Девять жизней - Лин Фрэнк. Страница 23

Не знаю, что сказали бы педагоги о моих методах воспитания, но, кажется, я поступил лучше, чем если бы просто выгнал мальчишку взашей. Деньги можно будет записать на счет Риштона, в графу накладных расходов.

Когда Джей ушел, я положил ноги на стол и задремал, читая учебник судебной медицины. Я еще не брался за дело Мэри Вуд, но за два дня до Рождества это вряд ли имело смысл.

Разбудил меня звонок Кэт Хэдлам. Она говорила очень деловито:

– Хочу поблагодарить вас за возврат машины, но звоню не только за этим. Здесь кое-что произошло, и мне необходимо с вами встретиться. Вы могли бы приехать на «Альгамбру»?

Я всегда знал, что спать на работе вредно, и теперь усиленно старался собраться с мыслями.

Если они с Риштоном собираются отменить мою поездку к Глории в Престбери – прекрасно. В любом случае они должны будут заплатить мне за сегодняшний день.

– Сейчас начало пятого, мисс Хэдлам, а ровно в пять я собираюсь выехать в Престбери. Боюсь, что к вам я не успеваю. Вы не можете объяснить мне суть дела по телефону?

– Я хочу поговорить с вами как раз о поездке в Престбери. Глория уходит с работы только в половине шестого, так что времени у вас предостаточно. Мне необходимо обсудить с вами кое-что очень важное. – Тон ее сделался резче, и мне это не понравилось.

– Если вы хотите отменить нашу сделку – пожалуйста, – сказал я. – Я могу положить десять тысяч в пломбированный контейнер и отослать его с курьером. Вы получите деньги через полчаса.

Когда я произнес «десять тысяч», в трубке послышался сдавленный стон, но Хэдлам быстро взяла себя в руки.

– В таком случае нам тем более необходимо поговорить… если только вы соизволите не горячиться. Дело в том, что мне нужно обсудить все с Саймоном – но непременно в вашем присутствии. Не волнуйтесь, я оплачу ваше время, только, пожалуйста, приезжайте, мистер Кьюнан…

Отказать ей я не мог и снова вышел в холодную зимнюю мглу. Перед выездом я позвонил из машины Джею и велел ему ждать меня у входа в «Альгамбру» сразу после пяти часов.

Скоро передо мной замаячило здание «Альгамбры» с его темными дверными проемами, мрачными навесами, причудливыми арками и кривой крышей – зрелище в сумерках еще более зловещее, чем днем. Против обыкновения, здесь было пустынно. Когда я прибыл на место вчерашней унизительной сцены, мой враг Пултер дежурил у входа один.

Взгляд его был холоден, как зимний вечер.

– Поднимайтесь в кабинет мисс Хэдлам. Она ждет вас. Вы знаете, как пройти, – резко отчеканил он.

Дорогу я и в самом деле нашел без труда, ориентируясь по кричащим картинам на стенах. Студия пустовала.

В кабинете у Хэдлам я застал только ее и Риштона. Маленькая фигурка знаменитого ведущего, вдавленная в подушки низкого дивана, напоминала манекен или причуду модного скульптора. Хэдлам сидела за своим столом. В воздухе висело напряжение, оба молчали. Хэдлам предложила мне сесть на низкое кресло напротив Риштона, но, взглянув на его лицо, я счел благоразумным отказаться.

В углу стоял стул – стальная конструкция в форме радара с натянутым на нее кожаным сиденьем. Когда я опустился на него, радар жалобно заскрипел, но выдержал. Теперь я оказался на одной высоте с Кэт Хэдлам, а Риштон сидел напротив нас почти на полу.

– Мы говорили о том, действительно ли вам стоит отправляться к Глории, – нерешительно начала Хэдлам.

– Об этом говорила ты! – вскричал Риштон. – Я не собирался ничего менять!

Зная взгляды Риштона на вмешательство женщин в его планы, я начинал сомневаться, что сидящую за столом даму ждет роль его спутницы. В лучшем случае ей светило сохранить место в резервном подразделении. До сих пор в общении с этой парой я вел себя как кроткая овечка. Вчера вечером разговор взяла на себя Делиз, сегодня за ланчем я лишь слушал Риштона. Мне это надоело.

Я встал, вынул из кармана конверт с десятью тысячами и бросил его Риштону на колени.

– Я ухожу. Если вы о чем-нибудь договоритесь и я по-прежнему буду вам нужен – позвоните мне после Нового года.

Риштон вскочил с дивана, как фокстерьер.

– Сядьте и слушайте! – рявкнул он. – Мы принимаем важное решение! – Лицо его побагровело, черные глаза сверкали. Я испугался, что он вот-вот превратится в облако пара и на ковре останутся только его элегантные кожаные туфли.

Было удивительно, что после такого напряженного ланча и визита в бордель он вообще держится на ногах, но мне довелось наблюдать фонтан энергии Риштона в действии. Он с трудом сдерживал свою ярость.

– Кэт волнуется, что если мы пошлем к Глории незнакомого ей человека, то она может неверно нас понять. Может подумать, что мы принимаем жесткие меры. Я сказал ей, что ваш приезд, напротив, успокоит Глорию, но Кэт сомневается…

– Да, я сомневаюсь. Прежде всего, я не понимаю, как ты можешь давать Глории десять тысяч после твоих неприятностей с «Ллойдом»! – перебила его Кэт.

– Когда я подарил тебе на день рождения «мазду», ты не возражала, – огрызнулся он.

– Это было до того, как твой синдикат рухнул, и до того, как Тревоз и ты знаешь кто еще начали вставлять тебе палки в колеса.

– Прекрасно! Давай заплатим ей меньше, только не обвиняй меня, когда начнешь читать в прессе занимательные подробности о своей жизни в разделе «Светские новости». – Вскрыв конверт, он начал отсчитывать 50-фунтовые купюры. – Вот пять тысяч. – Он протянул мне пачку.

Я взял деньги и с минуту посидел молча. Потом вынул из кармана бланк договора и начал писать расписку, удостоверяющую, что я взял у Риштона деньги для выполнения его поручения.

– Нет, нет, – запротестовал он и оттолкнул протянутую мной бумагу. – Я вам все объяснил сегодня в ресторане. Мы вам доверяем и хотим, чтобы все происходящее осталось между нами.

Глядя на этого маленького противного крикуна, я внезапно понял, откуда взялись морщины под глазами у Кэт Хэдлам. Риштон высасывал из нее все жизненные силы.

Снова засуетившись, он поднял трубку телефона и начал набирать номер.

– До половины шестого она на работе. Я предупрежу ее, что вы приедете.

Пока он разговаривал, Хэдлам встала и налила мне чашку кофе из электрической кофеварки. Слушая, как замысловато Риштон описывает Глории свои планы, она улыбнулась и подняла брови. На ней была бирюзового цвета юбка с оборками, украшенная национальным орнаментом, простая белая блузка и грубоватого фасона туфли. Походы по магазинам вместе с Делиз научили меня разбираться в современной дамской моде.