Периметр - Бекетт Крис. Страница 4

- Как насчет шоколадного кекса? - воскликнула она слишком весело, указывая на блюдо с выпечкой.

Лемми умирал с голоду и сразу потянулся к блюду - но без толку. Он мог коснуться кексов, даже их потрогать, но пытаться сдвинуть один, все равно что толкать грузовик или дом.

- О Господи! - охнула Кларисса. - Извини, я совсем забыла. «Опять?» - подумал Лемми, вспоминая, как раньше она «забыла»,

что дальше периметра он ничего не видит.

- Нестрашно. - Вскочив, она подошла к буфету в углу комнаты. - Я всегда держу кое-что из вашей снеди. Гости к нам заглядывают редко, но никогда не знаешь…

Вернулась она с другим блюдом кексов. Эти были кричаще яркими и с таким низким разрешением, словно она специально их выбрала, лишь бы оттенить свое домашнее печево. Но Лемми был голоден и съел один за другим шесть штук, а она смотрела и улыбалась.

- Надо же, какой завидный аппетит!

- Я ведь из самого Дот.лэнда добирался, - напомнил ей Лемми. - И постоянно бежать приходилось. К тому же зверь не по прямой сюда шел. То туда, то сюда, а еще несколько раз давал кругаля.

Рассмеявшись, Кларисса кивнула. А потом, как уже несколько раз до того, начала что-то говорить, осеклась, но все равно сказала. Похоже, у нее была такая привычка. Наверное, когда много времени проводишь один, разучиваешься о чем-то умалчивать.

- Знаешь, как функционирует твоя еда? - спросила она Лемми. - Знаешь, почему она тебя насыщает? - И даже не дала Лемми возможности ответить: - Всякий раз, когда ты что-то откусываешь, компьютер посылает сигнал, и откуда-то очень далеко идут сигналы к твоим центрам осязания. Тогда небольшое количество питательных веществ впрыскивается в твой кровоток…

Лемми нахмурился.

- Почему ты все время так делаешь?

- Что именно, дружок? - Она разыграла полнейшую невинность, но притворство было хрупким как стекло.

- Сбиваешь меня с толку.

- О чем ты, Лемми? Зачем, скажи на милость, мне сбивать тебя… Она снова осеклась, провела рукой по лицу, словно стирала маску

ложной искренности, и ненадолго умолкла, уставившись на почти догоревший огонь.

- Наверное, из зависти, - сказала она наконец. - Да, из самой обычной зависти. Мне так обидно смотреть на шум и смех в Дот.лэнде. Мне завидно, что ты живешь в этом городе. Ведь все мои настоящие друзья умерли. В Лондоне нас, Внешних, осталось не больше ста, и по прошествии стольких лет мы на дух друг друга не переносим. Знаешь, мы не можем иметь детей. Это - одно из условий, при которых нам позволили остаться Извне. Нас стерилизовали. Конечно, мы все равно были слишком старыми.

Она устало вздохнула - точно человек, которому сама печаль надоела, как серые тучи, которые никогда не развеются.

- А на улицах… ну, сам знаешь, каково там… Ты необычный. Ты ведь не убежал, едва узнав, кто я, и не стал надо мной потешаться, и друзей не позвал, чтобы они тоже надо мной посмеялись и обозвали «жутиком». Ты добрый. И посмотри, как глупая старуха тебя отблагодарила!

Внезапно схватив блюдо с настоящими кексами, она решительно подошла к камину и выбросила их в огонь. Поднялись язычки желтого и голубого пламени, чтобы сожрать промасленный кулинарный пергамент.

Некоторое время оба молчали.

- Вы мистера Говарда знаете? - спросил вдруг Лемми. - Того, которому принадлежат дома в Грейтауне?

- Ричарда Говарда? Знаю? Да я пять лет была за ним замужем!

- Замужем? За мистером Говардом? Шутите!

- Отнюдь, - улыбнулась Кларисса. - Видишь ли, все мы, уцелевшие, так или иначе жили друг с другом. Возможных перестановок ведь не так много.

- И какой он?

- Ричард Говард? Этот никогда не моется, - сморщила носик Кларисса. - И воняет от него, как из помойки.

- Воняет? - спросил вдруг ее муж. - Кто воняет?

Пока они разговаривали, старик вошел в комнату и начал шумно рыться в кипе бумаг на секретере у них за спиной, шуршал и шаркал, лишь бы его присутствие не осталось незамеченным.

- Я все равно не понимаю, куда пошел тот белый зверь? - сказал Лемми. - И почему мне не удалось?

- Белый зверь? - раздраженно переспросил старик, поднимая голову от бумаг, чтобы обратиться к жене. - Какой еще белый зверь?

- Олень, - терпеливо объяснила она. - Альбинос, наверное.

- В самом деле? И как вышло, что мальчишка его увидел?

- Очевидно, олень пробрался в одну из дырок в ограждении.

- Ха! - хмыкнул старик. - Опять треклятая дырка, да? Совет на все смотрит сквозь пальцы. А в ограждении то и дело возникают огро-менные дыры!

Недоуменно посмотрев на Клариссу, Лемми заметил, как она съежилась от презрительных слов мужа. Но не дала заткнуть себе рот.

- Да, да, - продолжала она с возмутительной небрежностью, - и если верить нашему Лемми, он добрался до самого Дот.лэнда. Лемми пришел сюда за ним, чтобы выяснить, откуда он взялся. Но олень ушел за периметр, а Лемми не смог последовать за ним. Лемми… - тут она попыталась подобрать слова потактичнее: - Не понимает, куда он подевался.

- Неудивительно! - проворчал старик. - Им ведь правды не говорят. Не говорят, кто они на самом деле или что происходит. Им…

- А что происходит на самом деле? - прервал его Лемми.

- Что происходит? - Теренс невесело то ли хохотнул, то ли кашлянул. - Ладно, покажу ему, если он так хочет. Могу достать камеру и продемонстрирую.

- Не уверена, что это удачная мысль, - начала было Кларисса, но возражение прозвучало вяло, а ее муж уже вернулся к вместительному секретеру и снова выдвинул ящик.

Достав видеокамеру и какие-то провода, он подсоединил их к телевизору в углу гостиной. На экране появилась часть каминной полки - размытая и сильно увеличенная. Достав стеклянную штуковину, похожую на ту, какую напяливала Кларисса, он опустил ее себе на переносицу. Потом что-то в ней поправил. Картинка уменьшилась и сфокусировалась.

Ничего примечательного в изображении не было. Просто комната, где они сидели. Но когда Теренс направил камеру в другую сторону, на экране появилось кое-что, не видимое в самой комнате - почти под потолком висела серебряная сфера размером чуть больше футбольного мяча.

- Что это? - спросил Лемми.

- Сенсор, - ответил старик, но смотрел при этом на жену. - Проклятая штуковина. Нам пришлось во всех комнатах их развесить. Положено по закону. Это часть наказания за то, что живешь внутри периметра.

- Но что это такое? И почему я вижу ее только по телику?

- Он не знает, что такое сенсор?! - прорычал Теренс. - Господи милосердный! Да чему их вообще учат?

- Они тут не виноваты, милый, - мягко сказала Кларисса.

- А вот и нет, - весело отозвался Лемми. - Я вообще в школу не хожу.

Старик попытался подавить невольный смешок, и потому получилось фырканье.

- Я ведь уже говорила, дружок, - обратилась Кларисса к Лемми. - Сенсоры - это приборы, которые отслеживают физический мир и передают информацию в консенсусное поле…

- …А оно накладывает поверх любую безвкусную дрянь, какую пожелает, - буркнул старик. - Как те… те дурацкие цветные пирожные из воздуха.

Он говорил про кексы с малым разрешением, которые Кларисса достала из буфета для Лемми. Только теперь Лемми заметил пугающее несоответствие картинки на экране и самой комнаты. На столе в комнате еще стояло блюдо с последними тремя кексами, а на экране хотя и были ясно видны стол и блюдо, но последнее было совершенно пустым.

- А почему я кексов по телику не вижу? Почему не вижу сенсора в комнате?

- Кексы - консенсусные. Сенсор - физический, - объяснил, не глядя на него, Теренс. - Сенсор способен засечь все, кроме себя самого - совсем как человеческий мозг. Он накачивает поле информацией о физическом мире, но сам в нем ни визуально, ни тактильно не отражается. Вообще никак не отражается.

- Они для нас большая помеха, Лемми, - весело сказала Кларисса. - Сущее бельмо на глазу, и мы вечно стукаемся о них головами. Но вам они не страшны: вы способны пройти прямо сквозь них. Вам они не мешают. На дороге у вас не стоят. - Она посмотрела на мужа. - Ты же не собираешься… Я хочу сказать, ты ведь не хочешь наставить на него камеру? Не хочешь показать ему самого себя?