимо стола проходила официантка – грудастая блондинка с чувственными губами. В руках официантка несла поднос, и острый локоть японского менеджера угодил аккурат в середину этого подноса.

Раздался звон падающих тарелок и стаканов. Официантка вскрикнула. Рю попытался удержать поднос, но не рассчитал движения и сделал еще хуже – теперь тарелки и стаканы посыпались на пол.

Вокруг загалдели люди. Рю готов был провалиться сквозь землю от стыда и обжигающего чувства вины. Он кинулся было поднимать осколки разбитых тарелок, но девушка-официантка удержала его за рукав.

– Не надо! Я сама!

– Извините, пожалуйста, сильно очень! – бормотал Рю, смущаясь еще больше от миловидности официантки и ее мягкого взгляда.

– Ничего страшного. Успокойтесь. Однако успокоиться быстро Рю не удалось.

Лишь спустя десять минут, когда осколки были убраны с пола, а Рю (он сам на этом настоял) расплатился за битую посуду, на душе у него стало спокойнее.

– Ну и шуму вы устроили, – сказала ему с улыбкой официантка, когда страсти немного улеглись. – Вы китаец или японец?

– Японец, – ответил Рю, хмуря брови и по-прежнему смущаясь от прямого и любопытного взгляда, каким его разглядывала девушка.

– А вы хорошо говорите по-русски, – проворковала она, поправляя рукой светло-русые локоны.

– Я просить очень сильно меня извинять, – сказал Рю. – Я встал... неправильно.

– Да ладно вам, я сама виновата. Надо было смотреть по сторонам. Но я здесь недавно, не привыкла работать в таком полумраке, вот и не заметила.

– Как я могу, чтобы вы меня простить? – спросил Рю, разглядывая девушку из-под насупленных бровей и не замечая, что его губы сами собой раздвигаются в улыбку.

– Вы хотите загладить вину? – Взгляд девушки стал лукавым. – Что ж, я не против. Кстати, моя смена кончилась, и я теперь свободна. Хотите, чтобы я вас простила? Угостите меня коктейлем.

– Да, но я спешить, – растерянно ответил Рю.

– Спешите? – Улыбка покинула полные, чувственные губы девушки. Девушка разочарованно вздохнула. – Что ж, раз так...

«Глупец, – сказал, нет, крикнул себе Рю. – Ты должен пригласить ее на коктейль! Неужели ты этого не хочешь?»

И Рю понял, что он этого хочет. Понял и сказал:

– Я пригласить вас на коктейль. Если вы согласиться, я очень буду рад. – Подумал секунду и учтиво добавил, скрывая вдруг поднявшееся волнение: – Пожалуйста я вас очень.

– Ну, если вы меня очень, то я согласна, – кивнула девушка. – Кстати, меня зовут Маша. А вас?

– Рю Такахаси, – ответил Рю.

– Рю? – удивилась девушка. – Это такое имя?

– Да. Мой имя – Рю. Он японская.

– Рю, – повторила Маша, словно для того, чтобы привыкнуть к столь необычному и, чего уж греха таить, немного смешному звукосочетанию. – Красивое имя. Итак, куда мы идем? Только умоляю, не в этом ресторане! Здесь я буду чувствовать себя как на работе.

– Конечно! – воскликнул обычно сдержанный Рю. – Мы пойдем в другой ресторан. Японский!

– Вот и хорошо. Тогда я сбегаю за сумочкой, а вы стойте здесь. Я через секунду!

Девушка повернулась и направилась к двери, ведущей в служебное помещение. Рю поймал себя на том, что смотрит на ее полные ягодицы, проступающие через тонкую ткань юбки, и поспешно отвел взгляд. Маша ему понравилась, и он не хотел проявить к ней неуважение даже в мыслях.

Вернулась она примерно через минуту.

– Все, пошли!

– Пошли, – буркнул Рю и едва не отшатнулся в испуге, когда девушка взяла его под руку.

21

В комнате царил полумрак. С тихим треском подрагивали рыжие язычки свечей, отбрасывая на стены причудливые тени. В огромной постели (такие обычно называют «сексодромами») лежали менеджер компании «Ти Джей Электронике» Рю Такахаси и его русская подруга по имени Маша.

Маша обладала той счастливой внешностью, которую на Руси принято именовать звучным словосочетанием «русская красавица».

Любовники лежали в расслабленных позах, утомленные своими утехами, в которых Маша знала толк.

– Рю, тебе хорошо со мной? – спросила Маша, улыбаясь своим мыслям. Это было уже далеко не первое их свидание, и пока Машу этот японец вполне устраивал.

– Да, – ответил Рю. – Очень.

– А тебе было так же хорошо с той девушкой, о которой ты рассказывал?

– Осуми?

– Да.

– Нет, не так же. Она была мой невеста. И я любить ее. Но не так же. Ты – совсем другое.

Маша тихо засмеялась.

– Совсем другое? Это мне нравится. – Маша помолчала, обдумывая ответ японца, потом повернулась и посмотрела на его профиль, слабо вырисовывающийся в полутьме.

– Рю, – снова заговорила она. – Мы мало разговариваем в последнее время. Ты кажешься мне каким-то... чужим.

Она замолчала, ожидая, что Рю ответит, но он молчал.

– Рю! – тихо проворковала Маша, заглядывая японцу в глаза. – Рю, ну, что такое? Что случилось?

Рю по-прежнему не отвечал. Лицо его было бледным и хмурым, как у раненого воина.

– На работе что-то? – продолжила свои расспросы Маша. – Из-за смерти Икэды тебе не дадут повышение?

Рю усмехнулся. Предположение Маши рассмешило и, вместе с тем, слегка оскорбило его. Он хотел рассердиться, но не смог. Разве на такую девушку, как Маша, можно сердиться?

Вместо того чтобы ответить грубо, как это, возможно, сделал бы русский мужчина, Рю лишь погладил любовницу по волосам и сказал:

– Нет, мое солнышко. Я думаю не за карьера. Голос его звучал мягко и ласково. Глаза Маши замерцали в полумраке.

– А о чем ты думаешь, Рю? – спросила она.

Рю снова не ответил. Его суровое лицо встревожило впечатлительную и чувственную Машу. Она села в постели, посмотрела на любовника испуганными глазами. Веки ее дрогнули. Казалось, еще немного, и она заплачет.

– Рю, тебе со мной плохо? – пробормотала Маша. – Ты меня разлюбил, да?

Рю приподнялся на локте и отрицательно затряс головой. Сама мысль о том, что Маша может расплакаться, была для него невыносима. Он обнял Машу рукой, притянул к себе и поцеловал в губы.

– Нет, Маша, нет! – сказал он с чувством. – Как можно разлюбить такой девушка, как ты!

Маша облегченно вздохнула.

– А в чем дело тогда? – спросила она робко. – Я же вижу – ты думаешь о чем-то... О чем-то нехорошем. И не только сегодня. Ты думаешь об этом все последние дни.

– Правда?

– Да, – кивнула Маша.

Рю смутился. Он бы и рад был рассказать Маше о своих тревогах, но не мог. Сейчас не мог. Зачем волновать ее попусту? Ведь, может быть, все не так плохо, как он думает.