Опасные объятия - Сноу Эшли. Страница 11

– Грех!

Аманда вздрогнула, как и все собравшиеся в гостиной. Ее взгляд был прикован к горящему взору пастора.

– Сегодня я буду говорить о грехе, – продолжал он.

Аманда подалась вперед.

– Грех – это слово известно каждому из вас. Мне – тоже. О да, братья и сестры, даже самый благочестивый человек не избавлен от греха, потому что грех – вокруг нас. Он искушает, тянет в дьявольское болото, соблазняет нас, как женщина вольного поведения. Я думаю, что сила греха особенно велика в этом городе.

– Да, да… Верно… – послышалось со всех мест комнаты.

– Я вижу грех в игорных домах, бильярдных, пивных, «Птичьей клетке» и подобных ему заведениях на Аллен-стрит.

– Ив пьяной стрельбе! – выкрикнул кто-то.

– Да, это хуже всего. Револьверы сорок четвертого и сорок пятого калибров – дьявольское изобретение. Они несут горе в семьи, оставляя женщин вдовами, а детей сиротами.

– Правильно!

– Но, братья и сестры мои! Грех не только во всем этом, самый большой грех – здесь, в нашем сердце, – пастор указал для большей убедительности себе на грудь, а паства согласно закивала. – Мы все виновны! В Библии сказано, что соблазн души заставляет нас грешить больше и чаще. Если душа полна зла, мы способны даже на убийство…

– Это жестокие слова, преподобный Стори, – прозвучал чей-то голос.

– Да, жестокие. Но они должны быть такими, поскольку означают, что никто не свободен от порока. Никто! Ни вы, ни я.

Люди печально кивали, соглашаясь. Аманда откинулась на стуле, слушая, как проповедник продолжает раскрывать пугающие последствия греха. Она наблюдала, как люди слушали его убедительную речь. Девушка отметила, что молодой пастор – хороший оратор. Ей, однако, показалось странным, что на протяжении всей службы говорилось лишь о тяжких грехах, но не о том, откуда придет избавление. «Интересно, в каких же грехах может быть повинен сам священник? Неужели все проповедники говорят больше о слабостях человеческих, чем о бренности жизни?» Аманда виновато оглянулась, не заметил ли кто, что она отвлеклась.

Служба закончилась сразу же после проповеди. Аманда встала, к ней подошли поздороваться несколько человек. Она слабо надеялась, что с пастором все же удастся поговорить и продолжить дорожное знакомство. Аманда с сожалением увидела, что преподобного Стори окружили прихожане. Среди них были две молодые женщины, смотревшие на пастора с нескрываемым восхищением. Аманда подумала, что он вряд ли помнит ее, и слегка разочарованная вышла из столовой.

Она хотела найти и расспросить Марту Пул о совсем обыденном: как бы немного простирнуть до отъезда в Туксон.

Коул наблюдал за Амандой, глядя поверх людей, толпившихся вокруг. Он удивился, когда увидел девушку среди прихожан церкви. Коул не был уверен, что сможет прочитать проповедь, а заметив мисс Лэсситер, и вовсе заколебался. Он не хотел, чтобы дело зашло так далеко. Если бы Эйсис Мэлоун был в городе, ни в этой проповеди, ни в этом маскараде не было бы больше нужды. Но Эйсис, как выяснилось, уехал недели на две. Возможно, в Мексику. Узнав об этом после осторожной вылазки из дома миссис Джесперс, Коул некоторое время размышлял, стоит ли продолжать комедию, но затем решил довести дело до конца. Он все обдумал: Эйсис, действительно, очень нужен, значит, его придется дождаться; кроме этого, была еще Аманда. Да, с мисс Лэсситер мнимый пастор хотел познакомиться поближе. Гораздо ближе…

Конечно, самой большой проблемой была проповедь. Вдруг он подумал о грехе. Слово само пришло на ум. Проповедники часто толкуют о грехах, а уж Коул знал об этом больше, чем кто-либо. Остальное не представило особого труда…

Миссис Иллис наклонилась к нему, отвлекая от размышлений.

– Вы не позавтракаете с нами, преподобный Стори? Моя Люси приготовила яблочный пирог специально для вас. Она очень хорошо готовит.

Коул вымученно улыбнулся:

– Конечно, миссис Иллис. Буду рад познакомиться с вашей семьей. – Если он что-либо и понимал в женщинах, так это то, что бойкая, симпатичная Люси Иллис знала толк не только в яблочном пироге…

Глава 9

В понедельник Аманда оделась по-рабочему, торопливо позавтракала и, вооружившись метлами, пустыми коробками и шваброй, выделенными Мартой Пул, отправилась в дядин магазин. Царивший там разгром подействовал на девушку еще более удручающе, чем в первый раз. Аманда в отчаянии посмотрела на забитое досками окно: надо было взять клещи, направляясь сюда. Но, подойдя ближе, она увидела, что доски едва держатся, и без труда сняла их. В комнате стало достаточно светло, чтобы заметить: в ней не убирали неделю, а то и больше. Аманда принялась разбирать разбросанные на полу склянки с микстурами, коробочки с порошками и заинтересовалась их названиями, забыв о своем недовольстве. Ассортимент лекарственных препаратов удивил. Она часто собирала докторскую сумку для отца и знала основные, необходимые врачу средства: ртуть, морфий и опий, рвотный корень, английская соль, боракс, шпанская муха, хинин и хлорид ртути. Но у дяди Джорджа было много других лекарств: сенна, сера со свиным салом, противоцинговая трава, порошки Донвера, смола драконового дерева, татарское слабительное. Некоторые лекарства были снабжены инструкцией по употреблению: использовать для полоскания горла, в случае простуды; порошки Сейдлица – от кори; льняное семя – для припарок; белый ладан – для протирания глаз; оливковое масло – от укусов насекомых.

Аманда поняла, что единственный способ справиться с кучей мусора – тщательно все рассортировать. Она читала названия на баночках, скляночках, коробочках, расставляя их на столе в зависимости от употребления, оставляя все ненужное на полу, чтобы затем выбросить. Наконец, с мусором было покончено. С остальным она справится быстрее. Аманда стояла на коленях, спиной к открытой двери, когда вдруг услышала:

– Здравствуйте.

Девушка в смущении вскочила. Посетители были сейчас совсем некстати. Разве что мистер Питере Уоррен проходил мимо. Человек стоял спиной к свету, и она не могла разглядеть лица, но сразу определила, что мужчина выше и полнее адвоката.

– Можно войти? – вежливо поинтересовался незнакомец.

Аманда суетливо отряхнула пыльный передник, закрывавший почти всю юбку. Рука непроизвольно потянулась к полотенцу, которым были завязаны волосы: такой вид испугает кого угодно. «А хоть бы и так, – решила она. – Скорее всего, это заявился кто-нибудь из тех ужасных пьянчуг, которые наделали столько шума на центральной улице в день приезда».

Не дождавшись ответа, человек вошел и, улыбаясь, протянул для приветствия руку.

– Я – доктор Гудфеллоу, – сказал он. – Услышал о вашем приезде и решил зайти.

Аманда испытывала смешанное чувство досады и облегчения.

– О, пожалуйста, заходите, доктор. Рада познакомиться с вами.

Доктор подошел ближе, и Аманда увидела роскошные усы и блестящие бледно-голубые глаза. Он взял девушку за руку и дважды крепко встряхнул.

– У вас столько работы.

– Да, очень грязно, но я уже многое убрала. Садитесь, пожалуйста, – Аманда указала на стулья, стоявшие в углу комнаты рядом с печкой.

– Спасибо, с удовольствием, – сказал Гудфеллоу, пробираясь к стулу. – Я вас долго не задержу. Я знал Джорджа Лэсситера и лечил его во время последнего приступа. Думаю, вам небезынтересно это?

Аманда села напротив доктора.

– Конечно, я плохо помню дядю. Он приезжал к нам лет десять назад. Я надеялась снова увидеть его. Смерть дяди Джорджа потрясла меня.

Доктор вытянул ноги к холодной печке и скрестил руки на груди.

– Это произошло внезапно, как, собственно, все случается в нашей жизни. У Джорджа было больное сердце. Я предупреждал его, но ваш дядя не прислушивался к советам. Он превосходно разбирался в лекарствах, но становился чрезвычайно упрямым, когда дело доходило до собственного лечения, приговаривая обычно, что все это, мол, сказки для дураков.

– Этим он очень походил и на моего отца, недаром они были братьями. Папа не скрывал, что больше полагается на внутренние силы и сопротивляемость организма, чем на лекарства, из-за чего, кстати, и терял многих пациентов, которые считали лекарства панацеей.