Часть 1. Клан Кристиана - T. Lycan. Страница 16

Итак, что мы имеем? Вампир, наемник Кристиана, убивает моего друга. Случайно, или нет – не играет роли. Что же мне делать? Что за вопрос?! Месть – это почти единственное, что отличает нас от зверей. Значит, я буду мстить.

Даже, если это подвергнет мою жизнь риску.

Особенно, если это подвергнет мою жизнь риску.

Жизнь – игра без правил. И она скучна, если не ощущать пряный вкус опасности…

– Я убью тебя, Брайан! – зло проговорил я.

И, не раздеваясь, рухнул на диван. Несмотря на жару, мне было холодно. Меня била сильная дрожь…

Глава 6.

Меня зажало между льдом и огнём, и холод в душе обжигал не хуже, чем огонь в крови. Однако усталость взяла свое, и я уснул. Проспал я опять до вечера. Проклятье, сам того не желая, я перешел на ночную жизнь.

Лучше бы я не ложился спать вообще. Все время сна я вел с кем-то какой-то диалог, суть которого я никак не мог вспомнить. Вдобавок эмоциональные щиты исчезли окончательно, и меня бросали из крайности в крайность самые что ни на есть противоречивые чувства.

Вдобавок, я ощущал себя совершенно разбитым. Сон не оказал целительного воздействия, голова раскалывалась еще сильнее. К тому же периодически со дна, из самых темных уголков души поднималась ненависть. К тому, кто убил мою подругу, к тому, кто создал меня, к самому себе…

Я зашел в ванную, врубил холодный душ и простоял под холодными струями до тех пор, пока не стал клацать зубами от холода. Это немного вернуло меня к жизни. Я вновь ощущал себя человеком (знаете, иногда приятно побыть им, так, для разнообразия!), что просто не могло не радовать.

Одевшись, я покинул свое жилище. Возле подъезда как всегда сидели старушки, обычно под вечер, когда спадает жара…

– Витенька, ты слышал, что случилось-то? – обратилась одна из них ко мне.

Я отрицательно помотал головой, проигнорировав детское обращение:

– Нет, а что случилось?

– Так ведь, это, Светка-то, умерла. Загрызла ее какая-то псина бродячая…

Я вскинул брови в притворном удивлении, затем нахмурился, уже всерьез:

– Загрызла? Псина?…

– Ну да! Так Михалыч (тот старик с собакой) и сказал. Эх, бедная девочка, ей жить и жить…

Я кивнул старушкам и поспешил убраться подальше. Они что, не могут различить аккуратный укус вампира от рваной раны, которую бы непременно оставила собака. Хотя, скорее всего, в документах будет сказано, что девчонка погибла от руки маньяка…

Я постучал в дверь Алекса. Открыла его мать.

– Здравствуйте, Светлана Анатольевна! А, Алекс дома? – осведомился я.

– Алексей! Ты дома?! – проформы ради, крикнула мама моего друга, пропуская меня в квартиру.

Я прошел в комнату Алекса. Он лежал на кровати, уложив голову на колени к Даше и пялился в потолок.

– А, енто ты! – заплетающимся языком пролепетал он, чуть повернув голову так, чтобы я попал в кадр.

– Чего это с ним? – поинтересовался я у Даши. Происходящее нравилось мне все меньше и меньше.

– Ты ведь слышал уже о Светке? – с болью в голосе ответила мне она. Я кивнул. – Вот, и он тоже слышал…

– У него что, нервный срыв?

– Да. – Тихо ответила она. Лицо у нее было чуть распухшим, глаза воспалены – от слез.

– И вследствие этого он так накушался?

– Да.

Я помолчал, кусая губы:

– Что ж, понятно. Полагаю, мне лучше уйти. – И, не прощаясь, я покинул их…

Что за жизнь?! Все стремительно летит черти куда! Как же это уже достало. А, что же ты хотел-то? Жизнь – она как зебра: полоса черная, полоса белая. И, как правило, эти два цвета присутствуют в равном количестве. Вот только вся моя жизнь – сплошное исключение из правил. И доминирующий в ней цвет уже начинает раздражать. Может, все как-нибудь наладится? Как-никак, а дорога в светлое будущее вымощена камнями несбывшихся надежд…

Я вернулся домой, вытащил 'стандартный оклад среднего вампира' и отдал родственникам Светы, справедливо полагая, что им сейчас деньги гораздо необходимее, нежели мне. Им ведь еще и похороны организовывать…

Затем я завалился на диван и тупо провалялся два дня, закрыв глаза и вытянув руки вдоль тела.

А на третий день были похороны. Утром я встал, ужаснулся виду, открывшемуся в зеркале, поспешил умываться. Приведя себя в относительный порядок, я вытащил сумку-холодильник с антресоли. Александр был прав, говоря, что его содержимое мне пригодится. Я опрокинул в себя один из пакетов. Ледяная кровь начала впитываться еще в гортани. Организм стремительно поглощал необходимую ему энергию. Энергия оживляла затекшие от неподвижности мышцы, они периодически сокращались от остреньких уколов, словно от маленьких иголок, или электрических разрядов. Пожар в крови разгорелся с новой силой. Я ограничился тремя пакетиками, сунув еще пару во внутренние карманы джинсовой куртки…

Я вышел во двор. Небо было затянуто низкими серыми тучами. Погода словно оплакивала, провожая в последний путь погибшую девочку. Почему-то во время всех похорон, на которых я присутствовал, шел дождь. Не то, чтобы этих похорон было много. И, если честно, я об этом ничуть не жалею…

Первое время народ просто толпился возле обтянутого красной тканью гроба, установленного на двух табуретках около подъезда. У многих в руках были букеты цветов. Потом подъехали три ПАЗика, в которые все и загрузились…

Кладбище выглядело… как кладбище. Простите, уж за каламбур. Но в нем действительно не было ничего примечательного. Ряды и участки земли, огороженные невысокими оградками. Над какими-то могилами установлены эти, как там их, мемориальные доски, небольшие памятники; над другими простые деревянные кресты; над могилами солдат, по-моему – невысокие столбы с советской звездой наверху… Некоторые участки ухожены, некоторые – заросли бурьяном…

Начал накрапывать дождь. Тяжелые, но редкие капли разбивались о плечи, головы, разлетались мелкими брызгами. Мои волосы постепенно намокли, стали отвратительно завиваться, а я терпеть этого не могу…

Кто-то читал прощальные речи над гробом, в суть которых я не вникал. Я просто стоял в стороне, глядя на бледное лицо в окружении цветов. Затем люди один за другим стали подходить к гробу и целовать в лоб покойницу. Что за традиция, не понимаю… Да, что я вообще понимаю? И мне ли оспаривать сложившиеся традиции?…

Затем гроб накрыли крышкой и забили четырьмя гвоздями в каждый угол. И медленно опустили в четырехугольник могилы. Дно которой, за дождливую ночь превратилось в жидкую грязь. Гроб медленно коснулся раскисшей лужи, грязь из которой тут же облепило красную обивку. Я поморщился, когда могилу стали засыпать землей. Нет, я категорически против погребения. Мне даже неприятно думать о том, что когда-нибудь и мое тело будет медленно гнить среди грязи, и черви будут прогрызать свои ходы… Нет уж, лучше кремация. А пепел развеять над морем, или, хотя бы, рекой. В крайнем случае – в чистом поле.

Я лениво подумал о том, что вампиры сгорают, попав на солнце, превращаясь в пепел. Погибших вампиров также выставляют на солнце, а затем их прах разносится ветром на все четыре стороны… Что же будет со мной? Сгорит ли мое тело после смерти?… Поживем – увидим! Пожалуй, рановато пока что об этом думать, не так ли?…

Венки разместили по периметру низенькой, до колен, оградки. Красиво, конечно, вот только сегодня-завтра, их уже растащат…

Я уже собрался уйти, когда из-за спин появилась Инна. Мы так до сих пор и не разговаривали. Она остановилась в метре от меня, комкая в руках платок, из глаз текли слезы.