Торопун-Карапун и тайны моего детства - Балл Георгий Александрович. Страница 7

Я закрыл глаза — и вдруг вспомнил… Да, да, вспомнил!

Я тогда болел. У меня была свинка. Это такая болезнь, так называется. Я лежал в постели. И мама принесла мне в постель голубую материю и цветные нитки.

И вот пока я болел, я цветными нитками вышил Ослика. Сам Ослик был голубой, глаза желтые, копытца коричневые. (На одно копытце у меня не хватило ниток, и я сделал его розовым). Получился коврик. Мама повесила коврик рядом с моей постелью. Когда я подрос, я спрятал коврик с Осликом, и он потерялся. Теперь бы я очень хотел увидеть моего Ослика, и я рассказал об этом Зеленому Кузнечику.

— Ну, тогда возьми голубой карандаш и нарисуй Ослика, — сказал Зеленый Кузнечик.

— Где нарисовать?

— На карте, конечно.

Я послушался и нарисовал Ослика.

— А можно, я нарисую еще Принцессу? — спросил я.

— Какую Принцессу?

И я рассказал еще, как там, в моем детстве, приходила ко мне тетя Наташа. И хоть она уже давно приехала из деревни в город, а все мне казалось, все мне чудилось, как она войдет к нам в городскую нашу комнату и будто сразу запахнет лугами и веселой травушкой. Так она говорила «травушка». И ходила она в платке, по-деревенски повязанном. И вот однажды принесла тетя Наташа белые и разноцветные лоскутья: желтые, розовые, голубые и красные. И стала кроить и шить. А я ей помогал. И получилась красивая кукла-девочка. Тетя Наташа сшила ей красные сапожки.

«Тетя Наташ, — сказал я, — а где у нее волосики?»

Тетя Наташа сняла платок, вынула шпильки, распустила свою длинную косу, взяла ножницы и отрезала кусочек от своих волос: «На вот. Будет у нее коса красовитая, да вплетем хорошие семишелковые ленточки. Получай Принцессу». Так она тогда сказала: «Принцессу».

А потом мы стали играть. Тетя Наташа ушла за шкаф, задернула занавеску с красными птицами и грубым голосом заговорила: «Вот идет, вдет Раоглети-косу. Вот идет, вдет Потеряй-красу!..» Я сразу схватил Принцессу и спрятал ее в кровать за подушки. А с коврика на нас смотрел голубой Ослик. И желтые его глаза смеялись.

— Так, значит, можно нарисовать и Принцессу? — спросил я Зеленого Кузнечика.

— Конечно, — сказал он.

Но мне вдруг стало стыдно почему-то.

— А ты никому не расскажешь, что я, дяденька с бородой и усами, когда-то вышивал Ослика и делал из тряпок Принцессу?

— Но ведь это карта тайн твоего детства, — сказал Зеленый Кузнечик. Разве тайны раскрывают другом?

И тогда я, приободренный, стал вспоминать про богатырей, про молочные реки с кисельными берегами, про дремучие леса, о которых тетя Наташа рассказывала мне перед сном. И все это Зеленый Кузнечик разрешил мне нарисовать на карте. И тогда я, совсем распалившись, вспомнил еще…

— А Шоколадный городок тоже можно? — спросил я. — А мешок со страхами? И даже Ташино с главной тайной?

— Рисуй! Рисуй!

…И тут я проснулся. Сунул босые ноги в тапочки и побежал к письменному столу. На зеленом сукне лежала карта тайн моего детства. Она была вся разрисована. Долго я смотрел на карту, потом взял синий карандаш и написал в правом нижнем углу: «Карта составлена мной и Зеленым Кузнечиком. 19…год. Весна».

Из сказок я знал, что клады, сокровища, скрытые в оврагах, лесах, выходят из земли только весною.

ПОСЛЕДНИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ. МЫ ОТЧАЛИВАЕМ

Клады выходят из земли весною. И сейчас весна. И у меня в руках карта тайн моего детства. Я свернул карту трубочкой. Оставалось несколько часов, только несколько часов до встречи с Торопуном-Карапуном. Что мне надеть? Если отправляешься путешествовать в свое детство, что надо надеть в таком случае? Короткие штанишки? Как маленький? Нет… нет! Не надену коротких штанишек. Смешно. Все будут смеяться — дяденька с бородой и усами в коротких штанишках. Это будет какое-то пугало, а не путешественник. А вот тельняшку можно надеть. Ну конечно, тельняшку! Я натянул тельняшку. Она плотно облегла мое тело. И ее синяя полосатость. Сразу настоящее море с его далеким горизонтом светло и тихо коснулось меня. И эти объятия моря уже не выпускали меня больше…

Я решил надеть свою старую кожаную куртку с «молнией». В нескольких местах черная кожа на рукавах потрескалась, потерлась, стала белесой. «Ну и прекрасно!» — думал я. Надел также черные вельветовые, очень старые штаны, надел, когда-то бывшие желтыми, но теперь неопределенного цвета, тупоносые ботинки на толстой подошве. А шляпу? Голубая фетровая шляпа была еще совсем новая, и я решил ее не брать.

Ну, готов. Пора. Я вздохнул, глянул в последний раз на тополь за окном, кивнул ему головой и вышел на улицу.

Был теплый весенний день.

Я сел в электричку. В вагоне пассажиры разговаривали, смотрели в окно, кто-то читал. На меня не обращали внимания. И, конечно, никому не приходило тогда в голову, что человек в кожаной куртке, дяденька с бородой и усами, отправляется в удивительное путешествие за сокровищами своего детства…

На знакомой мне станции я сошел и уверенно направился на улицу Вторая Перезвонная. Вот и березы, и зеленый забор, и дом.

Я хочу, чтоб навсегда остался в памяти адрес «ВТОРАЯ ПЕРЕЗВОННАЯ, ДОМ N 5». Обычный с виду дом: одноэтажный, желтые бревенчатые стены, светло-зеленая железная крыша — видно, что недавно покрашена, — крылечко с гладкими перилами, семь ступенек, дверь, обитая черной клеенкой.

Я нажал на черную кнопку звонка. Мне отворил Торопун-Карапун.

— Здравствуй!

— Здравствуйте, — ответил Торопун-Карапун. — Проходите.

Он был одет в матросский костюмчик, на голове капитанская фуражка.

— А карту принесли?

Я молча протянул свернутый трубкой листок.

Торопун-Карапун взял карту, развернул и углубился в нее.

— Ну что? — спросил я.

Торопун-Карапун оторвался от карты и застыл.

— Слышите?

Я огляделся, ничего не понимая.

— Слышите? — нетерпеливо повторил Торопун-Карапун. — Да там же! — и показал на дверь соседней комнаты.

Я прислушался затаив дыхание. И вдруг… понял, услышал.

— Море? — неуверенно спросил я.

— Море, — кивнул головой Торопун-Карапун.

— Там?

— Да. И скоро отправляемся в плавание.

Я свободно вздохнул. Значит, с картой все в порядке. Торопун-Карапун подошел к двери и распахнул ее. В соседней комнате на полу лежал опрокинутый стул.

— Это пристань, — объяснил Торопун-Карапун и показал на спинку стула.

— Мне можно? — неуверенно спросил я.

— Пожалуйста! Скоро мы отчаливаем.

Я ступил на пристань.

— Вот команда. — Торопун-Карапун показал на зеленого оловянного солдатика и расписную деревянную ложку.

— Они что, поплывут с нами?

— Да. Солдатик — старший матрос, а Ложка — рулевой.

— А… я?

— А вы — коком. Поваром на корабле.

— А… как же корабль?

— Вот.

— Как? Яйцо?

— Белый остроносый корабль, — твердо сказал Торопун-Карапун. И, точно для того, чтобы я выучил это наизусть, повторил: — Белый остроносый корабль.

— Но на нем же нет мачт? Фок-мачты, грот-мачты, бизань-мачты…

— И не надо.

— Атак же?

— Отставить разговоры! — Торопун-Карапун поднял руку и скомандовал: Все на корабль! Приготовиться отдать концы.

Ложка и Солдатик дружно ответили:

— Есть, капитан, отдать концы!

Я шагнул вслед за ними. Наш корабль качнулся. И мы медленно отчалили.