Стражники Иерусалима - Вульф Франциска. Страница 43

– А если они нарушают клятву, то оказываются в тюрьме. А женщина... – Ансельмо полоснул ребром ладони себе по шее, сопровождая жест отвратительным звуком. – Чему вы так удивлены, синьорина? В конце концов ведь именно Ева протянула яблоко Адаму, а не наоборот. Женщины всегда несут львиную долю вины во всем зле, что происходит на Земле.

Анна с омерзением посмотрела на Ансельмо. Она хотела было начать обвинительную речь про женоненавистничество и шовинизм, но тут заметила насмешливые искорки в его темных глазах.

– Картина, которую нарисовал Ансельмо, пожалуй, немного резковата, синьорина Анна, – серьезно произнес Козимо. – Но в принципе она попадает в самую точку. К сожалению. Здесь, как и в других местах, мужчины и женщины находятся в неравном положении перед господствующим законом. И, кстати, не только у мусульман. В нашей родной Флоренции едва ли царят другие законы. Можете ли вы назвать мне хотя бы одну убедительную причину, по которой женщинам запрещено изучать медицину, философию или иные искусства в наших университетах? Ваше мнение как женщины, знакомой с далеким будущим, очень интересует меня. Дело в том, что... – Он осекся и заморгал, словно только сейчас заметил, где находится. Козимо провел рукою по волосам и горестно вздохнул. – Но эту тему мы обсудим в другой раз. Сейчас важно одно: если вы действительно влюбились в этого молодого янычара, вы должны знать, что рискуете гораздо больше, чем он. Намного больше. Только это и хотел вам сказать Ансельмо. И я сделал то же самое. Ибо... – Он помедлил, и Анна, к своему удивлению, заметила, что Козимо слегка покраснел, – ваше благополучие нам не безразлично.

– Благодарю. Я ценю вашу заботу, – ответила Анна, спрашивая себя, как ей истолковывать этот румянец. Он волновался, потому что она нравилась ему, он был к ней неравнодушен? Или он всего лишь беспокоился о ее безопасности, потому что ей предстояло выполнить его задание, и у него хватало совести и приличия, чтобы стыдиться этого? Что вообще было известно Козимо о будущем? Прибегает ли он, подобно Джакомо ди Пацци, к эликсиру вечности, чтобы нанести самому себе визит в прошлом и дать парочку советов? Она внимательно посмотрела на него. Стройная фигура, худощавое бледное лицо с темными выразительными глазами, от одного взгляда которых мороз пробегал по коже. Несомненно, Козимо был немного сумасшедшим – как любой художник, не традиционный в своих мыслях и своем вкусе; конечно, он во многих отношениях на столетия опередил свое время. Но был ли он при этом безумцем, психопатом, шизофреником? Нет, этого она не могла утверждать.

– Пожалуйста, будьте осторожны, синьорина Анна, – тихо произнес он.

Она с улыбкой коснулась ладонью его руки. В этот момент она чувствовала, что он ей нравится.

– Будьте уверены, Козимо, я учту ваше предостережение, – мягко ответила она. – Не забывайте: я здесь потому, что ищу своего сына. И я ни за что не забуду о своей цели.

Была глубокая ночь. Анна лежала в постели и никак не могла уснуть. Полночь давно миновала, а она была бодра как никогда. Просто лежала, набросив на себя легкое шелковое покрывало, и не мигая смотрела в свод балдахина над своей кроватью. Это был тот самый балдахин, который украшал ее ложе в доме Джулиано во Флоренции. Вероятно, Козимо сохранил его, только для чего? Или он знал, когда и где снова встретит ее?

Но сколько бы Анна ни вглядывалась в звезды, которыми была заткана ткань, из них все время складывалось одно и то же лицо – лицо с голубыми глазами и улыбкой голливудской кинозвезды. Рашид... Неужели такое бывает? Неужели существует любовь с первого взгляда? Она видела его всего два раза, и оба в один и тот же день. Ничего не знала о нем, кроме имени. И тем не менее не могла дождаться, когда он придет снова. Сказал: «завтра». Завтра наступит уже через несколько часов. Когда он может зайти? В обед? А может, раньше? Скорее всего, вряд ли раньше вечера, ведь он должен нести свою службу – у городских ворот, на городской стене или еще где-нибудь в городе. Анна повернулась на бок, положив руку под голову. Может, ей стоит прогуляться к городским воротам? Никто не имеет права запретить ей это, а у нее был бы шанс встретить его. А вдруг он в это время придет сюда? Она опять беспокойно перевернулась на спину. Да, такое вполне могло случиться. Она облазит все ворота в поисках Рашида, а он будет напрасно ждать ее здесь. Нет, так рисковать нельзя. Значит, она целый день проторчит дома, слоняясь от окна к окну, вместо того чтобы выполнять свое задание и искать своего сына и рецепт противоядия. Ах, если бы Рашид уточнил время своего прихода. А если он и вовсе не придет? Если просто посмеялся над ней?

В этот момент она услышала под своим окном какой-то шорох. У Анны замерло сердце. Она приподнялась на локте и уставилась на открытое окно. Ветерок тихонько колыхал портьеры. Полная луна висела над крышей противоположного дома и так ярко освещала ее окно, что за струящейся тканью явственно проступили очертания человеческой фигуры. Кто-то взбирался по стене. Она увидела, как человек медленно, сантиметр за сантиметром, подтягивался все выше, потом на миг замер на оконном карнизе и наконец с кошачьей гибкостью бесшумно перемахнул через подоконник. Застывшая Анна только сейчас спохватилась – почему она не зовет на помощь? А если это вор? Или Джакомо ди Пацци? Она потянулась к столику в надежде нашарить там какой-нибудь предмет, которым она в случае опасности могла бы обороняться. Но столик был пуст – ни вазы, ни бокала.

– Анна?

Голос был тихим, не громче дуновения ветерка, надувавшего шторы. Она едва услышала бы его, если бы не бодрствовала и изо всех сил не напрягала все свои чувства. Голос она узнала сразу. Он поверг ее в сладкий трепет.

– Рашид!

Анна села на постели. Она не верила своим глазам. Посреди ее комнаты стоял Рашид! Может, она все-таки заснула и грезит? Это мог быть только сон, сон в теплую летнюю ночь.

– Можно мне подойти ближе? – мягко поинтересовался он.

– Конечно, раз ты уже здесь, – ответила Анна и натянула одеяло до подбородка. Надо соблюсти хотя бы чуточку приличия.

Ее ощущения метались между безграничным восторгом и возмущением. Как он посмел вот так запросто залезть к ней в комнату? А если бы она крепко спала? Он что, тогда просто набросился бы на нее? Он уже был рядом.

– Я разбудил тебя?

– Что ты здесь делаешь? – перешла в наступление Анна, не обращая внимания на его вопрос. Как сознаться, что она не могла заснуть, потому что все время думала о нем? – Как ты сюда пробрался?

– Через окно. Под ним растет смоковница. У нее такие крепкие ветви, что могут выдержать мужчину.

В лунном свете она увидела его белозубую улыбку. Если даже он смущался или стыдился, то хорошо это скрывал. Напротив, вид у него был достаточно самоуверенный, словно он имел право посреди ночи вторгаться в ее комнату.

– А как ты узнал, что это моя комната? Ты ведь мог залезть к кухарке. Или даже к моему кузену...

– Я ведь уже был здесь, разве ты забыла? Вчера, когда Юсуф допрашивал вас, я обыскивал ваш дом. Каждую комнату. И эту тоже. – Он окинул взглядом все помещение и задержался на комоде, где аккуратно были выложены ручное зеркальце, гребешки, серьги и флакончики с духами. Он опять устремил глаза на нее. – Согласись, эта обстановка вряд ли подходит для каморки служанки или покоев хозяина дома.

– Но почему ты пришел именно сейчас, ночью? Ведь это...

– Я знаю, это не совсем прилично. Но я пришел, воспользовавшись твоим приглашением. Ты сказала, что я могу снова прийти. В любое время. Если ты не имела в виду ночь, ты должна была сказать мне об этом. – Он влюбленно улыбнулся. – Ты должна простить меня. Я просто не мог ждать до завтра.

Анна все еще была в полном замешательстве.

– А если тебя кто-нибудь видел или слышал?

– Никто меня не видел, – уверенно ответил Рашид и сел рядом с ней на постель. – Я был очень осторожен. К тому же я знаю, что Аллах хранит нас.