Гвардия Феникса - Браст Стивен. Страница 42

Понятно, что при подобных обстоятельствах ситуация не может быть стабильной: то и дело появлялись новые союзы, приказы отменялись, кто-то получал преимущество, кто-то проигрывал. Когда наши друзья находились на половине пути к Рэдфейсу, возникла очередная проблема.

Итак, обратим наши взоры к Императору, который отдыхал в Седьмой комнате (она получила такое странное название из-за того, что в ней было семь стен), уютной, удобной и отлично приспособленной для интимных бесед. Здесь мы находим еще одного человека, о котором история рассказывает нам гораздо меньше, чем он того заслуживает; его доверительность герцог Уэллборн, доверенное лицо императорской семьи.

Уэллборн принадлежал к Дому Атиры, но не имел желания заниматься изысканиями по поводу природы нашего мира, а тем более ее менять. Уэллборна интересовали прежде всего тайны человеческой души, что и привело его еще в ранней юности к трудному и утомительному обучению Тайнам Доверия. Во время своих занятий он натолкнулся на труды А'джо, доверенного лица Зарика II, который замышлял разорить семью А'джо, в чем и признался своему доверенному лицу. Тот выслушал императора, однако так и не выдал его планы драконлордам, мечтавшим лишь о предлоге, чтобы заполучить Орб, и доверявшим в свою очередь А'джо.

Молодому Уэллборну поведение А'джо показалось таким замечательным и благородным, что он был совершенно покорен новым для себя искусством и начал активно его изучать и практиковать с той целеустремленностью, на которую способны лишь атиры. В результате уже к шестисотому году он стал доверенным лицом императора и занимал этот пост в течение ста пятидесяти лет – даже тогда, когда на трон взошел Тортаалик, Уэллборн сумел сохранить свою должность.

Мы знаем, что Уэллборна отличало крепкое телосложение (большая редкость среди атир), а серо-голубые глаза обладали поразительной проницательностью, эффектно контрастируя со смуглой кожей лица. Рассказывали, что он внушал абсолютное доверие, но не только благодаря своему безупречному поведению. Его внешность сыграла здесь немаловажную роль: казалось, физическая сила помогала Уэллборну нести тяжкое бремя ответственности.

А кто, обязаны мы спросить, несет самое тяжкое бремя ответственности, кроме императора, которому приходится каждый день принимать решения, радующие одних и ведущие к разорению, отчаянию и гибели других? Еще есть Орб, никогда не позволяющий его величеству забыть о том, что он сделал и почему. Но, в общем, никто, за исключением доверенного лица, добровольно берущего на себя боль от угрызений совести, ибо в противном случае моральный груз ответственности оказался бы столь тяжелым, что император вообще не смог бы принимать никаких решений или вошел бы в историю, как Венгли Безжалостный – правитель, чья жестокость не знала себе равных.

Когда Тортаалик оказался в комнате, Орб, кружащий у него над головой, приобрел тревожный рыжевато-коричневый цвет. Герцог уже ждал его величество. Впрочем, совсем недолго – Тортаалик славился тем, что был одним из самых пунктуальных императоров Дома Феникса. Тортаалик закрыл за собой дверь, а герцог встал и низко поклонился. Затем, пока император усаживался в кресло, его доверительность взял жезл, символ своей должности, и обвел им всю комнату, каждый угол, пол и потолок. Закончив, он вернул жезл в стоящий посреди комнаты держатель: стеклянная верхушка оказалась направленной в небеса, а медное основание покоилось на полу.

Завершив приготовления, он сел напротив императора и сказал:

– Нас никто не слышит, ваше величество.

– Очень хорошо, – ответил император, глубоко вздохнул, закрыл глаза и продолжал: – Моя совесть больно ранит меня, ваша доверительность.

– Я перевяжу ваши раны, сир.

Покончив с формальностями, Тортаалик откинулся на спинку кресла и переплел длинные пальцы. Ногти были тщательно ухоженными (в тот период своего правления он покрывал их лишь прозрачным лаком).

– Друг мой, я действительно серьезно обеспокоен.

– Я рад, сир, это значит, что у вас есть совесть. А следовательно, я имею возможность вам помочь.

– Да, Уэллборн, я нуждаюсь в утешении.

– Если ваше величество расскажет мне о своих проблемах, сделаю все, что в моих силах.

– Я был резок с женой.

– С императрицей? Из-за чего, сир?

– По поводу одного эпизода, в котором, как мне кажется, она не виновата.

– Продолжайте, сир, я вас внимательно слушаю.

– Сегодня утром, когда я пришел, чтобы позавтракать с ней, она о чем-то беседовала с лиорном по имени Шалтре.

– Ей не следовало этого делать?

– Он вздрогнул, когда я вошел, словно не хотел, чтобы его застали с ней вместе.

– Ну а она?

– Она улыбнулась и пожелала мне доброго утра.

– И что вы ей сказали?

– Я им улыбнулся и пожелал приятного утра, а затем спросил о предмете беседы, чтобы присоединиться к ней, если тема представит для меня интерес.

– И что вам ответили?

– Они еще не успели начать разговор – граф Шалтре пришел на завтрак, чтобы повидать меня и просить об аудиенции: у него есть важное сообщение, каким-то образом связанное с Сэндихоумом.

– Ну а вы?

– Сказал, что сегодня неважно себя чувствую и он может обратиться ко мне завтра.

– Что же тут страшного?

– Боюсь, я солгал, ваша доверительность. На самом еле я чувствовал себя нормально, просто мне не понравилось, что я вижу их вместе. Вот почему я отказал Шалтре в его просьбе.

– Иными словами, вы приняли решение под влиянием каприза? Вас тревожит именно это?

– Вы все правильно поняли.

– Ну, сир, если ваш гнев можно остудить переносом аудиенции всего на один день, вам не о чем беспокоиться. Граф намекнул, что его сообщение носит срочный характер?

– Нет.

– Тогда я не считаю, что вы поступили неправильно.

– Рад, что вы так думаете.

– Однако, сир, вас тревожит внимание, которое оказывает Шалтре императрице?

– Не тревожит – я раздражен.

– Мне кажется, она не сделала ничего предосудительного.

– Да, но он сделал.

– Тогда почему же вы обращаете свой гнев на нее?

– Вы послушайте дальше.

– Я готов, сир.

– Днем, после совещания с Литрой и Виндхоумом, на котором обсуждалось восстание в западных герцогствах…

– Прошу прощения, сир, я считал, что восстание подавлено.

– Ну да, но там остались гарнизоны, и мы подсчитывали урон, нанесенный восставшими. Кроме того, необходимо снова наладить добычу и доставку руды.

– Понимаю, сир.

– После встречи мне пришла в голову мысль, что было бы неплохо провести час-другой у Нижних Источников. Вы знаете о них, герцог, не так ли?

– Да, сир, это естественные щелочные источники, где горячая вода вытекает из ртов мраморных статуй, изображающих феникса, дракона, дзура и лиорна.

– Да, правильно. Тогда вам также известны Источники Обновления?

– Да, сир, они расположены в нише, отдельно от остальных источников, и окружены папоротниками: вода здесь горячее, щелочной раствор крепче, а ключи бьют непосредственно под бассейном.

– Так вот, именно туда я и направился. И теперь послушайте, что я там увидел.

– С нетерпением жду продолжения рассказа, ваше величество.

– Я обнаружил там Нойму, императрицу, наедине с…

– С Шалтре?

– Нет, Уэллборн, с неким фениксом по имени Аллистар, герцогом Триуоллсом, моим кузеном.

– Ах вот оно что. И какова была его реакция, когда он увидел вас, ваше величество?

– По-моему, герцог выглядел виноватым – или я совсем ничего не понимаю в людях.

– Ну а она?

– Она была сама невинность, более того, даже сделала вид, будто рада меня видеть.

– Ну, сир, и как вы поступили?

– Я отослал герцога, приказав до завтрашнего дня не возвращаться во дворец.

– Значит, вы изгнали его?

– Да.

– Но только на один день?

– Точно.

– Но тогда, сир, я еще раз…

– Я не закончил, герцог.

– Слушаю вас.

– Вечером, вернувшись в свои покои, чтобы переодеться, я решил навестить ее величество и спросить, не желает ли она со мной отобедать.