Девять жизней - Лин Фрэнк. Страница 30

Я не понимал, чем именно я обязан Теду, учитывая, что последнее дело, в которое я посвятил его, составило ему репутацию первоклассного расследователя преступлений, но предпочел промолчать.

– Наши дела идут не так хорошо, чтобы мы могли отказываться от подобных предложений, – ввернула Делиз. – И потом, если ты считаешь, что они невиновны, это еще не значит, что это на самом деле так.

– Не знаю. Мне нужно подумать, – медленно ответил я. Наверняка я знал только то, что стоит мне появиться на телеэкране с рассказом об одном из своих клиентов, и с карьерой частного детектива можно проститься навсегда.

Самым неприятным было чувство, что именно эту цель и ставила перед собой Делиз. Она никогда не была так предана «Пимпернел инвестигейшнз», как я. В глубине души она, вероятно, мечтала сделать меня мальчиком на побегушках у Теда – я буду рысачить, вынюхивая злодеев, а он – защищать от них честных граждан. Ну а она, разумеется, станет помогать ему преподносить информацию зрителям.

Я снова стал размышлять об убийстве. Водитель такси, всегда подвозивший Глорию, заявил, что высадил ее около дома ровно в семь, как обычно. Даже если Риштон ждал ее, как ему удалось поставить ее в такое положение в гараже? Казнь была выполнена профессионально. Глория не пошла бы в гараж и не встала бы на колени, зная, что ее муж или его любовница хотят ее убить. Она бы сопротивлялась.

Убийцей Глории несомненно был мужчина, причем незнакомый ей. Он встретил ее практически сразу же, как только такси отъехало от дома, и приставил ей к виску пистолет. Она пришла в ужас, но надеялась, вопреки очевидному, что если будет подчиняться его приказам, он ее не убьет. Прошла за ним в гараж и встала на колени на холодный бетон. Может быть, ее последней мыслью было, что он хочет ограбить или изнасиловать ее.

Но этот ублюдок застрелил ее, причем самым эффектным способом. Чтобы совершить убийство так, как он это сделал, нужен дьявольски холодный расчет. Он выпустил две пули, судя по результату – типа «магнум». Затем выбросил гильзы – и аккуратно поставил еще две слева от тела. Несомненно, в качестве предупреждения. Но кому? И зачем?

Пока я обдумывал это, Делиз осторожно вела машину через Стокпорт. Тед продолжал бросать на меня исполненные надежды взгляды, но я молчал. Он уже выслушал историю Хэдлам и Риштона из уст Делиз, однако я не собирался ее подтверждать. Когда мы высадили Теда у его дома в Дидсбери, он сказал:

– Сообщи мне к вечеру, что надумаешь, Дейв.

Я пожелал ему счастливого Рождества, и он отправился отмечать его в одиночестве. Жена Теда, забрав двоих детей, ушла от него к спортивному репортеру из газеты «Баннер». С тех пор они ни разу не виделись; не смягчил ее и неожиданный успех Теда. Жизнь течет по своим законам, сколько бы Тед ни уверял зрителей и себя самого, что действительность и мыльная опера – одно и то же.

Не хотел бы я уподобиться Теду: превратиться в одинокого эксцентричного пьяницу, осложняющего жизнь своим друзьям.

Я испытал облегчение, вновь очутившись на узких улочках Чорлтона, хотя мы двигались несколько не в том направлении, в каком мне хотелось бы. Делиз почти ничего не говорила, но по выражению ее лица было понятно, что она считает совершенно необходимым, чтобы я дал интервью Теду. Я был убежден в обратном.

Улица с газоном посередине, на которой жила Молли, тянулась вдоль небольшого парка. Местные обитатели использовали его преимущественно в качестве туалета для собак, и даже теперь, в сочельник, тут шагу нельзя было ступить без того, чтобы не наткнуться на одного из этих друзей человека. Огромная пятнистая тварь, помесь неизвестного животного с немецкой овчаркой, разлеглась у Молли на пороге. Делиз перешагнула через собаку и вошла в дверь. Когда я последовал за ней, псина оскалила зубы и зарычала. Зверюга чувствовала себя здесь как дома, и я решил, что она принадлежит Молли.

Собака пробралась за мной в столовую. Делиз уже скрылась в кухне, где в клубах пара вырисовывались, как подножия Гималайских гор под облаками, могучие плечи Кашалота. Я остановился, не уверенный, стоит ли продолжать вторжение. В последний раз Молли накинулась на меня так, что мне пришлось в спешном порядке эвакуироваться. И теперь она, как навязчивый кошмар, вылетела из кухни с занесенной над головой сковородкой. Я отскочил в сторону, но оказалось, что на этот раз мишенью была овчарка, с успехом выставленная за дверь.

– Вы впустили сюда эту суку? – прогрохотала хозяйка. – Эта дрянь обгадила мне весь порог. А тут – новый ковер!

– Простите, миссис Делани, – пробормотал я.

– Не надо, не надо! Никакая я вам не миссис! – проворчала она, перекидывая сковородку из руки в руку.

– Простите, Молли, я думал, что собака ваша.

Она окинула меня подозрительным взглядом, пытаясь понять, не смеюсь ли я над ней. Ее сощуренные свирепые глазки на сердитом округлом лице казались еще меньше. Я не мог надивиться на чудеса природы: неужели эта необъятная фурия – мать маленькой, изящной Делиз? Она немного успокоилась, хотя мое появление, несомненно, не привело ее в восторг.

– Забудем это, – отрезала она. – Поздравляю вас с Рождеством. Кто старое помянет, тому глаз вон. Делиз очень к вам привязана, хоть я ее и не понимаю. В общем, входите и чувствуйте себя как дома.

Обед прошел довольно спокойно. Корзинки из слоеного греческого теста с начинкой из брынзы, овощи и пудинг на растительном масле составляли интересную альтернативу традиционному рождественскому меню.

После обеда Молли удалилась в свою спальню для сиесты, а мы с Делиз прилегли на диван. Его конструкция, специально укрепленная, чтобы выдерживать вес Молли, прекрасно подходила для моих намерений. Сверху доносился храп Молли. Несмотря на то, что я провел за решеткой всего два дня, я чувствовал, что вполне заслужил традиционное утешение освобожденных из заключения. Делиз не имела ничего против.

– Ты заложила ту дыру в полу ее спальни? – с опаской спросил я, когда она сняла блузку.

– А ты прислушайся! – рассмеялась она. – Я налила ей столько «Бушмиллз», что она продрыхнет до утра!