Рассвет страсти - Холлидей Сильвия. Страница 55

И все это время с его губ не сходила рассеянная улыбка. Что же такого особенного в этой Аллегре, что тронуло его сердце? Ведь дело тут не только в темпераменте. Скорее Грея приворожила сила ее духа. Она побудила Грея на откровенность прошлой ночью. Он выложил ей все как на духу. Даже Рам не был посвящен в столь интимные детали его переживаний. И. по логике вещей теперь, при свете утра, Ридли должен был сожалеть о своей невольной несдержанности. А вместо этого на душе было легко и свободно – можно подумать, что тайна ужасного поступка Руфи лежала камнем у него на душе, подобно тяжкому преступлению.

Почему он доверился Аллегре? Почему рыдал, как мальчишка, и снова ощутил боль и страсть – чувства, которые давно считал для себя невозможными? И все благодаря Аллегре. Как будто теплом своей души она согрела онемевшее сердце Грея и вернула его к жизни.

Он подошел к окну и залюбовался освещенными солнцем лужайками в саду. Утро обещало быть чудесным. Вот уже и первое сентября. Кусты малины горят на солнце поздними ягодами, а отъевшиеся за лето овцы лениво бродят по зеленым пастбищам. И как же Грей проведет этот великолепный день? Ясно, что ему не хватит терпения, чтобы дождаться ночи. Пожалуй, следует за ней послать. Придумать какое-нибудь дело – к примеру, спросить совета у аптекаря в Ньютоне – и под этим предлогом укатить на целый день вдвоем в карете. Ридли довольно хмыкнул. Ему не приходилось отдаваться любви в карете еще со времен службы в армии.

А потом он купит ей платье. Так хочется посмотреть на нее в красивом, изящном, подходящем ее дивному облику наряде. У платья будет низкий вырез, но при этом достаточно приличный, чтобы скрыть ту очаровательную родинку как раз над соском. Она, подобно маленькому полумесяцу, едва выделялась бледным пятном па ее матовой коже. Насчет этой родинки Грей был настроен весьма решительно: она его и только его, и никому он не позволит на нее любоваться.

Впрочем, коли на то пошло, то же самое он испытывал вообще по отношению к этой девушке. И теперь разрывался между желанием уничтожить злополучный договор, что казалось единственно правильным и справедливым, и приковать ее к себе навеки. Ведь Аллегра кинется в Лондон, как только получит свободу. В этом он не сомневался. И тем сильнее хотел оставить ее здесь – не только ради себя. Но и ради того, чтобы помешать ей преследовать Эллсмера и тем самым наверняка погубить свою жизнь. Может быть, теперь, когда они стали любовниками, Грею удастся ее уговорить? И заставить рассказать правду об источнике столь ужасной ненависти? Уж если она не побоялась признаться, что любит его, вряд ли ей хватит духу держать это в секрете. Грей удивленно покачал головой. Любит. Ну кто бы мог подумать, что какая-нибудь женщина сочтет его достойным любви? От этого его снова затопила волна удовлетворения и благодарности за столь безоглядное доверие. За этот бесценный дар. И бескорыстный – ведь он не сможет ответить тем же, его сердце просто не способно полюбить вновь. Но с другой стороны, рядом с этим милым созданием…

– Черт побери! – выругался виконт. Ну и олух же он! Или в последнее время женщинам сплошь и рядом удавалось вызвать в нем такой всплеск страсти, что он начинал думать о любви? Его мысли прервал громкий стук.

– Доброе утро, сэр Грейстон. – На пороге стоял Рам. Он держал поднос с завтраком и неизменной бутылкой джина. Грей довольно улыбнулся. Нынче утром у него проснулся волчий аппетит.

– Я позавтракаю в гостиной, – промолвил он. После этой ночи спальня казалась слишком личным, интимным местом, чтобы впускать туда слуг.

Ридли перешел в гостиную, сел в удобное глубокое кресло и похлопал по низенькому столику рядом:

– Ставь сюда свой поднос, Рам, и налей горячего шоколаду. А потом ступай к миссис Ратледж и скажи, что я желаю, чтобы мне прислуживала Аллегра.

– Шоколад? – растерялся Рам.

– Шоколад. И на обратном пути прихвати парочку бутербродов, да потолще. Я умираю с голоду. – «И сияю, как идиот», – подумал он, тщетно стараясь подавить все ту же рассеянную улыбку. Впрочем, довольно смешно пытаться что-то утаить от Рама. Интересно, как скоро его слуга догадается о том, что случилось ночью. Равно как и прочая челядь, если уж на то пошло.

Следом за Рамом в гостиную вошел Бриггс. Он казался встревоженным и растерянным.

– Прошу извинить, что побеспокоил вас так рано, милорд. Однако я счел за благо предупредить, что вам следует взять с собой кого-то из слуг, если соберетесь кататься по парку.

– Что за чертовщину ты несешь, Бриггс? – нетерпеливо перебил Ридли. – Как ты сам отлично видишь, я абсолютно трезв. И не собираюсь падать с лошади. – В ожидании неизбежной вспышки Бриггс болезненно сморщился, и Грей вспомнил слова Аллегры. – Ты беспокоишься за мою безопасность? – как можно сдержаннее спросил он.

– Да, милорд. Этим утром Эндрю обнаружил, что кто-то усыпил собак. Псы дрыхнут, как котята. Наверное, в парк проникли бродяги. Садовники прочесывают лес, а Эндрю проверяет, не случилось ли браконьерства.

– А что с лошадьми? – насупился Ридли.

– Живы и здоровы. И все до одной в своих денниках.

– Особняк?

– Не похоже, что кому-то удалось пробраться в дом. Если они все еще здесь, то прячутся в лесу.

– Но что за дьявол помог им проникнуть в парк? Неисправна ограда?

– Не далее как в июне я лично проверил каждый дюйм, – качнул головой Бриггс. – И с тех пор кто-то из садовников осматривает ее каждую неделю.

– Так как же бродяги пробрались внутрь?

С порога раздался неприятный голос миссис Ратледж.

– А бродяг-то и не было, ваша милость, – злорадно проворковала она. – Были не «они», была «она». А насчет «как» – наверняка Хэмфри ночью не оказалось на месте. Он бегает из сторожки к своей шлюхе. И тем самым предоставил возможность скрыться этой твари.

– Скрыться? – переспросил Грей, похолодев от испуга. – Какой еще твари?

– Да Аллегре, какой же еще? – с триумфом пропела миссис Ратледж. – Я сама пошла разбудить девчонку утром, когда повар сказал, что ее не было за завтраком. А у нее пусто. И вещей ее тоже нет. Я послала Верити сначала проверить в буфетной, а уж потом посмела тревожить вашу милость известием о том, что она сбежала. И вот только сию минуту услышала про собак И про выходки Хэмфри, из-за которых она смогла скрыться. – С ехидной ухмылкой она обратилась к Бриггсу: – А ведь Хэмфри находится под вашим началом, мистер Бриггс!

Грей вскочил, гневно уставился на миссис Ратледж и рявкнул, грохнув кулаком по каминной полке:

– А за то, что девка сбежала, ответишь ты!

– Я свои обязанности знаю точно, ваша милость. – Толстая нижняя губа миссис Ратледж обиженно задрожала. – И коли девчонке приспичило сбежать, ее никто не удержит. Но я уже послала лакеев перевернуть вверх дном весь особняк на случай, если паршивка что-нибудь стащила.

Грей смачно выругался. Конечно, старая ведьма права. У служанки есть право покинуть хозяина. И если ее при этом не уличат в воровстве, бегство не будет считаться преступлением, несмотря на подписанный ими договор. И Грей поспешил отослать экономку:

– Ступай займись делом.

– Баба с возу – кобыле легче, вот что я скажу, – пыхтела та, приседая в реверансах и пятясь к двери. – Подумаешь, мисс Недотрога! – Она скрылась в коридоре, прежде чем Ридли успел взорваться. Пришлось Бриггсу принимать удар на себя.

– Чума тебя забери! Разве ты получаешь деньги за то, чтобы хлопать ушами?! Что за бестолковых лентяев ты нанял на службу? Я желаю, чтобы Хэмфри уволили сию же минуту!

– С превеликим удовольствием, милорд. – Он нерешительно прокашлялся, прежде чем спросить: – С вашего позволения, я прикажу садовникам прекратить поиски? Похоже, девушка заранее все предусмотрела. Тот, кто позаботился даже усыпить собак, вряд ли допустит какую-то оплошность, чтобы быть пойманным. Остается лишь вопрос о вашем договоре… Вы собираетесь на него ссылаться? Тогда власти могли бы арестовать ее за побег.

Договор, чертов договор. При мысли о нем сердце Грея болезненно сжалось. Они были близки дважды. Может быть, по ее счету выходило аккурат по шесть месяцев за один раз? Не он ли предложил взглянуть на события этой ночи с точки зрения бизнеса? Так что же удивляться, если маленькая плутовка продолжила в том же духе?