Прыжок Ящера - Щупов Андрей Олегович. Страница 59

– Тогда никаких проблем, – Каротин прихлопнул пухлой пятерней по колену. – И сколько такой режим протянется? Хотя бы ориентировочно?

– Я уже сказал: предположительно с годик. Может, меньше, на что я крепко надеюсь.

– Понял. Что-то еще?

– Есть заданьице. Пошукай через свою сеть о таможенных заморочках. Кто-то на европейской границе нам палки в колеса сует. Ты ведь тоже по этим делам когда-то работал.

– Исходная информация?

– В общих чертах все у Сени Рыжего. Подробности и нюансы у Безмена. Он, правда, в столице, но постоянно на связи. Телефон у тебя мобильный?

– Сотовый, – Каротин коснулся нагрудного кармана.

– Вот и ладушки. Особо, конечно, языками не чешите, сотовую связь ныне только дурачок ленивый не слушает.

– Это я знаю.

– Ну и хорошо, что знаешь. В общем свяжись с секретарем, он все тебе растолкует. Но копай осторожно. Похоже, к нашим товарам крупные шишки руку прикладывают. Твоя задача выяснить – кто конкретно играет против нас. Само собой, неплохо бы оценить силы противника. Хотя бы приблизительно.

– Понял.

– Тогда бывай.

Прощаясь с Каротином, пришлось пожать его липкую лапку. Наблюдая за утиной походкой адвоката, я всерьез усомнился – пролезет ли он в дверной проем. Но малый оказался крученым! Уже перед самой дверью развернулся боком и все-таки протиснулся. Оно и понятно, его здесь не покормили. А то бы застрял. Как Вини-Пух на выходе из гостей.

Глава 27

Верно, за весь предыдущий месяц я не перелопатил столько бумажек, сколько перелистал за сегодняшний день. Уверен, нашим славным политикам, этим хроническим любителям синекуры, подобный спурт в жизни не снился. Спасибо студенчеству! Научило пахать. У лодыря в вузе, в сущности, два пути: либо скатиться в деклассированное сословие троечников, а то и вовсе вылететь бесправным планером вон, либо извернуться ужом, освоив диагональное чтение с постижением не нюансов, но сути. И эту вторую тайную тропку я сумел таки освоить. Как знать, если бы не та стычка с деканом, возможно, быть бы мне академиком и профессором! Потому как имелись некоторые предпосылки, да и вкус к учебе я в полной мере успел прочувствовать. Это ведь тоже преазартная штука – дружить с собственным мозгом. Стоит ли в течение семестра регулярно ходить на занятия, если на сдачу экзамена вполне достаточно трех-четырех дней? А что за дурь – изучать языки на протяжении нескольких лет! Дайте только стимул, и будет вам язык в месяц-полтора! Хоть французский, хоть китайский!.. В моем нынешнем случае стимул определенно присутствовал. Подросшую империю отчаянно лихорадило. Следовало ускоренно подчищать хвосты, стучать кулаком по столу, щелкать кнутом и подстегивать кадры. Проще пареной репы обставить начальника, не сующего нос в бумаги. Я таким начальникам уподобляться не хотел. Оттого и погружал свои драгоценные ноздри в бухгалтерскую пыль. Примерно раз в полгода. За последние же недели пыли этой заметно прибавилось.

Лихорадочно пролистывая документы по «Харбину», я сверял итоговые счета, сводил подозрительные фамилии в списки, на особых листах строчил цэу для финансистов и контрразведки. Спурт тем и хорош, что дает быстрые результаты, но столь же быстро подобная работа опустошает, выжимает вас, как лимон. Уже к шести вечера в висках у меня скрипели патефонные иглы, и неведомая психоделическая музыка волнами наплывала издалека, струйками фруктовой патоки заливаясь через уши, перекатами спускаясь куда-то ниже, сбивая с ритма, подсказывая, что пора заканчивать. В общем и целом я был доволен. С намеченным я справился, можно было прятать чертовы папки куда подале, делать гимнастику и пить пиво. Разминая позвоночник, я поднялся. Сейф плотоядно щелкнул замочком, монитор компьютера погас, охранник возле двери что-то браво пожелал в дорогу. Из офиса я вышел, не видя и не слыша ничего вокруг.

В глазах продолжало рябить, и потому поравнявшиеся с нами «Жигули» я мог бы не заметить вовсе, если бы не Гонтарь. Мой телохранитель в пару секунд сообразил что к чему и, щелкнув по затылку шофера, выхватил оба своих ствола. Под дирижерский бубнеж в рацию машины сопровождения умело взяли зарвавшийся «Жигуленок» в коробочку, довольно грубо притиснули к бровке. Я безучастно следил за происходящим и лишь в самый последний момент успел крикнуть выскакивающему Гонтарю:

– Эй, минутку! Это же мой любимый мент!

Я не ошибся. Это был и впрямь «мой любимый» мент. Руоповец Костиков собственной персоной, один из немногих честных ментов, имена коих следует искать в многотомных скрижалях Великой Красной Книги.

Нахмурившись, Гонтарь обернулся.

– Отпустить восвояси?

– Зачем же… Пригласи ко мне в кабину. Без грубых слов, вежливо.

Последнее слово моим парням было едва ли знакомо, и все же под умелым руководством Гонтаря с задачей они справились. Долго не ерепенясь, капитан выбрался из «Жигулей», зашагал в мою сторону.

– Дюже вы нервные стали, Павел Игнатьевич! – пробурчал он вместо приветствия. – Ехали бы себе и ехали. Мешал я вам, что ли?

– Не сердитесь, – я приглашающе распахнул дверцу. – Будьте как дома!

Костиков, помешкав, залез в салон. Глянув на мой гипс, хмыкнул:

– Бандитская пуля?

– Она самая. Какими судьбами, капитан? Все никак не можете меня позабыть?

– Увы, даже в кошмарах являетесь. Рад бы забыть, да не получается.

– Что так?

– Разве непонятно? От ваших проказ весь город на ушах стоит. Сначала «Харбин», потом «Южный»… Не слишком ли много фейерверков для одного месяца?

Я пытливо оглядел офицера. Лицо капитана чуть расплывалось, зрение по сию пору не ладило с фокусом. Значит, с работы я убрался вовремя.

– Ладно, поговорим, – я тяжело вздохнул. – Что вы хотите знать, мсье Костиков?

– Я, кажется, объяснил.

– Зачем это вам? Надеетесь предотвратить очередной фейерверк?

– Надеюсь, – серьезно ответил он. – А еще надеюсь понять, какого черта вы вдруг взъярились. Жили себе, жили, дальше своей территории носа не совали, соседей, ясное дело, пощипывали, но все в меру, без геополитических амбиций. И вдруг нате вам! – Мороз, Поэль, «Харбин», «синие»! Прямо танатос какой-то устроили, ей-богу!

– Слова какие-то мудреные, – пробормотал я.

– Бросьте! Все вы прекрасно понимаете. Скажите честно, что за муха вас укусила?

– Сказал бы, да вы ж не поверите.

– А вы рискните.

Я прищурился.

– Видите ли, в некотором роде меня интересует то же самое.

– Не понял?

– Дело в том, что я тоже мечтаю выяснить, что за мухи-цокотухи на меня покушаются.

– Загадочно изъясняетесь!

– Так уж получается, Евгений Павлович. Хотел бы сказать яснее, да не выйдет.

– Все-таки попробуйте. Мне ведь любопытно. Вместе авось придем к утешающим выводам.

– Вам-то какой от этого прок?

– Самый прямой. Не буду вздрагивать во снах, гадая, какое очередное здание взлетит на воздух по утру. Город, знаете ли, привык спать по ночам, а какое уж тут спать под взрывы да выстрелы. Так что поделитесь, облегчите душу. Тем более, что у вас своя информация, у меня своя. Объединим – глядишь, что и выйдет.

– Провоцируете на исповедь?

– Ага. На совместный катарсис. Оно ж так всегда и бывает: выговориваемся, а потом легче становится.

– Может, еще хадж в Мекку посоветуете совершить? Так сказать, для полного очищения?

– Ну, это вам, пожалуй, слабо будет. Не сумеете. А вот потолковать по душам могли бы попытаться.

– Полагаете, получится?

– Ну… Во всяком случае попробуем. То есть, может, я незамысловато рассуждаю, но, по-моему, для мира вы еще не потеряны.

– Что вы говорите!

– Да, да! Имеется, знаете ли, такое смешное подозрение. А значит, есть за что побороться.

– Видел я вашу борьбу!