Зимние призраки - Симмонс Дэн. Страница 28

Они больше часа провели в обшарпанном музее и добрую половину этого времени слушали музыкальные записи в местном «Зале скрипичной славы». Клэр улыбалась всему: коллекции сидений из тракторов, пушкам танков, оставшихся от трех войн, моторизованным саням, пожелтевшим газетам под стеклом, старым игрушкам, с которых осыпалась краска. Дейлу пришлось признать, что все это довольно любопытно – в своем, непритязательном, кичевом, роде.

Почти стемнело, когда они снова пустились в путь, миновали Полстен и поехали на север вдоль озера. Здесь поднимающиеся на востоке острые горы были особенно прекрасны – ранчо Дейла находилось как раз на другом берегу озера, рядом со станцией микробиологических исследований, но он решил упомянуть об этом, только если Клэр скажет что-нибудь о виде или окрестных горах. Она ничего не сказала, он тоже промолчал.

Они пообедали в пабе Тибекера, в Сомерсе, на северной оконечности озера. Клэр съела только салат и, отклонив предложение Дейла, заплатила за еду сама. После обеда они проехали еще несколько миль на восток, где Дейл знал отличное место для привала, прямо на берегу, на территории Вейфарерского национального парка. Они почти на два часа отставали от расписания, которое он себе наметил, поэтому разбивать лагерь пришлось уже в полной темноте при свете фонариков и фар «лендкрузера». Клэр, кажется, нисколько не переживала по этому поводу.

Люди, увлекающиеся туризмом, обычно многое могут сказать о своих спутниках по виду их экипировки. На Дейле были старые прочные ботинки, но в своем походном рюкзаке фирмы «Грегори» он нес дорогую альпинистскую палатку «Норд-Фейс», спальный мешок на гусином пуху, новинку сезона, и еще высокоэкономичную газовую плитку в чехле, а к ней кучу замороженной или засушенной провизии в пакетиках. У Клэр был только старый швейцарский военный рюкзак из парусины. Вместо палатки – кусок непромокаемого брезента, который она установила меньше чем за минуту: просто подперла в центре альпенштоком, а по краям придавила камнями, – и старый военный спальный мешок, выглядевший так, словно его и вправду оставил в Италии после Второй мировой войны кто-то из солдат Десятой горной дивизии. А запас провизии состоял из бутылки воды, фруктов и крекеров.

Дейл предложил развести костер – вечерний ветер становился все холоднее, – но Клэр заявила, что устала, и скрылась под своим брезентом. Дейл немного посидел снаружи, любуясь звездами, однако вскоре заполз в свою палатку стоимостью в семьсот долларов и попытался заснуть.

На следующее утро – ясное и холодное – они выпили кофе в своем лагере, а по-настоящему позавтракали в кафе летнего театра в Биг-Форке, после чего отправились на север, в западную часть национального парка Глейшер.

Они собирались проехать через парк Глейшер до резервации «черноногих» индейцев, затем на юг вдоль Боба и Передового хребта до маленького городка Харт-Батт в резервации, где родилась мать Клэр. В субботу они хотели отправиться прямиком в Мизулу, по шоссе 2, идущему на юг вдоль озера Флатхед. Дейл настоял на экскурсии в Глейшер – это входило в обязательную программу его ежегодных осенних вылазок на природу, хотя главной его целью на этот раз было поразить юную спутницу видами Монтаны.

Пятьдесят две мили по «Дороге к Солнцу» были потрясающими, только нужно видеть все своими глазами, чтобы понять, насколько величественно это зрелище. Примерно восемь миль они ехали на восток вдоль узкого, но чрезвычайно глубокого озера Макдоналд, затем начали подниматься по горной дороге к перевалу Лога-на. Дейл время от времени поглядывал на Клэр. Молодая женщина смотрела на все внимательно, но не выражала восхищения невероятными видами.

Отъехав от озера мили на четыре, Дейл свернул на дорогу к палаточному лагерю Эваланш.

– Не хотите немного прогуляться пешком? – спросил он. – Я знаю чуть выше по дороге отличную кольцевую тропу, не очень длинную.

– С удовольствием.

«Кедровая тропа» была проложена специально для туристов и вилась межцу двухсотфутовыми тсугами [17] и красными кедрами. Частично она представляла собой деревянный настил, который защищал нежные папоротники и мхи. В то прекрасное октябрьское утро на тропе, кроме них, не было никого. Мягкий ветерок шевелил ветки высоко над головой, их шуршанье казалось Дейлу таким же умиротворяющим, как шепот морского прибоя. Солнечные лучи пробивались сквозь кроны деревьев, и воздух наполнялся ароматом разогретых на солнце хвоинок и перегноя. В том месте, где деревянный настил пересекал ручей Эваланш, вода стекала по поросшим мхами каменным ступеням и исчезала в глубоком узком ущелье.

– Вы не жалеете, что у нас с собой нет фотоаппарата? – спросил Дейл.

– Нет, – ответила Клэр Харт.

– Нет?

Она отрицательно покачала головой.

– Никогда не путешествую с фотоаппаратом. Иногда беру с собой альбом, но никогда – фотоаппарат. Мне всегда жалко видеть туристов, которые всю дорогу щелкают камерами или смотрят на все через глазок видоискателя, с нетерпением дожидаясь момента, когда окажутся дома, чтобы наконец рассмотреть все то, что могли увидеть собственными глазами.

Дейл кивнул, делая вид, что согласен.

– Но вы не можете не признать, что это одно из самых прекрасных мест в мире.

Клэр пожала плечами.

– Очень эффектное. Дейл улыбнулся.

– А это не то же самое, что прекрасное?

– Не совсем, – ответила Клэр. – Эффектное зрелище просто более доступно притуплённому восприятию. Во всяком случае, я так это понимаю. А подобные пейзажи трудно оставить незамеченными. Точно так же, как арии Вагнера.

Дейл нахмурился при этих словах.

– Так вы не находите парк Глейшер прекрасным?

– Я не нахожу его утонченным.

– А утонченность так уж важна?

– Иногда – сказала Клэр – некоторые вещи должны быть утонченными, чтобы стать по-настоящему прекрасными.

– Приведите пример утонченного прекрасного места, – потребовал Дейл.

– Тоскана, – не задумываясь ответила она.

Дейл никогда не был в Тоскане, поэтому ничего не ответил. Через минуту, сойдя на тропинку за дощатым настилом, он заметил:

– Ваш народ почитал эти горы священными.

Клэр улыбнулась при словах «ваш народ», но промолчала. Лишь когда они вернулись на стоянку, она спросила:

– А вам известны хотя бы какие-нибудь горы в мире, которые примитивные народы не считали бы священными?

Дейл задумался и ничего не ответил.

– Горы всегда являлись принадлежностью богов, собственностью какого-нибудь Иеговы, разве не так? – продолжала Клэр. – Далекие, неприступные, опасные… место, откуда нисходят потоки холодного ветра и налетают карающие бури… всегда молчаливо присутствующие, всегда заметные, подминающие под себя все и никогда не бывающие по-настоящему дружелюбными. Дикие племена преклонялись перед ними, но им хватало ума держаться от гор подальше. Пришельцы с Запада лезут на них и умирают от холода и нехватки кислорода.

– О господи! – Дейл закатил глаза. – Теология. Социологический комментарий.

– Простите, – сказала Клэр.

Они продолжали подниматься к фантастически прекрасному перевалу Логана. Дейл рассказал Клэр, что этот перевал обычно закрыт уже в начале осени, но в этом году снегопады что-то задержались. Она кивнула, не сводя глаз с горного козла, застывшего на скале в сотне метров от них.

Выбрав дорогу с запада на восток, Дейл приберег «на сладкое» самый впечатляющий вид: озеро Сент-Мэри с высокими пиками на западном берегу и крошечным островом Дикого Гуся на переднем плане. Он подумал, глядя на пейзаж, что если бы вдруг получил хотя бы по десятицентовику за каждую фотографию, сделанную именно с этой точки, ему бы никогда больше не пришлось ни преподавать, ни писать. Однако Клэр никак не отреагировала, словно и не заметила открывшейся взгляду красоты. Они миновали восточные ворота парка еще до ленча.

Выехав из парка, они пересекли маленький городок Сент-Мэри, уже в резервации, и направились на юг по плоскому печальному ландшафту, держа путь на Харт-Батт. Дейл поймал себя на том, что своей заносчивостью, своим нежеланием восхищаться тем, что заслуживает восхищения, отказом от собственных корней спутница вызывает в нем раздражение. Он жалел, что ему придется провести в ее обществе еще целый вечер и весь следующий день, прежде чем он сможет вернуться к Энн, к дочкам, к своей работе. Он жалел, что пригласил эту испорченную дочку оперной дивы в поездку, которая в течение всей жизни в Монтане неизменно успокаивала его и приводила в отличное расположение духа. Он жалел, что вообще заговорил с Клэр Ту-Хартс о ее настоящей фамилии.