Трефовый валет - Мецгер Барбара. Страница 33

Джек выругался, но Элли пропустила это мимо ушей. Она говорила, ведомая чувством гордости, и говорила для Рашели, чтобы та поняла – Элли не соблазнительница, нацелившаяся на любителя женщин либо на его деньги. Но она говорила и для капитана тоже. Возможно, теперь он поймет, почему репутация так важна для нее, почему ей так важно сохранить гордость. Она не добыча холостяка, не новый объект его ухаживаний, не очередная Рашель Пуатье. Она женщина с моральными устоями, с родословной, почти равной его родословной, несмотря на наличие на ее фамильном древе кое-каких неподходящих ветвей. Она зарабатывает себе на жизнь, но более достойным способом, чем тот, который выбрал капитан Эндикотт, – и гораздо более достойным, чем тот, который предпочла мисс Пуатье. Видит Бог, мисс Эллисон Силвер – леди!

Рашель вышла, хлопнув дверью. Харриет запрыгала.

– Так, значит, ваш дедушка на самом деле маркиз? Мой был всего только виконтом.

– Да, но лорд Монтфорд так и не признал брака моих родителей. Конечно, не нужно сообщать об этом мисс Пуатье.

– Все равно вы расстроили ее замыслы! Как хорошо, мисс Силвер! Спорю на сто фунтов, что мы никогда больше ее не увидим.

Элли не была в этом уверена, равно как и в том, что это имеет значение. Если не будет Рашель, капитан обзаведется другой женщиной, которая займет ее место и будет согревать ему постель.

Элли посмотрела на Джека, желая проверить, не сердится ли он, что она послала его любовницу куда следует, и сказала:

– Прошу прощения, я превысила свои полномочия. Вероятно, мне не следовало сообщать, что я знаю ее настоящее имя.

– Нет, вас вывели из себя, – пожал плечами Джек. – Это я должен принести извинения, ведь я обещал, что с вами не будут разговаривать никакие… э-э-э… райские птички. Нет, нет, постреленок, я не стану описывать тебе этих редких птиц. И по-моему, тебе полагается давно уже быть в постели.

Чтобы отвлечь его внимание от этого вопроса, Харриет налила себе лимонада.

А все еще кипевший капитан налил себе стакан вина. Потом снова принялся ругаться, но на этот раз по-французски, по-испански и по-португальски, поскольку находился в присутствии леди.

– Уж эти мне леди, – услышала Элли его бормотание, причем слово «леди» он произнес как ругательное.

– Вы рассердились. Очень жаль, однако вы должны понять, насколько невозможна подобная ситуация. Я не могла допустить, чтобы она приняла меня за… за такую же, как она.

– Никому и в голову не пришло бы подумать, что вы принадлежите к морально неустойчивому сообществу, – бросил он, отчего Элли почувствовала себя совсем неинтересной старой девой. – Но разве нужно было сообщать о своей родословной? Ее имя меня не тревожит. А вот ваше – очень даже.

– А, понимаю, что вас так взволновало. Бедная гувернантка ничего не значит; внучка маркиза – иное дело. Вы не только поняли, что я – порядочная женщина, вы испугались. Поскольку я из хорошей семьи, я вправе надеяться, что вы поступите как порядочный человек и пожелаете восстановить мою репутацию.

– Боже правый! Вы хотите сказать, что я должен на вас жениться?

– Ведь это вы поставили меня в такое неприемлемое положение, не так ли?

Стакан выскользнул из пальцев Джека и упал на пол. Харриет засмеялась.

– А ведь и правда, мы можем стать настоящей семьей!

– Нет, не можем, – твердо заявила Элли. – Потому что никакого брака не будет. А вам не стоит впадать в панику, капитан. Я не собираюсь предъявлять такие требования к вашей особе. Равно как никто из родственников моей матери не станет раздувать огонь и являться к вам с особым разрешением на брак или с пистолетом. Мой дед не признает меня, хотя честная женщина может потребовать от мужчины, чтобы он защитил ее честь.

Джек подобрал с пола осколки, чтобы Харриет или собака не поранились, затем выпрямился и сказал:

– Я никогда не посягал на вашу честь.

– Да, только на мое доброе имя и на мои средства к жизни. Но не бойтесь, вам ничего не грозит.

– Вы уверены? Я имею в виду, уверены ли вы, что не хотите выйти за меня замуж?

– Что? За картежника? За человека, у которого сотни женщин? За джентльмена, который повернулся спиной к своему достоинству и стал наживаться на чужих неудачах и впустую растраченном времени? Нет, сэр. Я не желаю выходить замуж за того, кого не могу уважать, даже если бы меня стало избегать все общество, а не только высшие классы, которые отвергли меня и мою мать много лет назад. Мой отец зарабатывал на жизнь своим трудом и происходил из нетитулованной семьи, поэтому его сочли неподходящим мужем для моей матери. Я выйду замуж только за такого же порядочного человека, каким был мой отец.

– Даже если вам придется ждать замужества всю жизнь? Или вы предпочитаете оставаться незамужней?

– Гораздо лучше остаться одинокой, чем быть прикованной к человеку, которым я не могу восхищаться, То немногое, что у меня есть, будет принадлежать ему. Любой выбор, который я буду делать, будет его выбором. Моя жизнь, душа и тело будут принадлежать ему. Так что благодарю вас, сэр, за предложение, которое вы не хотели сделать, и за то, что вы его не сделали.

Мисс Силвер не желает выходить за него? Почему-то Джеку от этого не стало легче. Почему – он подумает об этом позже. Теперь же он все еще был огорчен, что Элли была так откровенна в присутствии Рашели.

– Почему вас это расстроило? Да, я назвала свое имя, но ведь вы не боитесь, что я могу заявить, будто бы меня скомпрометировали? Или вы огорчены, поскольку наконец-то поняли, что вам придется поместить Харриет в другую обстановку. Думаю, теперь вы поняли, что «Красное и черное» ей решительно не подходит? Она не может расти среди ваших… э-э-э… подруг, если ей суждено самой вступить в достойный брак.

– Я тоже не хочу замуж, – вставила Харриет. – И не хочу, чтобы какой-нибудь мужчина забирал себе мои деньги. Вы все ещё должны мне десять фунтов, дядя Джек.

– До твоей свадьбы еще лет десять, и мы будем думать о ней ближе к делу. – Джек нашел чистый стакан и снова налил себе вина, но Элли от вина отказалась. – Нелл разберется, как все уладить, – сказал он ей, – несмотря на все неправильности в воспитании Харриет. Что же касается вашего пребывания здесь, меня оно не огорчает и не раздражает. Я не имею никакого отношения ни к вашим обстоятельствам, ни к вашему достойному происхождению, ни к вашей почтенной репутации. Я даже не оскорблен, что вы считаете меня настолько неприемлемым, что предпочли бы увянуть старой девой, чем принять мою руку. Нет, меня беспокоит то, что после того как вы долго бубнили о вашем добром имени, вы взяли и сообщили его Рашели Пуатье.