А,Б,В,Г,Д и другие - Томин Юрий Геннадьевич. Страница 11

Группа шла цепочкой.

Поначалу ребята переговаривались, слышался смех. Но постепенно, как это всегда бывает в первый день, рюкзаки становились все тяжелее. Разговоры сбивали дыхание, и скоро они прекратились сами собой. Ребята шли молча и сосредоточенно – работали.

Погода в июне этого года, кажется, решила в очередной раз пошутить с метеорологами.

Чего-то они там не учли – то ли лунного притяжения, то ли солнечного затмения, но обещанной прохлады не было, а стояла незапланированная жара. Потом, конечно, напишут – "впервые с 1882 года", но сейчас от этого не легче.

Первые комары, веселые и настырные, спешили выполнить свой долг перед природой и своим племенем. Больше всего им полюбился Борис, одетый в легкую рубашку-полурукавку. Алексей Палыч шел позади него и видел, как он выворачивает руки за спину, пытаясь достать зудящие места под лопатками.

Теперь уже не просто неприязнь, а прямо-таки злость поднималась в нем. Лжедмитриевна прекрасно видела, что они не подготовлены к такому походу. Могла бы предупредить. Ведь знала, наверное, заранее, проклятая!

Да и сам Алексей Палыч теперь, когда шли уже не по тропе, а напролом, чувствовал свою неуместность в лесу. Пиджак, галстук, обычные брюки, полуботинки – были здесь столь же не к месту, сколь не к месту туристские одежды в театре. Галстук вскоре был сдернут и засунут в карман. Но полуботинки, которые дома вели себя вполне прилично, здесь вдруг начали натирать ноги; штанины норовили зацепиться за каждый гнилой сучок; ворот пиджака охотно оттопыривался, чтобы принять порцию хвои или другой мусор.

Во всем этом несоответствии было что-то вынужденное, нелепое, унизительное.

Постепенно Алексей Палыч втянулся и шел вперед монотонно и упрямо, как лошадь. Но в отличие от лошади, он мог на ходу думать. Если раньше его занимало только одно – прекратить нелепый эксперимент, то теперь у него было время подумать: зачем? Для чего все это делается, понять он не мог и решил прижать Лжедмитриевну при первой возможности.

А Лжедмитриевна и ребята о них, казалось, вовсе не думали. Во всяком случае, никто не оборачивался.

– Алексей Палыч, – сказал Борис через плечо, – почешите мне, пожалуйста, спину.

Алексей Палыч догнал Бориса и на ходу почесал. Останавливаться было опасно: группа не сбавляла темпа.

– Быстро они идут, – заметил Алексей Палыч. – Просто как заведенные.

– Думаете, тоже роботы? – спросил Борис. – Да нет. Обыкновенные. Я таких видел. Компас – в зубы, и шлепают, пока не свалятся.

– Надеюсь, что ждать недолго, – сказал Алексей Палыч. – У меня такое ощущение, что если мы свалимся, то они даже не остановятся.

– Остановятся, – уверенно сказал Борис. – Это у них закон. Они просто мечтают кого-нибудь спасти.

– Откуда ты-то знаешь?

– У нас, что ли, нет таких придурков, – небрежно заметил Борис, который ко всем сверстникам, увлекавшимся не радиотехникой, а чем-либо другим, относился без уважения.

Впереди посветлело. Густой ельник сменился редким мелким сосняком. Под ногами захлюпало: сосняк рос на подболоченной поляне. Полуботинки Алексея Палыча приняли в себя положенную меру коричневой жижи. Кеды Бориса промокли. Но группа, теперь видная вся целиком, по-прежнему перла прямиком, словно посуху.

"Неужели нельзя обойти?" – подумал Алексей Палыч. Специалистом по туризму он не был, хотя в лесу бывал не так уж редко: в Кулеминске только безногие по грибы не ходили. Но и неспециалист может понять, что только очень неумный инструктор позволит группе промочить ноги без крайней нужды.

"Или неопытный... – подумал Алексей Палыч. – Но почему никто не возразил? Может быть, они под гипнозом?"

Все на свете кончается, кончилось и болото. Идти стало полегче в том смысле, что земля уже не стремилась засосать и стянуть туфли с Алексея Палыча. Но в туфлях хлюпало, ноги в них скользили, подвертывались, и вообще все было противно и мерзко.

Борису было полегче, не говоря уже о том, что он просто-напросто моложе.

А группа все шла и шла... Хоть бы кто-нибудь обернулся... Отсюда, снизу, даже ребячьих голов не было видно, а так – рюкзаки с ногами.

Алексей Палыч начинал уже сердиться всерьез. То, что ими не интересовались ребята, вполне можно понять: плетутся сзади два чудака и пускай себе плетутся, пока им не надоест. Но ведь подлая Лжедмитриевна знала всё. И то, что они раздеты, и то, что разуты, и то, что у них не было ни крошки еды.

Перевалив через вершину гряды, группа стала спускаться по противоположному склону. Не доходя опушки леса, ребята остановились и сбросили на землю рюкзаки. Лжедмитриевна сказала им что-то, указывая рукой, и еще двое мальчиков побежали к лесу.

"Они еще могут бегать", – подумал Алексей Палыч. Он присел не обомшелый камень. Борис плюхнулся рядом на землю. Обоим почему-то хотелось оттянуть момент встречи. Но чем больше затягивалось ожидание, тем глупее все выглядело. Ни та, ни другая сторона уже не могли делать вид, что существуют сами по себе.

От группы отделилась девочка и подошла к преследователям.

Алексей Палыч внимательно смотрел на нее, отыскивая признаки гипноза. Борис сделал вид, будто ничто окружающее его не интересует, и демонстративно принялся чесать накусанную спину.

Девочка была как девочка: раскрасневшаяся, с капельками пота у висков, со свежими расчесами на лбу, длинноногая и легкая в движениях. Она сразу почувствовала молчаливое сопротивление Бориса. Почувствовала, но никак этого не проявила. Точнее, проявила, но небрежно и элегантно, как это умеют делать девочки. Просто она не заметила Бориса и обратилась к Алексею Палычу:

– Вас зовут.

Девочка побежала вниз вприпрыжку, словно танцуя. Это был боевой танец, предназначенный для Бориса.

Алексей Палыч и Борис нехотя побрели вниз. Оба понимали, что в своих одеждах выглядят в этой обстановке нелепо, как будто они, а не Лжедмитриевна, свалились с другой планеты. Но только она и могла им помочь, если, конечно, захочет.

Ребята сидели разутые. Кеды и шерстяные носки, разложенные на камнях, дымились под жарким солнцем.