Желание джентльмеена - Линден Кэролайн. Страница 39

– В таком случае мне все ясно.

Секунду Ханна недоуменно посмотрела на герцога.

– Но вы же сами сказали мне, чтобы я с ней не спорила.

– И поэтому вы решили бросить мне вызов.

– Разве я плохо играла герцогиню?

– Нет, но… Я бы сказал, вы играли крайне неохотно.

– Возможно, но уж в этом-то я точно неповинна. К тому же я совершенно искренне полюбила Селию и Розалинду. Мы с Молли будем очень по ним скучать.

Маркус с трудом поборол разочарование – он совсем забыл об этом условии договора. Он привык к Ханне, и теперь ему даже нравилось ее присутствие. Когда она уедет, его жизнь снова войдёт в привычную колею. Его больше не будут отвлекать от дел ее склоненная головка и хитрая улыбка, и во время работы он больше не будет сидеть и смотреть в окно, гадая, что такого интересного происходит в саду, из-за чего ее звонкий смех доносится до его кабинета. Ему не придется в неурочный час разыскивать ее по всему дому, чтобы посмотреть, чем она занимается.

Хотя Маркус только сейчас вспомнил о ее неминуемом отъезде, о котором сама Ханна, как видно, ни на минуту не забывала. Она уже заранее знает, что будет скучать по Селии и Розалинде. А как же он?

– Зимой они вернутся в Эйнсли-Парк, – зачем-то сказал Маркус. – С началом холодов Лондон пустеет.

Ханна повертела в руках чашку.

– Разве вы с ними не поедете?

Маркус покачал головой, наблюдая за игрой бликов от пламени свечей на ее распущенных волосах.

– Нет, хотя, наверное, заеду на Рождество.

Ханна вскинула на него глаза. В царивших на кухне сумерках ее кожа блестела золотистым светом.

– Но почему?

Герцог пожал плечами.

– Эйнсли-Парк – имение Розалинды. Не хочу вторгаться в ее владения.

Ханна удивленно покосилась на него. Эйнсли-Парк принадлежит ему, а не Розалинде!

– Я думала, это и ваш дом тоже. Розалинда говорила, что вы там выросли.

– Да. Это была любимая резиденция моего отца, и он привез туда Розалинду сразу же после свадьбы. Вскоре после этого нас с Дэвидом отправили в школу, и… В общем, после смерти отца по долгу службы мне больше приходилось бывать в Лондоне.

Ханна ожидала услышать совсем другое. Разумеется, долг есть долг. Она знала, как тяжело содержать небольшую ферму и маленький домик, а уж какого труда стоит содержать поместье Эксетер, и представить невозможно.

Тут Ханна с удивлением подумала, что у них с герцогом много общего. Она выскочила замуж за первого встречного, чтобы не возвращаться в отчий дом, где ее не ждут; герцог же фактически отрекся от родового поместья. Розалинда рассказывала, что прежняя герцогиня скончалось, когда Маркусу и Дэвиду было пять лет, а она вышла замуж за их отца, когда мальчикам сравнялось десять. Наверное, близнецы чувствовали себя неприкаянными в новой семье, особенно после того, как родилась Селия.

– Понимаю. – Ханна грустно улыбнулась и положила в чай кусочек сахара. – Я тоже не хотела жить с отцом и его новой женой.

– Неужели?

Она покраснела.

– Да. Я собралась переезжать к нему, но тут… я встретила Дэвида…

Герцог пристально взглянул на Ханну, но она сделала вид, что не заметила этого взгляда.

– Теперь вы знаете, почему я приняла предложение Дэвида. Молли и я пришлись бы совсем не к месту в доме отца, который недавно женился. Дэвид предложил мне брак по расчету, а я так хотела остаться в доме хозяйкой! – Ханна обвела взглядом огромную кухню, которая ни в какое сравнение не шла с кухней приходского священника, и ее губы дрогнули. А уж про остальные комнаты и говорить нечего – такое великолепие ей и не снилось. – Увы, я просчиталась и теперь нахожусь в доме, где никакая я не хозяйка и ничего здесь от меня не зависит.

Губы герцога дрогнули.

– От вас зависит больше, чем вы полагаете.

Ханна покачала головой:

– Ничегошеньки! К тому же, находясь здесь, я выказала себя полной дурой.

– Ну, если кто и вел себя по-дурацки, так это я. – Герцог вздохнул. – Интересно, найдется ли еще на свете хоть один мужчина, готовый притворяться мужем женщины, которая готова бежать от него на край света?

Ханна вспыхнула.

– Во-первых, не на край света, – заявила она, – а в Миддлборо.

Герцог безнадежно махнул рукой.

– Один черт. После этого все решат, что я оказался никудышным мужем.

– Кто это – все? – Ханна презрительно фыркнула. – Да они скорее решат, что это я спятила или… Или мы оба спятили.

Герцог улыбнулся.

– И все-таки мне кажется, что я крайне бездарно изображал супруга, а вы зря согласились на этот спектакль.

Ханна подобралась.

– Могу я задать вам один вопрос? Почему вы захотели, чтобы я осталась? Разумеется, вы не хотели скандала, но, здесь явно кроется что-то еще.

Герцог осторожно опустил чашку на блюдце.

– Совершенно верно: я не хотел скандала. А объясняться с Розалиндой желал еще меньше. Мало того, что это унизило бы ее, в особенности после радушного приема, который она вам оказала; это убило бы в ней любовь к Дэвиду. Розалинда всегда защищала Дэвида, тогда как отец, скажу правду, ничего от него не ждал. Дэвид был вторым сыном, и его ждала духовная карьера. Полагаю, священник из него вышел бы никудышный.

– Это уж точно, – пробормотала Ханна.

– Наконец отец понял, что больше сыновей у него не будет, и попытался привить Дэвиду чувство долга. Из его уроков Дэвид понял, что главное в жизни – иметь хороший костюм, острый ум и репутацию в высшем свете; а все остальное лишь пустая болтовня. Думаю, вы уже убедились, что Дэвид любит разные проделки. На смертном одре отец поручил мне присматривать за ним; но в ту пору я и помыслить не мог, каких усилий это потребует.

– Вы всегда выручаете его из беды?

– Разумеется, – спокойно ответил герцог.

– А что мне еще остается? Смотреть, как моего брата сажают в тюрьму за долги или судят за мошенничество? – Он бросил на Ханну многозначительный взгляд. – Или, может, молча наблюдать, как он губит честную женщину и дурачит все семейство?

– Так вот почему вы взяли в дом женщину, которую прежде в глаза не видели, и выдаете ее за герцогиню, – усмехнулась Ханна.

Герцог обжег ее взглядом.

– Да.

– Дэвид по достоинству оценил бы эту шутку.

Герцог улыбнулся краешком губ.

– Вы совершенно правы, хотя я никогда не рассматривал наш договор с этой стороны. – Он огорченно покачал головой. – Выходит, я ничем не лучше брата.

Ханна невольно задумалась. Нет, герцог, конечно, гораздо лучше, чем Дэвид. Дэвид непонятно зачем заварил эту кашу, а герцог поступился своим общественным положением, дабы загладить урон: не ради себя, а ради Селин, Розалинды и самого Дэвида, а также Ханны и Молли. Этот маскарад не принес ему ничего, кроме беспокойства и лишних расходов. Люди считают, что его, как дурака, окрутила деревенская простушка, Розалинда пытается превратить его в учтивого супруга, а Ханна вмешивается в его дела, словно она и вправду его жена, – и, тем не менее, он все это терпит!

Ханна осторожно размешивала сахар. Перед ней стоял выбор: либо отшутиться, либо сказать правду! В конце концов, она выбрала последнее.

– Вы обещали обеспечить Молли приданым – тогда ей не придется идти по моим стопам и выходить замуж, чтобы себя обеспечить. Кроме того, вы обещали привезти ее на лондонский сезон. Если бы я вернулась в Миддлборо, то она осталась бы без гроша, а теперь ее будущее обеспечено.

– Да, это так. – Герцог внимательно посмотрел на Ханну. – Выходит, мы оба – благородные мученики и готовы страдать, чтобы было хорошо нашим близким.

– Вовсе нет! – горячо воскликнула Ханна. – По крайней мере, я себя мученицей не считаю. Притворяться герцогиней – это не на костре гореть. А вот вы действительно вынуждены мириться с некоторыми неудобствами.

Ханна поднялась и принялась убирать посуду.

Когда она вымыла последнюю чашку и поставила ее на полку, герцог по-прежнему стоял у стола и не сводил с нее глаз. По привычке погасив свечу, Ханна вдруг поняла, что поступила довольно глупо. Разумеется, герцог Эксетер не экономит на свечах и мог зажечь хоть целый канделябр, чтобы проводить ее до спальни. Но темнота успокаивала, и Ханна молча проскользнула в открытую герцогом дверь.