Завоеванное счастье - Шевердина Ирина Михайловна. Страница 5

Помогла она Жестянщику руды накопать и вместе с ним пришла в кузницу.

Выслушал Дауд Кузнец сына и согласился:

— Ладно, пусть Джез-Тырнак будет моей дочкой, а твоей женой. Смотри только — будь осторожным с ней. Не больно мягкий у нее характер.

Пятый сын Дауда Кузнеца пас однажды, овец на склоне горы. В самую жару прикорнул он под деревом. Сквозь сон слышит шепот:

— Не спи, джигит! Злые джинны подбираются, погубить тебя хотят.

Открыл Чабан глаза. Видит красавицу — настоящий степной цветок: щечки алые, глаза синие, косы золотые до пят.

— Кто ты? — удивился он.

— Зовут меня пери Лола. Прошу тебя, отгони овец с того луга. Потопчут они мои тюльпаны.

Выполнил юноша ее просьбу, привел пери домой.

Ничего не спросил Дауд Кузнец. Сказал только:

— Теперь будет пять.

Пери Лола ему в ответ:

— Я пери. Взмахну рукой — и безводная пустыня превратится в зеленый луг, где можно и тысячу овец прокормить.

— Ладно, — согласился Дауд Кузнец. — Будешь мне дочерью, а сыну женой.

Тем временем пошел в горы шестой сын Кузнеца — Шорник. Очень это трудное дело — землю копать, нужные для его ремесла корни искать. Искал, искал — ничего не нашел. Видит — высокое дерево на скале. Полез вверх Шорник, поскользнулся и упал на камни.

Очнулся, смотрит: девушка нежными руками ему голову водой обмывает, какие-то травы ко лбу прикладывает.

— Кто ты? — спрашивает слабым голосом Шорник.

— Я пери Хаким. Вижу — лежишь ты на камнях, со скалы сорвался. И лечить тебя начала.

Шорнику сразу она понравилась.

— Исцелила ты меня, — говорит, — Спасибо твоему отцу, матери, что дочь у них такая умная, умелая.

Привел Шорник пери домой.

— Она мне жизнь спасла. Я век ей благодарен.

И пери не молчит.

— Я пери Хаким. Знаю лекарственные травы. Нет болезни, которая не испугалась бы моего слова.

Так женил Кузнец шестерых сыновей. Укорял он только младшего сына:

— Эх ты, что зеваешь?

Пошел Стрелок в горы. Ходил, бродил. Со скалы на скалу, взбирался. Увидал на вершине горную серну. Схватил лук, прицелился. Зазвенела стрела. Упала со скалы серна, подбежал к ней Стрелок. Смотрит — и глазам не верит. Лежит на камне прекрасная девушка со стрелою в плече.

— Не убивай меня, богатырь, — говорит она слабым голосом, — Я пери Кух. Злой джинн Даджал обратил меня в серну, и лишь твоя стрела сняла заклятье.

Подхватил богатырь раненую на руки и понес скорее домой.

Увидели ее другие пери — заохали, захлопотали. Пери Хаким скорее достала свои травы и принялась лечить раненую.

Пришел Дауд Кузнец, ничего не сказал. Через некоторое время позвал младшего.

— Выздоровеет — тогда и женись. Будет и она мне дочерью.

Тем временем прошел слух: зловредные джинны вздумали напасть на кишлак.

Дауд Кузнец собрал народ и объявил:

— Все, кто оружие может держать, должны воевать с нечистью.

Начали готовиться к походу и сыновья кузнеца. Жены помогали мужьям. Пери Ак-Альбасты намолола сто мешков пшеничной муки. Пери Кара-Альбасты стачала из кожи новые мехи для воды. Пери Оташин в кузнечном горне развела пламя до потолка, а пери Джез-Тырнак в горах накопала железной руды и к кузнице на ослах привезла. Пери Лола стала хлопок с полей возить, пряжу прясть, одежду ткать. Пери Кух стрелы из дерева вырезала, колчаны ими набила, тетивы на луки натянула. А пери Хаким всем им помогала.

Не нарадуется Дауд Кузнец: работящие невестки у него оказались.

Наковал он с сыновьями мечей. Вышел из кузницы, клич кинул:

— Э-ге-гей! Собирайся, народ, в поход! Пойдем бить злых джиннов!

И двинулись люди в поход. Впереди шагал Дауд Кузнец, а за ним — семь его могучих сыновей.

Подошла рать к реке. Было это в половодье. Бурлила и бушевала река, броды омутами стали. Богатыри приуныли.

Обратилась тогда к Дауду Кузнецу пери Кара-Аль-басты:

— Отец, я помогу войску перейти реку.

Взмахнула она широкими рукавами платья. Тут же буря поднялась. Принесла она тучу песка и вмиг реку перекрыла. Воины в одночасье переправились на другой берег. Опустила пери Кара-Альбасты руки, и река сразу размыла песок и потекла, как прежде: бурная и полноводная.

Шли они, шли и заблудились. Ни дорог вокруг, ни караванных троп. Говорит Дауду Кузнецу пери Лола:

— Позвольте, отец, слово сказать.

— Говори!

— Сейчас я провожатого найду.

Взмахнула пери рукавом. Смотрят все: бежит по дороге черный барашек. Блеет, зовет за собой. И вскоре вывел он людей на дорогу.

Хотел Дауд Кузнец дать барашку пригоршню ячменя, а тот вдруг сгинул.

Устали люди и расположились на ночлег в степи. Спал беспробудным сном и седьмой сын Дауда Кузнеца. Вдруг пери Кух будит его.

— Не спи! Беда идет!

Смотрят, а по степи летит ведьма Алмауз Кампыр. И не одна у нее голова, а семь. Пери Кух Стрелку лук подает. Натянул он тетиву, стрелу выпустил, угодила она старухе прямо в глаз. А ей что! У нее еще тринадцать осталось.

— Страшная ты, Алмауз Кампыр, — закричал Стрелок, — но меня не испугаешь!

И давай стрелы из лука выпускать. Семиглавую ведьму ослепил, выхватил меч из ножен, головы отрубил.

Утром все узнали, что случилось ночью. Дауд Кузнец похвалил пери Кух и сына.

Снова войско выступило в поход. Шли они, шли, вдруг видят: навстречу страшное чудище летит — выше минарета, чернее беззвездной ночи, зубастее дракона. Испугался народ, заголосил:

— Это Гули-Биобони — злой дух пустыни! Пропали мы!

Побежали струсившие, словно зайцы.

Тогда пери Ак-Альбасты говорит Дауду Кузнецу:

— Пусть сынок ваш Пахарь возьмет воловье ярмо и наденет на шею страшной Гули-Биобони.

— А ну-ка, сынок, делай, как пери говорит.

Подскочил Пахарь, ухватил колдунью Гули-Биобони за волосы, надел на нее ярмо. Та сразу и присмирела.

— Смотрите! Ведьма здоровая, как сто верблюдов. Погрузим-ка на нее нашу поклажу.

Засмеялись богатыри. На спину Гули-Биобони поклажу нагрузили и двинулись в путь. Вскоре подошли к ущелью, перегороженному медными воротами Искандера Зулькарнайна.

Раздался страшный свист, подул вихрь зловещий, деревья в дугу согнулись. Злые джинны спрятались в пещеру и из-за медных ворот кричат:

— Полезайте к нам! Милости просим!

Тяжко вздохнул Дауд Кузнец:

— Ворота прочные. Я их своими руками выковал — не сломать.

Тут подошла пери Оташин.

— Позвольте, отец, слово сказать?

— Говори!

— Видите могучее дерево? Тысяча лет ему. Надо его срубить и сделать таран.

— Как же его срубить? — загрустил Дауд Кузнец. — Тут сто топоров сломаешь — и все напрасно.

Тогда пери Оташин попросила:

— Отец, разрешите мне дерево свалить.

Удивился Дауд Кузнец, но разрешил. Дохнула пери — корни обуглились, и дерево упало.

Срубили со ствола ветви, ударили тараном по медным воротам раз, ударили другой — затрещали ворота, распахнулись.

Ворвались воины в ущелье. Заверещали, завопили джинны. Никому из них не удалось уползти в щели.

Тут Дауд Кузнец с сыновьями выковал большущий сундук. Загнали в него всех джиннов, крышку закрыли на замок, а ключ выбросили на дно высохшего колодца. Колодец же засыпали камнями и землей.

Богатыри унесли сундук на гору Аксай и там бросили его в бездонную пещеру. Народ зажил спокойно.

С тех пор зорко следит Дауд Кузнец за пещерой. Когда из нее нет-нет да и слышатся вой и вопли, особенно по ночам, люди уже не пугаются. Они говорят: «Дауд Кузнец — наш защитник».