Поцелуй Морты - Старкова Елена. Страница 22

– Да какие сейчас могут быть серьезные разговоры? – удивился Дима.

Больше всего ему хотелось пройти в свою комнату, упасть на кровать, зарыться лицом в мягкую подушку и замереть. А может быть, и заплакать.

– Более чем серьезные, – ехидно сказала мачеха. – Я хочу сразу предупредить тебя, чтобы ты не рассчитывал на свою долю наследства. Родион перед смертью составил завещание в мою пользу, понятно? Теперь я тут хозяйка! – В подтверждение своих слов Изольда топнула ногой в изящной туфельке и скривилась в неприятной усмешке. – Можешь оспорить завещание в суде, только делать это я не советую, мои адвокаты тебя с дерьмом сожрут!

Дима смотрел на мачеху и не верил глазам. Конечно, он всегда знал, что Изольда любит не отца, а его деньги, которые для нее значат все. Деньги – ее религия… Но оказывается, кроме любви к денежным знакам, у нее нет ничего святого.

– Вот ты как заговорила! – против желания повысил голос Дима. – Даже похорон не дождалась. Шампанское пьешь. Радость у тебя…

Изольда закурила новую сигаретку и взглянула на Диму с нескрываемым торжеством:

– Ты зависишь теперь от моей доброй воли. Я могу тебя по миру пустить… Имей в виду, если не женишься на Лене, ничего, кроме своих шмоток, не получишь!

– Не радуйся раньше времени! – крикнул мачехе Дима. – Все равно по-твоему не будет!

Родиона Сидоркина хоронили на Хованском кладбище под Москвой. Народу было много, но Дима держался особняком, и с соболезнованиями подходили в основном к театрально рыдающей Изольде. Молодая вдова была чудо как хороша в строгом черном платье и маленькой, того же цвета шляпке с вуалеткой. Глаза она прятала за большими очками с темными стеклами, а несуществующие слезы картинно вытирала белейшим кружевным платочком.

Изольда настояла, чтоб гроб Родиону купили самый дорогой из всех, имевшихся в погребальной конторе. Поэтому гроб был воплощением безвкусицы и глумления над чувством скорби: напоминал рояль из красного дерева. Дима подошел прощаться с покойным последним. Положил руку на край гроба и долго смотрел на отца, до половины укрытого белым саваном. Черные костюм и галстук придавали ему торжественный вид. Лицо было немного оплывшим, из-за чего морщины разгладились. Он казался бы моложе, чем при жизни, если бы не свойственное мертвым застывшее выражение лица. Дима наклонился, поцеловал отца в холодный лоб… И кивнул могильщикам.

Четверо таджиков в синих комбинезонах медленно опустили гроб на веревках в могилу. Все участники церемонии бросили в раскоп по горсти земли, и, только услышав стук комочков глины по крышке гроба, Дима понял, что отца больше нет.

Ему стало неимоверно тяжело. Он незаметно отошел за соседнее надгробие в виде черного мраморного креста, встал за ним, наблюдая, как тает толпа людей. Двое незнакомых мужчин в темных костюмах провели мимо него утомленную своей ролью Изольду, поддерживая ее под руки. Наконец все ушли.

Дима остался один над могильным холмиком, стесняться было некого, и он плакал так горько, как никогда в жизни, если не считать смерти матери. Он ощущал себя потерявшимся ребенком, который больше никому не нужен.

– Мои соболезнования… – Кто-то тронул Диму за плечо.

Он обернулся и вздрогнул: перед ним стоял отец в том самом черном костюме и галстуке, в которых его только что похоронили.

– Папа? Ты?

– Пусть пробоина в днище и тонет твой бриг, будь спокоен, дружище, ведь и смерть только миг…

– Наша любимая пиратская песенка, – сквозь слезы улыбнулся Дима. – Что ты тут делаешь, папа?

– Хороню себя. Шутка. – Отец хлопнул Диму по плечу таким знакомым жестом.

– Тебя отпустила Морта? Она обещала мне!

– Она меня поцеловала, – серьезным тоном сказал Родион, – живые от этого умирают, а мертвые начинают ходить…

Мимо них прошла чета пенсионеров: седенький старичок и высокая толстая бабулька. Они скользнули равнодушным взглядом по лицу Димы, а Сидоркина-старшего и вовсе не заметили.

– А почему они тебя не видят? – спросил Дима.

– Каждый видит то, что хочет, – грустно сказал отец. – Послушай, тебе грозит опасность. Ты знаешь человека по имени Нугзар? Бойся его и ни в коем случае не оставайся с ним наедине. Обещаешь?

Дима молча кивнул. Родион еще раз хлопнул его по плечу, кивнул на прощание и пошел прочь, лавируя между могилами.

– Папа, ты куда? – закричал Дима.

– Домой. – Отец приложил руку к голове, словно отдавая честь, и быстрым шагом направился в глубь кладбища.

К тому времени как Дима опомнился и бросился вслед за ним, он уже затерялся среди могил…

Часть вторая

Судьба Альтернатора

Майор очень любил свою двухкомнатную квартиру в московском районе Гольяново. Казалось, время в ней остановилось со смертью хозяйки, его жены. За все прошедшие годы с места не была сдвинута ни одна вещица. Все эти легкомысленные вышивки, статуэтки и шкатулочки на древнем темном комоде странным образом не вязались с суровым обликом ведьмака.

Жена даже не догадывалась о той страшной силе, которой обладал ее всегда покладистый и добродушный муж. Как не знала и о том, что все ее потаенные мысли известны ему. И только потому, что она крепко любила мужа и была порядочной, доброй женщиной, с ней не случилось ничего плохого. Памятью о ней Майор дорожил и оставил все так, как было при ее жизни. С тех пор квартира порядком обветшала, но была настолько безукоризненно чистой, что приятно посмотреть.

– Обедать еще рано, пошли, Наталья, на кухню, почаевничаем, – предложил Майор сестре, после того как та освоилась в его хоромах.

У себя дома он еще больше напоминал бодрого военного пенсионера: переоделся в старые офицерские штаны темно-синего цвета с голубыми лампасами и рубаху цвета хаки навыпуск. Чай он заварил отменный, как любила Наталья: крепкий, но без горечи, насыщенный, но не распаренный. Чашки были удобными и вместительными, кроме них на столе стояли сахарница с мелко колотым сахаром, прозрачное душистое варенье в розетках и тонко нарезанный лимон на блюдце.

Саша немного посидела со взрослыми, а потом, ни слова не говоря, как это было у нее принято, встала и ушла в свою комнату. Включила любимый компьютер, который заменил ей друзей и веселые детские игры.

Она в десятый раз смотрела старый, советский еще мультик под названием «Снежная королева». На экране удивительно красивая, но какой-то холодной, неживой красотой королева приказывала мальчику Каю сложить из льдинок слово «Вечность». Это был любимый мультфильм Саши.

В перерывах между чаепитием Майор курил трубку с каким-то душистым зельем, и в воздухе витали ароматы табака, яблочного варенья и лимона. Наталья рассказала о результатах своего гадания на Катю в станице Шапсугской. Майор очень удивился, узнав, что племяннице грозит опасность, и предложил повторить гадание вдвоем, чтобы сложить свои магические потенциалы и добиться благодаря этому большей ясности.

Наталья и Майор убрали посуду со стола в кухне, поставили на него таз, наполненный водой до половины. Майор бросил в него три заранее припасенных на такой случай уголька. По воде пошла рябь, а когда поверхность выровнялась, брат и сестра всмотрелись в устоявшуюся гладь. Постепенно сквозь воду проступило нечто похожее на изображение.

– Вот видишь, черный пес, – сказала Наталья. – Что это означает?

– Пса не вижу, – ответил Майор, пристраивая на носу старомодные круглые очки в железной оправе. – Мне вроде парень мстится, высокий такой и рыжий. Волосы длинные.

– А я когда дома в станице гадала, видела, что именно собака на Катюшу бросалась! – стояла на своем Наталья.

Она разнервничалась так, что щеки пошли красными пятнами. Майор обнял сестру за плечи, пытаясь успокоить:

– У каждой собаки есть хозяин. Давай на хозяина погадаем.

Наталья снова вгляделась в таз. Однако, несмотря на все усилия, ничего нового не увидела. С мольбой посмотрела на брата: