Талтош - Браст Стивен. Страница 32

– Исследованиями?

– Полагаю, ты вряд ли имеешь об этом представление.

К этому времени я в достаточной степени пришел в себя, чтобы по достоинству оценить тот факт, что кто-то может, оказывается, относиться к Маролану с презрением. Маролан, с другой стороны, вовсе этого не оценил. Он выпрямился и сказал:

– Милорд, если я чем-то тебя обидел…

– Я ничего не могу сказать относительно твоего выбора товарищей по путешествию.

Прежде чем Маролан успел ответить, я сказал:

– Мне это тоже не нравится, однако…

– В моем присутствии ты должен молчать, – сказал Баритт, и я обнаружил, что не могу более произнести ни слова; казалось, у меня во рту возникла целая груша, и я почувствовал, что не могу дышать.

Я не думал, что здесь возможно колдовство. Лиорн, сопровождавший нас, шагнул вперед, но в этот момент я обнаружил, что снова могу дышать. Баритт произнес: “Джарег”, словно это было ругательство, потом сплюнул на пол передо мной и удалился прочь.

Когда он ушел, я несколько раз глубоко вздохнул и сказал:

– Я уж подумал, он ненавидит меня за то, что я восточник.

Маролан не нашелся, что возразить. Наш проводник слегка наклонил голову, из чего я заключил, что мы должны следовать за ним. Что мы и сделали.

Спустя несколько минут он привел нас к большому квадратному входу, находящемуся там, где зал заканчивался. Он остановился рядом с ним и жестом показал, что мы должны войти. Мы поклонились ему и шагнули в другой мир.

После смерти Кинна и того, что за ней последовало, я начал медленно учиться. Я упражнялся в волшебстве, надеясь, что когда-нибудь смогу овладеть искусством телепортации, но это оказалось еще труднее, чем я предполагал.

Я никогда больше не использовал Лойоша для отвлечения внимания, но он оказался полезен в других отношениях, например, наблюдая за объектом или проверяя, что поблизости нет Стражей Феникса или других помех.

Война между Ролааном и Клинком продолжалась несколько месяцев, в течение которых все соблюдали осторожность и не выходили на улицу в одиночку. Для меня это была пора обучения. За это время я еще несколько раз “поработал”, хотя лишь однажды, насколько я знаю, моя работа оказалась непосредственным участием в войне.

Тайной, однако, оставалось то, куда уходили все мои деньги. Я давно уже должен был быть богачом. За наемные убийства хорошо платят. Теперь я жил в хорошей, уютной квартире (она была действительно хороша – с большим бело-голубым ковром и огромной кухней с встроенной дровяной печью), но она вовсе не так дорого мне обходилась. Я хорошо питался и платил кое-что за уроки магии, так же как и учителю фехтования, но все эти затраты и близко не подходили к моим общим расходам. Я не играл в азартные игры, что было любимым средством траты денег для многих джарегов. Я просто не мог понять, куда уходили деньги.

Конечно, кое-что я могу проследить. Например, я познакомился с восточной девушкой по имени Жанин, и мы провели вместе большую часть года. В самом деле удивительно, сколько можно потратить на развлечения, если только захотеть. Было также время, когда мне приходилось много платить за телепортацию – два или три раза в день в течение нескольких недель. Тогда я одновременно встречался с Жанин и Констанцией и не хотел, чтобы они узнали друг о друге. Всему этому пришел конец, поскольку после каждой телепортации мне становилось слишком плохо, и в конце концов мне было уже ни до кого из них. Надо полагать, на все это ушло немало денег, не так ли? Телепортация – удовольствие не из дешевых.

И тем не менее не могу понять, куда девались деньги. Впрочем, полагаю, на самом деле это не имеет значения.

Первым моим ощущением было то, что мы вышли наружу, и некоторым образом это действительно так, но подобного я никогда еще не видел. На небе были звезды – такие, как показывал мне дед, и весь небосклон был усыпан ими, и их было так много…

Наконец я осознал, что у меня заболела шея и что мне холодно. Стоявший рядом Маролан все еще таращился на звезды.

– Маролан, – сказал я.

– Я забыл, как они выглядят, – ответил он.

Потом он потряс головой и огляделся по сторонам. Я сделал то же самое, и мы увидели восседавших на тронах Повелителей Судеб.

Двое из них находились прямо перед нами, другие по сторонам, образуя нечто вроде огромного круга тронов, кресел и тому подобного. Некоторые сидели группами, по двое или трое, в то время как другие, казалось, были сами по себе. Прямо передо мной, футах в пятидесяти, возвышалось громадное зеленое существо. Маролан направился к нему. Когда мы подошли ближе, я увидел, что оно покрыто чешуйчатой кожей и что у него огромные, глубоко посаженные глаза. Я понял, что это Барлан, и меня охватило неудержимое желание пасть перед ним ниц – до сих пор не могу понять почему. Я с трудом удержался.

Рядом с ним была женщина, похожая на драгейрианку, одетая в переливающуюся разными цветами мантию, с надменным лицом и волосами, напоминавшими туманную дымку. Я взглянул на ее руки – да, на каждом из ее пальцев был дополнительный сустав. Это была Богиня Демонов моих предков Вирра. Я посмотрел направо, ожидая увидеть ее сестер, которые у нее были, если верить легендам. Кажется, я их тоже увидел – одна из них невысокого роста и постоянно в тени, а у той, что рядом, волосы и кожа перетекали, словно вода. Стараясь не смотреть ни на кого из них, я подавил дрожь и заставил себя следовать за Мароланом.

Там были и другие, но я вряд ли могу их сейчас вспомнить, за исключением одного, казалось, одетого в пламя, и еще одного, который постоянно то появлялся, то исчезал. Сколько их было? Не могу сказать. Я помню нескольких, которых уже упомянул, и знаю, что были и другие. Мне до сих пор кажется, что их были тысячи, может быть, миллионы, но я не уверен, что могу полностью доверять своим ощущениям.

Маролан, похоже, направлялся куда-то между Виррой и Барланом. Когда мы к ним приблизились, мне показалось, что их гигантские размеры – лишь иллюзия. Мы остановились от них футах в пятнадцати, и они выглядели с этого расстояния большими, но вряд ли не по-человечески. По крайней мере что касается размеров. Барлан покрыт зеленой чешуей, и у него наводящие страх огромные бледно-зеленые глаза. Волосы Вирры продолжали мерцать, а ее одежда все так же меняла цвет, форму и материал. Тем не менее они в большей степени напоминали существа, с которыми можно разговаривать, чем некоторые другие поблизости.

В этот момент они обратили на нас внимание.

Маролан поклонился, но не столь низко, как до этого Баритту. Я не пытался делать каких-либо выводов, а просто тоже поклонился, и притом почти до самой земли. Вирра перевела взгляд с одного из нас на другого, потом снова посмотрела на Барлана. Казалось, она улыбается. Относительно него сказать что-либо было трудно.

Потом она снова взглянула на нас. Когда она заговорила, ее низкий вибрирующий голос звучал очень странно. Казалось, ее слова отзываются эхом в моем мозгу, но между теми моментами, когда я слышал их ушами и когда я слышал их мысленно, не было никакого временного промежутка. В результате все, что она говорила, приобретало сверхъестественную ясность. Это было столь странное явление, что мне пришлось остановиться и запомнить ее слова:

– Это неожиданность для нас.

Барлан ничего не сказал.

Вирра повернулась к нему, потом снова к нам.

– Как вас зовут?

– Я Маролан э'Дриен, – сказал Маролан, – герцог из Дома Дракона.

Я сглотнул и сказал:

– Владимир Талтош, баронет из Дома Джарега.

– Ну-ну, – сказала Вирра. Ее странная улыбка была полна иронии. – Похоже, вы оба живые.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

Улыбка ее стала шире.

– Когда поживешь с мое… – сказала она.

– Назовите вашу миссию, – произнес Барлан.

– Мы пришли просить о жизни.

Брови Вирры взлетели вверх.

– В самом деле? Для кого?

– Для моей двоюродной сестры, – сказал Маролан, показывая на жезл.