Легенды доблестных времен - Леженда Валентин. Страница 53
– И много их у вас уже набралось? – полюбопытствовал сэр Вальтасар.
– Двести!
– И все из Англии?!!
– Из Англии пока-а-а-а только одна-а-а-а ваш-а-а-а.
– Что ж, весьма польщён… весьма… Но только уговор, остальным о том, что я тут поведал сэру Нэвилу, ни слова.
– Моги-и-и-ила! – клятвенно заверил друга Туоми, и сэр Вальтасар, успокоившись, продолжил.
– В общем, прыгнули монашки прямо ко мне в бадью, обдав брызгами старую образину с бородавкой, строго следившую за резвящимися девушками. Места хватило всем, хотя и было, скажем так, немного тесновато… Я был стиснут прекрасными телами со всех сторон, и именно тогда я понял, как должен выглядеть настоящий рай.
– И что было потом? – с трепетом прошептал сэр Нэвил, глаза у которого странно блестели.
– Потом? – Сэр Вальтасар почесал благородный нос с небольшой горбинкой. – Потом я отправился спать, а наутро, отдохнувший и посвежевший, покинул монастырь.
– Но как же ваша девственность?
– Моя девственность? – безмерно удивился рыцарь. – А при чём тут моя девственность?
– Но вы же утверждали, что именно там, в женском монастыре, вы её и лишились!
– Я ТАКОЕ вам утверждал?!!
– Именно!
– Ну… я выражался фигурально… – замялся сэр Вальтасар. – Я имел в виду невинность совсем иного рода. Ведь до этого случая я ни разу не видел обнажённой женщины, а тут… просто невероятно, что это со мною случилось. Порою память услужливо возвращает меня в те благословенные дни, и я всегда с тоскою жалею, что не остался там навсегда. Впрочем, не будем о грустном, господа, в такую-то ночь. Ведь завтра вы, сэр Нэвил, наконец сочтётесь узами Гименея с чудесной леди Розалиной.
– И всё-таки я хотел бы знать! – раздражённо настаивал сэр Нэвил. – Когда и при каких обстоятельствах вы стали мужчиной и сколько лет вам в тот момент было.
– Да, ско-о-олько? – поддержал сэра Нэвила Туоми.
– Ну, мне сейчас сорок пять, – слегка приврал сэр Вальтасар, походя скинув парочку годков. – Ну а тогда мне было… нет, не помню, ибо… стыдно признаться, я постоянно находился в состоянии глубокого опьянения… Кажется, это случилось с моей первой женой леди Гадливой. Хотя нет, вру… девственность я потерял со своей третьей супругой красавицей-венгеркой Эржбетой Батори…
На том путанный рассказ сэра Вальтасара, к всеобщему разочарованию, был завершён.
С первыми лучами солнца крепко выспавшиеся рыцари заглянули в кабак, обнаружив там своих собратьев в весьма приподнятом настроении.
Сэр Вальтасар так и сыпал пикантными историями, а выдернутое из плюмажа перо Туоми Вяминена так и летало над длинным листом желтоватой бумаги.
– Вернулся я на приём где-то минут через десять, весь с головы до ног мокрый! – размахивая руками, весело рассказывал сэр Вальтасар. – Дамы, понятно, удивились, а одна так и вообще спросила: что, сэр Вальтасар, на улице дождь? Ну а я усмехнулся и не моргнув глазом отвечаю – ветер, мадам, ветер…
И все присутствующие в кабаке грянули раскатами громового хохота.
– Сэр Вальтасар, вы позорите честь вашего фамильного герба! – яростно зашептал на ухо приятелю сэр Бонифаций. – Немедленно прекратите это представление. Развлекать простолюдинов?!! Подумать только, до чего вы докатились!
– А что, простолюдин не человек?!! – тут же вспылил сэр Вальтасар. – Да некоторые из них получше иных рыцарей, да многие из них…
Договорить сэр Вальтасар не успел, так как был выведен под руки на свежий воздух…
В замке леди Розалины, несмотря на столь ранний час, уже собрались все благородные женихи, что присутствовали накануне вечером на смотринах, желая услышать окончательное решение прекрасной леди.
Сэр Нэвил с друзьями прибыл в замок одним из последних.
И каково же было разочарование благородных господ, когда вместо прекрасной невесты к ним вышел дряхлый старик в потёртой ливрее, вполне годящийся в сыновья оруженосцу сэра Нэвила Бертольду.
– Леди Розалина просила мне передать вам своё решение, – нервно дёргая правым глазом, продребезжал старикашка.
В зале повисла гробовая тишина.
– Мужем леди станет… – противно прошамкал старик и, внезапно запнувшись, растерянно зашарил по карманам.
– Что, потерял свою вставную челюсть? – весело прокричал кто-то из рыцарей. – Иди проспись, старая обезьяна, даёшь леди Розалину!
И рыцари принялись в такт лупить себя кулаками по боевым доспехам. Грохот стоял просто неимоверный.
– Уважаемые, – слабо проблеял старикашка. – Что вы там шепчете, говорите громче, я слегка глуховат на оба уха.
Рыцари перестали буянить и посмотрели на дряхлого слугу с откровенной враждебностью.
Старик наконец нашёл искомую бумажку, которая оказалась зажата в его левом кулаке.
– Мужем прекрасной леди станет… – Щурясь, дедок недоумённо рассматривал бумажку. – Две ложки перед сном и одну утром!
– Что?!! – грозно зароптали рыцари. – Что он сказал?
– Ой, простите, это не то… – Слуга дурашливо захихикал. – Это мой старый рецепт порошка от перхоти.
– Да на кой он тебе? – проревел из толпы сэр Бонифаций. – Ты же лысый как моё колено!
– А вот и нужен! – сварливо возразил старикан. – Его выписали, когда мне было восемнадцать.
– Это что же, в позапрошлом столетии? – продолжали потешаться рыцари. – Даёшь имя жениха!!!
Не обращая внимания на благородных дебоширов, старик не спеша оторвал от бумажки кусочек и, скрутив его в трубочку, принялся чистить себе правое ухо.
Терпение сэра Бонифация лопнуло, и он, выйдя вперед, отобрал у старика записку, сломив хилое сопротивление демонстрацией закованного в железо кулака.
– Давай, Бонифаций, читай, не томи! – донеслось из толпы.
Сэр Бонифаций нахмурился:
– Тут написано, что мужем леди Розалины станет… Однако!!! Джон Сладкоголосый!!!
Новость оказалась, скажем так, ошеломляющей. Она была подобна выпущенному из баллисты по мирному беззащитному городу огромному камню.
– А-а-а-а… – все разом выдохнули рыцари, выхватывая из ножен верные мечи.
– Измена, братья!!! – хрипло прокричал потешающийся сэр Вальтасар, быстро по стеночке пробираясь к выходу.
– О-о-о-о!!! – подхватила закованная в железо бурлящая масса. – Измена-а-а-а!!!
Негодование было праведным и, чего греха таить, вполне справедливым.
– Кто бы мог подумать… – задумчиво проговорил сэр Бонифаций, глядя на догорающие вдалеке развалины замка леди Розалины. – Какое вероломство…
Если верить признанию престарелого слуги (а не верить ему не было никаких веских оснований), леди Розалина ещё неделю назад обручилась со знаменитым английским певцом и поэтом, скрыв сей факт от широкой общественности.
Причины столь необъяснимого поступка так и остались до конца неясны.
Не исключено, что до последнего момента леди сомневалась, но, не увидев среди прибывших в замок женихов достойного конкурента сэру Джону, решила всё-таки не искушать судьбу, ведь как ни крути, а ей уже двадцать четыре.
Вредного старикашку немного попытали, отняв вставную деревянную челюсть, и тот добавил, что леди ещё вчера вечером после смотра женихов покинула замок вместе с сэром Джоном, и их местонахождение доселе неизвестно.
Такой вот неприятный, но обыденный облом.
– Да, дела, – развёл руками сэр Нэвил. – Видно, так уж у меня на роду написано – никогда не жениться.
– Погодите… ещё не всё потеряно… – Сэр Бонифаций извлёк из седельной сумки злосчастный список. – У нас остался последний номер, номер пятый…
– Ой, прошу вас, давайте лучше не будем! – отмахнулся от друга сэр Нэвил. – И так уже ясно, что ничего путного у нас не получится.
– Нет будем! – гневно выкрикнул сэр Бонифаций и патетически прочёл: – Леди Кэролайн из Чезвика.
С видом христианского мученика, взошедшего на костёр, сэр Нэвил обречённо вздохнул.