Дороги Мертвых - Браст Стивен. Страница 39

— Да, обдумайте это, а я пока обдумаю ваш вопрос о жирных купцах.

— Великолепно. Тогда мы оба будем размышлять и это поможет нам сделать часы и дни нашего путешествия более приятными.

— Что до этого предложения, я полностью с ним согласен.

Итак, они поскакали дальше. Однако, прежде чем мы продолжим их путешествие, или переключим наше внимание на кого-нибудь другого, с которым читатель уже знаком, мы верим, что будет поучительно посмотреть, даже на самое короткое мгновение, на Вадра и его банду разбойников с большой дороги, которые скачут в другом направлении, высматривая жертву, которая должна появиться, ведь без нее дневную поездку едва ли можно назвать приятной. Как однажды выразился сам Вадр, — Мы молимся о беззащитных, но не очень сильно и не слишком часто.

Пока они скакали, лейтенант Вадра присоединился к своему шефу. Это была женщина по имени Мора, с узкими глазами, короткими волосами с кудряшками, прикрывавшими ее благородный лоб, и маленьким ртом с узкими губами. Двое какое-то время скакали колено в колено, пока Вадр на спросил, — Ну?

— Это была странная банда.

— Почему, Мора? — сказал Вадр, который знал, что его лейтенант никогда не говорит только для того, чтобы поддержать разговор.

— Я думаю, что они отмечены.

— Ты видишь это отчетливо?

— Да, но скорее чувствую.

— Эта новость меня не удивляет. Однако, они отмечены судьбой или роком? То есть они скачут к славе или к смерти?

— Что до этого, я не могу сказать, только…

— Да?

— Мы еще пересечем их дорогу.

— И?

— Каким-то образом мы связаны с ними.

Вадр кивнул. — Это именно то, чего я опасался. Ты уверена?

Она пожала плечами. — Нельзя быть ни в чем уверенным, но я думаю, что это очень вероятно.

— Ну, в таком случае, Мора, давай пожелаем им лучшей из судеб.

— Да, — сказала Мора. — Давай так и сделаем.

Вадр бросил взгляд через плечо, но незнакомцы давно исчезли из виду.

Мы возвращаемся к Пиро и его друзьям на следующий день, когда, в свете утреннего солнца, они способны видеть Гору Дзур, встающую на северном горизонте. Пока Пиро глядел на нее, Китраан сказал, — Здесь мы должны повернуть налево, и ехать до тех пор, пока я не смогу, по некоторым признакам, узнать, где нам надо опять повернуть и поехать по тропинке, которая приведет нас прямо на гору.

Пиро кивнул и сказал, — Что ж, давайте повернем. Но мне кажется, что впереди еще длинный путь; приедем ли мы сегодня?

— Прежде чем полдень перейдет в вечер, если поторопимся.

— Тогда попробуем прибавить ходу.

— Очень хорошо, — сказал Китраан. — Полностью согласен.

Лар не сделал никаких замечаний, и никак не показал, нравится ли ему идея скакать как можно быстрее или, напротив, он предпочел бы задержаться здесь как можно дольше. Ради полноты картины мы должны добавить, что утро, хотя и туманное, было достаточно прохладное, так что наши друзья видели перед собой свое замерзшее дыхание, как напоминание о том, насколько было холодно. Они сидели перед маленьким костром, на котором Лар делал «походное кофе», которое они с благодарностью пили, изучая гору перед собой.

— А правда все то, что говорят о ней? — спросил Пиро.

Он уже не в первый раз задавал этот вопрос, в той или другой форме; и не в первый раз Китраан отвечал на него пожатием плеч. Лар рассовал свою нехитрую утварь по различным седельным мешкам, проверил седла и взнуздал лошадей, после чего сказал, — Милорды, вы можете выезжать, как только будете готовы.

Пиро и Китраан немедленно встали, указывая, что, на самом деле, они уже готовы.

— Вскоре я буду в состоянии сам ответить на свой вопрос, — сказал Пиро, забираясь в седло. Лошадь Пиро, красновато-коричневая кобыла по имени Щетка, бросила на него быстрый взгляд, как если бы хотела сказать, что она была бы на краю блаженства, если бы это действительно был конец ее работы, хотя бы не надолго.

Китраан поехал первый, Пиро за ним, Лар трусил сзади. Потом им пришлось повернуть в таком направлении, что ветер дул им в лицо, но они могли только поглубже закутаться в свои дорожные плащи.

— Клянусь лошадью, — прошептал Пиро. — Да мы сами выглядим как настоящие бандиты!

— Что вы сказали? — спросил Китраан, который был неспособен слышать шепот Пиро, заглушенный плащом.

Пиро только покачал головой и поглубже зарылся в свой плащ, дрожа от холода. Китраан, несмотря на то, что ему несколько раз приходилось останавливаться в поисках ориентиров, вел их очень хорошо, найдя дорогу, которая вела их все выше и выше по каменистым склонам Горы Дзур. К полудню они были уже довольно высоко на горе, которая к этому времени полностью потеряла свою форму; на самом деле они видели только характерный кусок гористого склона, по которому, насколько можно было судить, они карабкались вверх, но свою цель они уже давно не видели, но каждый раз после подъема на вершину впереди появлялась следующая, пока не появилась вершина, выглядевшая последней, хотя и здесь Китраан уверил их, что еще ехать и ехать. Они остановились и поели не разжигая огня, частично потому, что хотели приехать побыстрее, а частично потому, что несмотря на то, что они забрались достаточно высоко, воздух стал теплее, и наконец еще и потому, что вокруг не было ничего, что могло бы гореть. Покончив с хлебом, сыром и сушеным фруктами, они снова забрались на коней и поехали дальше.

— Мы довольно высоко, не правда ли? — спросил Пиро спустя какое-то время.

— Я не знаю нашей высоты, но, да, я так думаю.

Пиро оглянулся посмотрев вокруг, и случайно заметил, что Лар глядит вверх и на его лице очень странное выражение. Пиро замедлил ход, поравнялся с Теклой и сказал, — Я вижу, мой добрый Лар, что тебя что-то тревожит.

— Я не отрицаю этого, милорд, — сказал слуга.

— Тогда скажи мне, что именно.

— Вы хотите, чтобы я так сделал?

— Да, и немедленно.

— Тогда я расскажу вам.

— Я слушаю.

— Мы карабкаемся.

— Да, это так.

— Более того, мы забрались весьма высоко.

— Да, это естественно, когда лезешь вверх.

— Так я и думал! — воскликнул Лар.

— И?

— И мне кажется, что если мы заберемся еще выше, мы доберемся до Затемнения.

— Ну, вполне возможно, что мы доберемся до него.

— Но тогда, насколько я знаю, что если кто-нибудь забирается в Затемнение, то…

— Да? То что?

— Его душа уходит из его тела.

— Ого, ты на самом деле слышал это?

— На самом деле, милорд, и всю жизнь. Мне сказали, что Затемнение не что иное, как лишенные тела души тех, кто рискнул войти в него.

— Но как это возможно, Лар? Учти, что вещь не может впитать саму себя, иными словами, ничто не может впитать что-то до тех пор, пока не возникла первая вещь, которую оно может впитать.

Лар попытался понять сказанное. Наконец он сказал, — Но давайте будем учитывать и то, что каждая живая тварь впитывает субстанцию и делает ее частью себя, только мы называем это «есть». И, на самом деле, я считаю, что это и означает быть живым.

— Я уже как-то сказал, что ты философ, Лар. Теперь я настаиваю на этом.

— Я никогда не осмелюсь зайти так далеко, чтобы спорить с вами, милорд. Вот только…

— Ну?

— Видите ли, то что вы сказали не уменьшило моих опасений.

— Хорошо, попробуем иначе. Подумай о том, что Чародейка живет под ним все время.

— Но хорошо известно, что у Чародейки нет души.

— А! Я этого не знал.

— Хорошо, что еще?

— Ты должен посмотреть на нашего друга Китраана, который был на Горе Дзур и вернулся.

— Это он так говорит, — с сомнением сказал Лар.

Пиро обдумал его слова, а потом сказал, — Очень хорошо, мой добрый Лар, вот что я сделаю. Я поеду перед тобой.

— Да, милорд?

— Ну, мы едем одной дорогой, и так как эта дорога поднимается в Затемнение, я достигну его быстрее, чем ты.

— Ваши рассуждения радуют мое ухо.

— Хорошо, я войду в него, и немедленно узнаю, вылетела ли моя душа из тела или нет, и если вылетела, мы немедленно поскачем обратно вниз.