Тропою разведчиков - Данилевская Нина Владимировна. Страница 14

— А жалко медведя! — вдруг сказал Женя. — Зачем она его бросила…

— Пусть не верит девчонкам! — пробурчал Митя.

Общий хохот был ему ответом.

Петр Сергеевич взглянул на часы. Предстоял большой переход — пора было отправляться в путь.

Всё выше в горы поднимались путешественники. Воздух здесь был особенно чист и прозрачен. Жара спадала, в тени стало даже прохладно.

— Правда ли, что весь Крым и даже горы были когда-то под водой? Что здесь, где мы идем, было море? Что-то не верится, — спросил Марка Митя Сорокин.

— Мало, что тебе не верится, а это правда. Ученые даже и сейчас находят на Ай-Петри раковины, окаменевших крабов и другие дары моря.

— А как называются во-он те горы? — Наташа указала вдаль.

Ребята промолчали. Кругом, в голубоватой дымке летнего дня, виднелось множество горных гряд, хребтов, вершин. Разве запомнишь все их названия!

— В той стороне — горы Орлиный Залет и Ат-Баш, — ответил Петр Сергеевич. — Когда-то осенью сорок первого года случилось мне с группой больных и раненых спускаться с горы Ат-Баш к морю. Было это еще в первые месяцы нашей партизанской жизни. Вон там вьется тропа, по которой мы шли, — показал рукой Петр Сергеевич. — Ох, каким долгим и утомительным казался тогда этот путь! Кругом были враги. Трое суток длился наш переход.

— А зачем же было вести раненых к морю? — заинтересовался Женя.

— К берегу должна была подойти подводная лодка, чтобы переправить их в тыл. Наш командир заранее договорился об этом по рации с командованием флота. Этот поход чуть не закончился катастрофой. Если бы не один человек…

Запольский умолк.

— Вы нам об этом расскажете? — спросила дрогнувшим голосом Наташа.

— Вечером, на привале. А сейчас не будем задерживаться.

Тропа вилась по краю горного плато над скрытым за деревьями обрывом. Петр Сергеевич предупредил ребят, чтобы никто не подходил к краю обрыва. Высота была такая, что падение грозило неминуемой гибелью. Под крутым каменистым обрывом виднелось начало ущелья Уч-Кош; отсюда речка Быстрая казалась небольшим ручьем.

На повороте, над самым обрывом, росла искривленная ветрами сосна. Корни ее цепко вплелись в каменистую почву, а крона наклонилась над бездной, будто высматривая, что творится внизу.

Женя потихоньку, чтобы не видел ушедший вперед Запольский, подошел к сосне и, охватив одну из веток руками, наклонился.

— У-у-у, какая высота! — воскликнул он. — Смотри, Юрча, ниже, под сосной, плоский камень. Туда можно бы спуститься.

— Туда даже опытный скалолаз не полезет, — отозвался Марк, — Слишком большой риск.

— А я бы спустился, — продолжал Женя. — Я цепкий. Вот бы ребята ахали. А Толей просто умер бы от зависти…

— Женька! — сердито крикнул Юра. — Не задерживай группу. Мы уходим.

За сосной тропа шла зигзагом. Перед поворотом Юра, как обычно, оглянулся проверить, нет ли отстающих. Жени не было.

— Э-гей! — обеспокоенно позвал Юра. — Андрющенко! Ты чего задерживаешься?

— Я мигом, мигом! — донеслось в ответ. — Вот только тапочку поправлю. Развязалась.

Прошло минуты две. Ребята огибали уже следующий поворот, как вдруг раздался крик. Ужас и отчаяние звучали в нем.

— Это Женька! — Юра остановился, весь похолодев. — Это его голос!

Он стремглав бросился назад, к сосне, возле которой валялась брошенная кирка. За ним, толкаясь и спеша, побежали остальные.

— Стойте! — крикнул Петр Сергеевич. — Не приближайтесь к обрыву! Ждите здесь!

Вслед за Юрой он кинулся к дереву. Юра, охватив согнутый ствол руками, наклонился над обрывом.

— Он здесь, он жив, — быстро сказал Юра.

Снизу послышался испуганный, срывающийся голос:

— Ой, скорей, скорей помогите! Падаю!

Женя прижимался к каменному выступу под узловатым корнем сосны. Мальчику помогал держаться кустарник, выросший в расселине скалы. Женя изо всех сил вцепился в него руками, упираясь коленями в покатый выступ. Но при каждом движении мальчика куст заметно шевелился, постепенно обнажая корни.

— Держись, голубчик, — стараясь быть спокойным, сказал Петр Сергеевич. — Сейчас поможем. Главное — не двигайся, не шевелись. Кричать тоже не надо.

Женя и сам понимал это. Ему казалось, что от малейшего движения, даже от звука, проклятый куст оторвется и рухнет вместе с ним вниз. Пальцы мальчика побелели от напряжения.

— Сейчас, сейчас! — Юра бросился к товарищам.

Он сорвал с плеч Мити веревку и передал ее Запольскому.

Петр Сергеевич закрепил веревку за ствол сосны, а другой конец стал обматывать вокруг пояса. Он хотел спуститься в обрыв, но Юра остановил его:

— Петр Сергеевич, нельзя. Вас обоих не вытянуть… Позвольте мне.

Запольский молча обвязал мальчика, оставив возле его пояса свободный конец. Потом Петр Сергеевич стал по-альпинистски — через плечо — опускать Юру.

— Хватит! — услышал он приглушенный голос и, напрягшись изо всех сил, задержал спуск.

Женя был так утомлен, что даже не удивился, увидев рядом с собой Юру. Он почувствовал, как рука товарища быстро и ловко просунула свободный конец веревки между его телом и скалой. Миг — и Женя был накрепко привязан к своему спасителю.

— Готово! — крикнул Юра.

Запольский стал медленно вытягивать мальчиков наверх. Пот заливал ему глаза. Кровь молотком стучала в висках. «Не вытяну», — мелькнуло в голове. Вдруг Запольский заметил осторожно подползавшего Толея.

— Давайте помогу! — услышал он шепот.

И вот оба друга уже стояли на твердой земле. Впрочем, стоял Юра, у Жени подкашивались ноги, и он сел на землю.

Лишь в сумерках подошли ребята к месту привала. Немалых трудов стоило им уговорить Запольского продолжать путь. Возмущенный недисциплинированностью Жени, Петр Сергеевич сначала решил вернуться с группой обратно. Но Юра дал пионерское слово за Женю и за остальных товарищей, что больше никаких происшествий не будет.

А Толей гордо добавил:

— Вы не беспокойтесь, Петр Сергеевич. Пусть только Женька попробует ослушаться! Я его проучу. Ведь, если бы не мы с вами, лежать бы ему, дураку, на дне Быстрой!

И Толей обвел товарищей победоносным взором.

Ночь была теплая, звездная. Поужинав, все расположились на ночлег, но спать не хотелось. Ребята перешептывались, не решаясь высказать вслух то, что их занимало. Всех храбрее оказалась Наташа.

— Петр Сергеевич, вы обещали рассказать нам на привале, как партизаны шли к подводной лодке.

Подумав немного, Запольский ответил:

— Ладно. Посумерничаем немного. Расскажу я вам о мужестве и храбрости людей, с которыми когда-то шагал по этим тропам. Не о той показной храбрости, какую сегодня проявил Женя Андрющенко, рисковавший жизнью ради пустого лихачества, а о подлинной храбрости, которая приходит, когда человек знает, за что он борется.

Глава седьмая

Трудный финиш

Подводная лодка, посланная из Севастополя, должна была подойти к берегу ночью.

Больных и раненых партизан сопровождала группа под командованием Рублевского.

Всем было тяжело расставаться с товарищами, но об этом нельзя теперь думать: главное — как можно скорей доставить раненых на Большую землю.

Путь предстоял трудный и долгий. Лишь через два дня, если ничего не случится, Рублевский со своей группой мог достигнуть вершины горы Ат-Баш и оттуда начать спускаться к берегу.

Глубокая тишина стояла в партизанском лагере, когда уходили раненые. Они шли, поддерживая друг друга; тех, кто не мог идти, несли на сплетенных из сосновых веток носилках.

Прошло два дня. Комиссар переставил флажки, которыми отмечал на карте предполагаемое передвижение группы на вершину Ат-Баш. Вечером должен был начаться последний, самый трудный этап пути — спуск по скалам к морю.

И вдруг из Севастополя пришла по радио тревожная весть. Радист кинулся к командиру. Забегал командирский вестовой. Ни на кого не глядя, прошагал в штабную землянку начальник разведки, за ним торопливо прошел комиссар.