Африканский след - Незнанский Фридрих Евсеевич. Страница 40
– Так что насчет бабушки?
Настя посмотрела на него полным горечи взглядом и ничего не ответила.
– Ну ладно, – покладисто кивнул незнакомец. – Не хочешь говорить, не надо... Кстати, меня зовут дядя Филя... А тебя?
Девочка невольно улыбнулась, услышав такое имя, и снова нарушила дяди-Юрину инструкцию:
– Какое у вас смешное имя... У нас с бабулей кот был, тоже Филя... – И рассеянно добавила: – Давно...
– Родители наградили, – вздохнул Агеев.
За девочками он наблюдал второй день – точнее, утро. Потому что после пробежки, во время которой он их заметил, они, во всяком случае вчера, больше не показывались, скрывшись в каком-то удивительно нелепом строении: что-то вроде высоченного сарая с окнами, расположенными почти под крышей. Строение было покрыто давно облупившейся, когда-то белой штукатуркой, и хотя вокруг имелось множество деревьев, ни одно из них не росло так, чтобы можно было, вскарабкавшись по стволу, заглянуть в окна этого то ли гаража, то ли бывшего амбара.
Филя покрутился вокруг него часа два, после чего решил, что зря теряет время. Он был совершенно согласен с Головановым, напомнившим всем оперативникам, что в процессе поисков следует обращать внимание еще и на девочек-подростков: вряд ли Майя была единственной воспитанницей спятившего спецназовца. С точки зрения Агеева, из двух бегуний на подростка походила только одна девочка.
Вторая, крепкая, спортивного вида блондинка с короткой стрижкой, показалась ему, во всяком случае издали, вполне взрослой девушкой...
– Ну что ж... – Агеев оглядел хрупкую девочку, на вид которой с трудом можно было дать лет четырнадцать. – А как тебя зовут, ты, видимо, мне не скажешь... Правильно, нечего знакомиться с неизвестными людьми, да еще в таком пустынном месте! На этот счет родители тебя, видимо, правильно воспитали...
– Меня Настя зовут... – внезапно пробормотала она, и только тут Филя заметил, что взгляд девочки буквально прикован к его мобильному телефону, висевшему у оперативника на шее. – Нам... Мне правда нельзя разговаривать с посторонними...
Агеев прищурился и с подчеркнутым сожалением в голосе произнес:
– Тогда до свидания, Настя... Жалко, я хотел выяснить, где тут находится ваша секция... Наверное, легкоатлетическая?.. У меня, видишь ли, дочка хотела записаться...
– Что?.. – Настя явно его не услышала, продолжая смотреть на мобильник, словно аппарат ее заворожил. С трудом оторвав от него взгляд, она слегка вздрогнула и наконец впервые за несколько минут их странного знакомства поглядела Агееву в глаза. И Филя отметил, что зрачки девочки расширены – близорукость или...
– Простите... – Она вдруг заговорила монотонно, голосом, лишенным интонаций. – Мне нужно идти, а иначе Аня нажалуется и...
– Что? – Филя настороженно глядел внезапно умолкнувшей Насте в лицо.
– Нет, ничего... – Она с усилием зажмурилась и вдруг спросила: – А правда, что звонить по мобильному дорого?
– А ты попробуй, если нужно... Ведь нужно?
Девочка еще какое-то время колебалась, ее личико жалко морщилось, словно она пыталась отогнать от себя неприятные мысли или, скорее, что-то припомнить?..
– Я не умею... – наконец прошептала она.
– Ничего страшного! Скажи номер, я наберу, а говорить будешь ты...
Он быстро снял с шеи телефон и выжидательно уставился на Настю. Губы девочки беззвучно шевелились, на чистом узком лобике внезапно проступили маленькие капельки пота. Наконец едва заметно она покачала головой, и Филя, коротко проинструктировав девочку, отдал ей аппарат.
Несмотря на то что Настя вела себя так странно, Агеев все же не ожидал столь резкой перемены в ее лице, внезапно вспыхнувшем изумлением, радостью, той самой смесью чувств, которая сопровождает столь редкие в жизни любого человека минуты подлинного счастья... Она словно задохнулась на мгновение, потом, вновь зажмурившись, выдохнула:
– Ба... Ба, это ты?! Бабулечка, ты?!
Агееву не было слышно, что именно говорилось в ответ, но распахнутые глаза девочки продолжали светиться счастьем, она смотрела куда-то вверх, в ясное, чистое небо, и Филя с облегчением отметил, что Настины зрачки сузились... «Значит, девочка просто близорука...» – решил он. И в этот момент она снова заговорила:
– Конечно, я приеду... – Настя на мгновение закусила губу и нахмурилась. – Нет, бабулечка, сегодня не могу, я приеду завтра утром, честное слово!.. Конечно, все в порядке, я... У меня тренировки... Да что ты, конечно, кормят!.. Не могу сегодня, бабуль, правда не могу... Ну почему ты плачешь?.. И я соскучилась... Ой, бабуль, ты дома... Дома!..
За спиной Агеева, где-то в кустах, послышался шорох. Боковым зрением он уловил какое-то движение, а Настя испуганно уставилась ему за спину.
– Все, бабуль, мне пора, – пробормотала она в аппарат сразу упавшим, жалким каким-то голосом. И поспешно протянула телефон Агееву. Из трубки все еще доносился старческий, чуть дрожавший голос, и Филя ой как дорого дал бы за то, чтоб самому продолжить разговор с Настиной бабушкой, но ситуация к этому явно не располагала. Что ж, на определителе остался номер, по которому звонила Настя, этого вполне достаточно.
Агеев спокойно повернулся и почти глаза в глаза столкнулся со второй бегуньей. Явной противоположностью его юной собеседницы. Девушка, возраст которой он по-прежнему затруднялся определить, зло щурилась, переводя взгляд со своей подруги на Филю.
– Теперь ясно, – произнесла она наконец, – куда ты подевалась! Иди домой, у нас полно дел... – Она повернулась к Филе: – Я вижу, вы были так добры, что дали ей телефон... Мне вообще-то тоже срочно нужно позвонить... Можно?
– Да ради бога, – широко улыбнулся не заподозривший ни малейшего подвоха Агеев, охотно протягивая аппарат девушке. Она буквально выхватила его, и не успел оперативник среагировать, как с молниеносной скоростью перебрала кнопки телефона, но подносить его к уху даже не подумала. Протянув Агееву аппарат, она иронично и торжествующе усмехнулась:
– Извините, совсем забыла: меня просили позвонить позже... – и, круто развернувшись, безапелляционным тоном бросила, глядя на замершую Настю: – Ну?!
Этого оказалось достаточно, чтобы та, сорвавшись с места, в мгновение ока исчезла среди кустов за поворотом тропинки. Вторая бегунья не спешила, продолжая сердито разглядывать Агеева.
– С какой стати вы пристали к ребенку? – процедила она наконец сквозь зубы.
– Откуда вы взяли? – Филипп недоуменно пожал плечами. – Я просто спросил у нее, где здесь спортзал... Дочку хотел в секцию записать...
– Нет здесь никакого спортзала! А если вы еще раз привяжетесь к ней, я позову охранника, ясно?
Никакого охранника ни вчера, ни сегодня Агеев здесь не видел. Но своей осведомленности никак не проявил.
– Зовите на здоровье, – он снова пожал плечами, – только я своими глазами видел этот спортзал...
– Не можете отличить спортивное сооружение от художественной мастерской? – перебила его продолжавшая злиться девушка. – Еще раз повторяю: будете привязываться к нашей практикантке из художественной школы, вызову охрану! Шляются тут всякие... маньяки!
И, бросив на Агеева последний презрительный взгляд, девица, развернувшись, зашагала прочь, в ту же сторону, в которой скрылась Настя.
«Либо я здорово прокололся, либо засветился...» – с горечью констатировал Агеев, отбывая в противоположном направлении. Телефон он проверил уже на ходу: как и предполагал, номер, по которому звонила девочка, эта юная церберша стерла; судя по всему, в отличие от Насти, обращаться с мобильными аппаратами она умеет...
Подумав, Агеев направился к ближайшему от его участка наблюдения выходу. Он помнил, что там, через дорогу, находится не только один из любимых Грозовым банкоматов, но еще и небольшое кафе. Кто знает, может быть, кто-то из его сотрудников в курсе, что это за мастерская располагается в нелепом строении и что за люди там крутятся?..
Когда он достиг входа в уютную на вид стекляшку, там, несмотря на ранний час, уже вовсю кипела работа. Об этом свидетельствовали звуки и запахи, тянувшиеся с кухни, дверь в которую находилась за баром. Бармен тоже успел занять свое рабочее место и в момент появления Агеева был занят важным делом: тщательно и придирчиво протирал стеклянные бокалы для коктейлей. На Филю, оказавшегося первым посетителем, он взглянул с удивлением.