Плащ крысолова (сборник) - Аромштам Марина Семеновна. Страница 3
– Крысы? Заболевают? – Эмма вдруг рассердилась.
– Так Уилл говорил.
– Заткнись! Не упоминай при мне этого нечестивца! Знать о нём не хочу! Крысы заболевают… Надо ж такое придумать.
– Он ничего не придумывал. Он всё понимает про крыс.
– Я сказала, заткнись. Вот узнает отец Бернард…
– А чего это он вдруг узнает?..
Эмма вспыхнула:
– А с того… Потому что ты глупый болтун.
– Сама ты глупая! Хорошо, что Уилл сюда не приходит. А то ты небось размечталась: пусть бы он на тебе женился…
– Ах ты, мелкий гадёныш! – Эмма вскочила. Шитьё упало ей под ноги, она на него наступила, споткнулась и чуть не упала.
Джеймс уже был за дверью. Но перед тем как удрать, ещё успел выкрикнуть в щёлочку:
– Никакой он не нечестивец!
Первый раз Джеймс увидел Уилла на улице Друри-лейн, на окраине города.
– Крысолов! Крысолов! – кричали мальчишки.
Джеймс побежал на крики.
В пёстром плаще, в шляпе с перьями крысолов был точь-в-точь актёр. Джеймс однажды видел актёров. Эмма зачем-то послала его на южный берег Темзы. А там в это время разбили палатку бродячие комедианты. И один актёр был королём – не живым королём, а призраком. Вот в таком же плаще. Но смотреть на крысолова было ещё интереснее. В руке он держал флажок с нарисованной крысой. К поясу у него была привязана дохлая крыса. А ещё он нёс клетку. И там сидела живая крыса.
громко выкрикивал крысолов и размахивал флажком.
Мальчишки бежали за ним с разинутыми ртами. А он шутил, сквернословил, зазывал покупателей.
Джеймс вместе с другими топтался вокруг крысолова. Это было почище театра. Особенно когда крысолов остановился, вытер пот со лба и достал дудочку.
– А теперь покажем уважаемым гражданам, как Уилл умеет заговаривать крыс. А ну, крыса, застынь столбом!
Крысолов щёлкнул пальцами перед клеткой и дунул в дудку. Дудка слабенько засипела. Крыса в клетке чуть помедлила, повела усами, поднялась на задние лапки и застыла.
– А ну, крыса, пляши!
Дудка крысолова засипела чуть громче и чуть живее. Крыса опустилась на четыре лапы и пару раз подпрыгнула.
– А теперь покажи-ка, крыса, как ты сообщаешь мне крысиные новости.
Крысолов открыл дверцу клетки и поцокал. Крыса высунула морду, усы её мелко-мелко задрожали, а потом она в мгновение ока оказалась на плече Уилла. Он чуть склонил голову в сторону крысы:
– Так-так… Так-так… Собираются, говоришь, прогрызть три мешка с мукой на мельнице Уинстона Френсиса? Так мы не дадим им это сделать. Прямо завтра туда и отправимся. Расстроим коварные планы крысиного короля. А ты, крыса, ступай домой, – крысолов почесал крысу между ушами и легонько цокнул языком. Крыса, цепляясь лапками за рукав Уилла, сползла вниз и забралась в клетку. – Держи нос по ветру. Как унюхаешь крысиные вести, так дай хозяину знать.
Жаль, что Джеймсу нельзя было больше смотреть на Уилла. Он и так уже задержался. И уши его горели заранее: не иначе как Эмма накажет его за длительную отлучку.
И Джеймс побежал по делам. Но вечером он отправился к дому самым длинным путем, чтобы пройтись по Друри-лейн: вдруг Уилл ещё там? Однако улица опустела – ничего, кроме вони, которой вечер прибавил силы. Джеймс вздохнул и поплёлся в сторону дома. Уже темнело. Зазвонили вечерние колокола.
– А вот и добрый гном! Он знает, кто пустит меня на ночлег. Кто не погонит прочь знаменитого крысолова.
Уилл! Мальчишка почти задохнулся от счастья: надо же, встретить Уилла! Джеймс не признался себе, что вблизи плащ Уилла выглядел не таким уж нарядным. Он обтрепался по краю, справа виднелись крупные латки. Да и сам Уилл теперь мало напоминал короля: под глазами – глубокие тени, говорит с хрипотцой и весь как будто покрыт слоем пыли. Но Джеймс ведь и не мечтал встретиться с королём? Уилл – он же как волшебник: и говорит так складно, и на дудке играет, и крыса его вон как слушается. И этот Уилл – такой необыкновенный – в темноте узнал Джеймса!
– Ну что, дружок? Покажешь, где можно найти ночлег?
– О! Покажу. Конечно! – Джеймс даже не сомневался, куда поведёт Уилла – прямо к себе домой, с лотком и крысиной клеткой.
– Так ты полагаешь, хозяйка пустит меня ночевать?
– Отчего не пустить? – Джеймс изо всех сил старался, чтобы его слова прозвучали солидно.
– А как хозяйку зовут?
– Да Эммой. А как же ещё?
– Эммой?
– Ну да. Так её и зовут.
– И кто ж она, Эмма? Соседка?
– Не… Никакая она не соседка, – Джеймс даже слегка обиделся. – Эмма – она моя тётка.
– А сколько лет твоей тетке? Она ж, наверно, в летах?
Джеймс почувствовал, что Уилл отчего-то занервничал.
– Ну да, в летах. – Джеймс решил, что надо быть честным. Всё равно правду не скроешь. – Ей годов-то много уже. Ещё чуток – и замуж никто не возьмёт.
– Да ну? – присвистнул Уилл и невольно замедлил шаг.
– Да ты не бойся. Она хоть в летах, но добрая, – подбодрил его Джеймс.
– Добрая?
Джеймс кивнул.
– А за уши тебя дерёт?
– Ну… бывает. Нечасто. Да и не очень сильно. Она не умеет сильно, – Джеймс старался выставить Эмму в самом радужном свете.
– А чего же она, твоя Эмма, до сих пор в невестах сидит? Гордая, что ли?
– Ну да… А вообще она не нарочно. У ней приданого нет. Только домик и я.
– Ты-то? Знатный довесок, – усмехнулся Уилл.
– Домик, ну, он такой… Крышу надо чинить. – Джеймс сокрушённо вздохнул. – Она заменила мне мать. А ей не очень-то верят. Думают, будто я Эммин. И ей не везёт с женихами. Хотя есть один, Ральф. У него скобяная лавка. Он к нам долго ходил. Говорил, я ему не помеха. Он умеет из обормотов делать послушных работников.
– Ну и что?
– Ничего. Эмма сказала, что Ральф старый хрыч. И лучше ей умереть, чем выйти за этого Ральфа. С его гнилыми зубами.
– Серьёзная твоя Эмма. И жизнь у неё серьёзная… И ты думаешь, Эмма согласится меня пустить?
– А чего ж не пустить? Я же говорю: она добрая.
Сначала Джеймс был в этом уверен. Но по мере того как они приближались к дому, он всё сильнее волновался. С Эммы станется! Возьмёт и не пустит Уилла. Вон перед Ральфом захлопнула дверь. Чуть пальцы этому Ральфу не прищемила… А чего он полез обниматься? Со своими гнилыми зубами? Думает, если лавка, так ему всё и можно?
– Вон тот дом, говоришь? Погоди, – Уилл скинул плащ и набросил на клетку с крысой. – Давай-ка вон там пройдём. Подальше от фонаря.
Они постучали в дверь.
– Джеймс, это ты? Что стучать-то? И где тебя только носило?
Джеймс надавил на дверь и крикнул в тёмную щёлку:
– Эмма! Тут вот Уилл! Он хочет заночевать.
Эмма с недовольным видом появилась в дверях. В руках у неё была лампа.
– Что ещё за Уилл? У меня не таверна.
– Это, хозяйка, я. – Уилл снял шляпу и слегка поклонился. (Джеймс опять преисполнился гордости: ну прямо как в театре.) – Можешь и не пускать. Ты только лампу поближе к лицу поднеси – чтобы я тебя лучше видел. Полюбуюсь чуток – и пойду себе дальше.