Владыка Ивери - Еловенко Вадим Сергеевич. Страница 26

– Позвольте дать вам отдохнуть, вы так утомились за ночь…

– Ах, ваше эмоциональное состояние не позволит вам в полноте оценить ситуацию. Прошу вас, займитесь тем, что у вас так хорошо в последнее время получается…

– Простите, но ваша система личного контроля говорит мне, что вы не готовы к введению данных и ручному управлению полетом.

И все в таком же духе.

Услышавшая однажды эти речи, Катя сначала удивилась, а потом долго и искренне смеялась, повторяя «диагнозы», что мне «выписала» Личность. Я тоже смеялся. И даже не злился на подозрительно своевольный мозг корабля. Но однажды я все-таки втихаря оттестировал его для успокоения совести. Личность была исправна. Это наводило на мысль, что я правда забываюсь… Но я ничего не мог с собой поделать. Это было просто счастьем – просыпаться с ней в одной постели. Прижимать ее к себе. Наслаждаться запахом ее волос. Смотреть в только проснувшиеся глаза и видеть ее почти счастливую улыбку. «Почти» – в глубине ее глаз я все так же видел беспокойство. Кажется, за меня.

На шестом месяце отлета с Багрянца появилась Иверь. Она как рок зависла над нашими головами, предвещая скорое расставание. И хотя я не собирался отпускать Катю от себя, она меня уговаривала:

– Тебе нельзя. Это очень опасно. И… если мы будем вдвоем, нас точно быстро найдут и арестуют. Одна – я просто девушка из службы «спецобслуживания», а с тобой я становлюсь непонятно кем. Пойми, я должна выполнить свои дела. Мне помогут друзья. Я все быстро сделаю, и мне помогут уйти. Я тебя найду и присоединюсь. А ты пока подыщешь безопасное место, где мы могли бы потом спрятаться. Хорошо?

– Ты будешь девушкой из «спецобслуживания»? – возмутился я.

– Ну, только на бумаге. Так мне будет легче встретиться со своими товарищами, – уверяла она меня тогда.

Я так и не понял, как она меня уговорила. Да и не уговаривала она меня, просто констатировала свои желания и решения так, что спорить было бесполезно. Когда мы пристали к сторожевику для проверки документов и грузов, я уже знал, что мне придется с ней расстаться, хочу я того или нет.

Офицер и несколько бойцов прошли к нам на корабль и уже при входе попросили нас предъявить наши документы. Я отдал свои удостоверения и личную карту, в которой было, кажется, обо мне все. Чуть ли не до какого года писался в постель. Офицер присел в кают-компании, развернул комплекс проверки Личности. Подсоединился дистанционно к компьютеру сторожевика и ввел в сканер мои документы и карту.

– Ваши полетные карты, пожалуйста, – сказал он, не отрываясь от экрана.

Я скомандовал Личности передать офицеру данные. Видя, как Личность перекачивает карты на компьютер сторожевика, офицер потребовал:

– Лицензию на Личность.

Пришлось, пожав плечами, искать документы на программное обеспечение. Первый раз за все время моих полетов у меня спрашивали эту дурацкую лицензию.

Офицер удовлетворился документами на программу и попросил меня дать доступ к информации Личности. Я, скрежеща зубами, приказал выдать доступ. Надо отдать должное офицеру: нашу любовь он прокручивал быстро, не особо задерживаясь на этих сценах. Мне кажется, на его лице вообще ничего не отобразилось. А, зная своих бывших сослуживцев, я мог спорить, что они бы не удержались от язвительных шуток. Офицер был профи. Он за час выкачал все, что его интересовало, из мозгов Личности, оставив нетронутыми записи интимные. В какой-то мере я был ему даже благодарен.

Его бойцы, пока офицер работал с данными, стояли, лениво озираясь, возле шлюза, ожидая команды начать осмотр корабля.

Закончив с моими и корабельными бумагами, он потребовал документы всех пассажиров. Катя протянула ему карточку и документы.

– Вы одна пассажирка? – спросил почему-то у нее, а не у меня офицер. Катя кивнула, и офицер спросил уже меня: – На борту больше нет живых существ? Людей, кошек, собак? Других животных?

– Даже тараканов нет, – попытался я пошутить.

Офицер на полном серьезе сказал:

– Завидую.

Обращаясь к Кате, он начал задавать свои идиотские вопросы.

– Екатерина Родина? Русский домен? Двадцать один год? – Тут я подумал, что раньше ошибался насчет ее возраста, думая, что ей как минимум двадцать пять. Продление жизни отразилось на внешнем виде человека. На восемнадцать могла выглядеть и двадцатилетняя, и сорокалетняя. – Вас наняли на Ветрах Альмы в части спецобслуживания, вы получили подъемные и сразу подали рапорт на перевод вас на Иверь. С чем связано ваше желание… эээ… работать в эскадре адмирала Орни?

Катя пожала плечами и ответила:

– Здесь все-таки планета. А там только станции. Тяжело психологически.

Офицер, рассматривая экран, кивнул и сказал:

– Ваш приказ о переводе подписан адмиралом, а не помощником по тыловому обеспечению. Почему?

– Он в отпуске был. Адмирал подписал. Наверное…

Опять кивок и следующий вопрос:

– У вас не было опыта в работе спецобслуживания. Почему выбрали эту профессию?

– Мне надо обязательно отвечать? – спросила Катя, и я видел, как ей неудобно от того, что я рядом. Она предупреждала меня, чтобы я не верил тому, что написано в ее документах. Что эти документы сделали ей специально. Но я слушал, и мне с трудом удавалось сохранить непроницаемое лицо.

– Да. Я, кроме всего прочего, сотрудник внутренней безопасности эскадры, – сказал офицер спокойно, не кичась, а просто утверждая, что отвечать придется.

– Осознанный выбор. Нужны деньги, – ответила Катя, пожав плечами.

– Почему на дальних рубежах? – спросил офицер.

– Да чтобы дома не узнали… – сказала Катя злясь.

Офицер выполнял работу и только кивнул на ее эмоции.

– В вашем деле нет отметки о религии. Какой вы веры?

– Я атеистка.

– Хорошо… – непонятно почему сказал офицер.

Он отвлекся от просмотра файла и сказал бойцам у шлюза, что уже утомились ждать команды:

– Приступайте. – И, обращаясь ко мне, он попросил: – Подойдите ближе.

Я подошел к нему и сел рядом. Он, указывая уже на мое досье, выделил участок, где говорилось о моей службе в политической разведке.

– Вы желаете здесь подписать договор на время пребывания? – спросил так, что, будь кто лишний в кают-компании, не понял бы, о чем речь. – Срок работы пойдет вам в стаж государственной службы.

Я покачал головой и сказал:

– Нет, в этот раз нет. Работы по горло «в поле».

– Хорошо, – кивнул офицер. – Тогда не буду настаивать. Сейчас я вам загружу карты разрешенных для полета районов. В красные, естественно, не суйтесь. Собьют. Приказ жесткий – пресекать попытки скинуть оборудование дикарям. А мы по-другому пресекать не можем. Сами тоже там не летаем. Потому вас с орбиты собьют, если появитесь в красных квадратах.

– Я понимаю, – кивнул я.

– Это хорошо, что у вас есть опыт. Смотрю, вы на всех мятежных планетах побывали. С какой-то своей целью летали или по службе?

– Нет, я на Королевское географическое общество работаю, – пояснил я. – Получаю список перед полетом – что их интересует, – лечу и собираю.

– К нам за тем же? – догадался офицер.

– Да, – кивнул я спокойно. – Максимум на полгода.

– У нас скучно, – пожаловался офицер. – Если бы не девочки спецобслуживания да аборигенки, совсем с ума бы посходили. Так хоть с ними время проводим, облика человеческого не теряем. А то дикари кругом, сами понимаете…

– Говорят, у вас несколько инцидентов было с массовой пропажей людей, – вспомнил я слухи, которые слышал на Ветрах Альмы.

– Да, – кивнул просто офицер. – На берегу океана опасно находиться вне корабля. Сейчас как раз идут переговоры с этим… графом Иверским, чтобы перенести базу во внутреннее море. Но он, каналья, упирается. Он в своем праве. Вот сидим и надеемся на прямой приказ Его Величества.

– А почему все-таки не дает переехать? – не сильно удивился я странной упертости человека, о котором слышал столько нелестного.

– У него дубовые аргументы, но мы не можем нарушить те статьи, которые он приводит из закона. Внутреннее море – колыбель цивилизации Ивери, и перенос туда базы ВКС грозит разрушить еще до исследования многие свидетельства развития Иверской истории. Так что, когда в порту, сидим на кораблях. Хотя… местные пляжи – это сказка. Уровень Ягоды. Райские места.