Ведьма носит Reebok - Первухина Надежда Валентиновна. Страница 52

– О, как это грустно! Такой видный мужчина…

– Вы полагаете?

– Еще бы! – Новый взгляд и кусочек маринованной спаржи.

– Юлия, вы слишком снисходительны ко мне. Не представлял, что ведьма может быть такой.

– Какой такой?

– Тонко чувствующей, сострадательной, прозорливой…

– О, вы напрасно делаете мне такие комплименты. Ведьма, которую вы описали, не имеет ко мне ни малейшего отношения.

– И все-таки я думаю, что прав.

– Ну пусть так. Вы будете заливное из рябчика?

– Нет. Я вообще-то придерживаюсь принципов вегетарианства.

А черепаховый суп ел!

– Как мило, – улыбнулась я, промакнув уголок рта салфеткой. – Тогда попробуйте спаржу. Божественный вкус.

Так, приятственно болтая с явно очарованным мною писателем, я пила вино бокал за бокалом, становилась все добрее к миру и отдельным представителям человечества. Я даже осмелилась предложить тарталетки с паштетом из зайца тихо свирепеющей вдовице. Она едва не испепелила меня взглядом за то, что я имела нахальство полностью завладеть вниманием сэра Брайана Скотта.

Обед закончился кофе и десертом. Ослепительная Сибилла пригласила всех гостей в музыкальную комнату, где квинтет виолончелистов намеревался ублажить нас музыкой восемнадцатого века. Сэр Брайан предупредительно подал мне руку, чтобы вести в салон, но я, очаровательно улыбнувшись (а не пьяно ухмыляясь!), сказала, что мне надо припудрить носик. Сэр Брайан жалобно поглядел на меня:

– Но я вас еще увижу?

– Определенно, – сказала я и направилась в комнату отдыха.

Я и не знала, что особняк Сибиллы состоит из стольких комнат. Здесь немудрено затеряться!

Впрочем, может, оно и к лучшему. Я устала от этого дикого количества народа, от светскости и от каберне урожая 1965 года. Выйдя из туалетной, я направилась не в музыкальный салон, а на балкон, опоясывающий дом Сибиллы по всему второму этажу.

Балкон в доме художницы выполнял также функции оранжереи. Здесь в глиняных кадках дремали фикусы и финиковые пальмы, шелестела листьями монстера, красовались рододендрон и бугенвиллея, оплетающая своими ветвями решетку балкона. Было свежо, пахло травой и какими-то цветами. Я слегка поежилась, привыкая к температуре воздуха, после чего прилегла на стоявшую среди шпалерных роз софу. Я уже не боялась помять платье. Ничего страшного. Перед тем как вернуть эту прелесть на манекен, я произнесу над платьем отутюживающее заклинание. Правда, для заклинаний мне надо протрезветь хотя бы процентов на пятьдесят.

Я не заметила, как задремала. Мне снилась какая-то чепуха, из которой только дедушка Фрейд смог бы выцепить что-то путное. Я помнила, что нахожусь в гостях, что это неприлично – забываться пьяным сном на чужой софе, и вообще – мне пора на работу, ведь без меня там все развалится! Но, несмотря на это, я продолжала спать сном ветхозаветной праведницы.

Однако на самом интересном месте мой сон был нарушен довольно бесцеремонным образом.

– Ах, вот ты где! – услышала я в полусне это восклицание, и голос мне показался просто громовым.

Я сморщилась и стиснула ладонями виски. Мне показалось, что голова моя состоит из пазлов и сейчас просто разлетится по кафельному полу балкона.

– Не надо, – простонала я голосом умирающей.

– Что не надо? Юля, милочка, да ты напилась!

– Еще бы, – пробормотала я, выскальзывая из цепких объятий сна. – А в чем дело?

Открыв глаза, я поняла, что передо мной стоит Сибилла.

– Юля, приди в себя, – улыбаясь, сказала она. – Ты мне очень нужна в ближайшую четверть часа.

– Что, кого-то из гостей нужно сглазить или проклясть?

– Ты мелешь чепуху. Вот, выпей.

– Что это?

– Апельсиновый сок.

– О! Отлично.

Я выпила сок и встала с софы. Оглядела себя. Платье измялось самую малость. Мозги измялись больше. Все, надо бросать пить.

– Идем. – Сибилла взяла меня за руку. – Я хочу тебя кое с кем познакомить.

– Сибилла, я сейчас не в форме, да и не нужно это…

– Нужно, нужно. Выглядишь ты просто замечательно, только вот возьми мятные леденцы, чтоб не так пахло вином.

– О святая Вальпурга, это ужасно. Тетя будет на меня зла…

– Это потом. Сейчас я хочу, чтобы ты встретилась с одним моим дальним родственником. Он только что приехал.

– Зачем?

– Зачем приехал?

– Нет, зачем нас надо знакомить?

– Ну, мне кажется, у тебя на личном фронте глубокое затишье. Тебе не мешало бы отвлечься от работы. Так же как и ему. Он просто трудоголик. Учится, работает в трех фирмах, я не понимаю, как он все успевает.

– Уф, только трудоголика мне и не хватало.

– Юля, не куксись, он отличный парень. Он мой двоюродный племянник.

– Что ж, ему повезло. В смысле, что он твой племянник. Я бы тоже хотела стать твоей племянницей. Ты бы меня поила марочным совиньоном…

– Ах ты, пассивная алкоголичка!

– Почему пассивная? Вполне активная!

Сибилла стиснула мое плечо, когда мы стояли в дверях, ведущих с балкона в холл:

– Скажи какое-нибудь заклинание, чтобы протрезветь.

– Нельзя, – промямлила я. – Я уже сегодня использовала такое заклинание. А два раза в сутки одно и то же заклинание использовать нельзя, от этого сильно расходуется энергия, можно закатиться в такой обморок, что жуть. Уровень глюкозы в крови падает, начинается дефицит витамина В…

– Ты мне врешь?

– Нет, говорю правду. Ты думаешь, мне сейчас хорошо с больной головой и похмельным синдромом?

– Ладно, идем.

– Идем.

Сибилла крепко вцепилась в мой локоть, чтобы я не хлопнулась на пол. Мы прошли сквозь холл, где скучали, рассматривая картины, с полдюжины гостей. Сибилла вела меня к своей студии.

Здесь было тихо. Не гремела музыка, не слонялись гости. Я отчего-то оробела, но Сибилла по-прежнему не отпускала меня от себя.

В студии перед незаконченной картиной Сибиллы спиной к нам стоял какой-то высокий мужчина. Я мельком отметила, что он одет в черные джинсы и ярко-алую, просто режущую глаза рубашку. Пышные волосы разметались по плечам…

– Эгей! – воскликнула Сибилла, подводя меня к мужчине. – А вот и мы!

Он обернулся и встретился со мной взглядом. Я едва удержалась от того, чтобы не закричать одновременно от страха и восторга. Сами понимаете, такую реакцию мог вызвать только один мужчина. Он и стоял сейчас передо мной.

Четыре М.

– Знакомься, Юля, это Дон, мой двоюродный племянник. Дон, это Юля, моя замечательная подруга.

– Очень приятно, – склонил голову Дон, равнодушно скользнув глазами по моей фигуре.

– Мне тоже приятно. – Я говорила несколько в сторону, чтобы этот красавец не уловил, как сильно от меня пахнет вином.

– Надеюсь, вы не станете скучать в обществе друг друга, – разулыбалась Сибилла. – По-моему, вы отлично друг другу подходите.

– Разве? – подняла я брови, а Дон (ну и имечко) посмотрел на меня удивленно. Видимо, он считал, что его общество – просто сад наслаждений для любой женщины. Нет уж, голубчик, меня так просто не объегорить!

Чушь. Чепуха. Все теряет смысл и становится бесцветным, когда он рядом. Он словно вбирает в себя все цвета мира, все краски, ароматы и звуки. Он настоящий король.

А кто я?

– Ладно, я вас оставлю, – каверзно улыбнулась Сибилла. – Если захотите присоединиться к остальным гостям, то все мы будем в музыкальном салоне.

– Сибилла, – кошкой прошипела я, но она уже шла к выходу.

Хлопнула дверь. Мы стояли друг против друга в пустой студии. Я кусала губы, а он рассматривал меня, как энтомолог редкого жука. Тишина одеялом висла над нами и становилась невыносимой.

– Дон… – произнесла я. – Это как Дон-Жуан или дон Корлеоне?

Он посмотрел на меня взглядом энтомолога, понявшего, что жук перед ним – говорящий. Наконец соблаговолил ответить:

– Ни то и ни другое. Просто Дон.

– Милое имя. Главное, редкое.

Он не понял юмора. Видимо, никогда не смотрел «Иронию судьбы».

– Чем занимаетесь, Дон? Надеюсь, это не секрет государственной важности?