Памятное лето Сережки Зотова - Пистоленко Владимир Иванович. Страница 12

Когда старуха закончила моление, Сергей спросил:

- Баб Манефа, а что такое "раба божия Николая"?

- Ты о чем это?

- А вы сейчас говорили...

Манефа Семеновна ответила не сразу. Помолчала, подумала. Затем, видимо решившись, тяжко вздохнула и сказала:

- Это я о твоем папке молилась, чтоб живой-невредимый остался.

Сергей удивился и с недоверием спросил:

- А разве так можно?

- Все можно, - коротко ответила Манефа Семеновна. - Только молиться надо.

Вечером Сергей долго не мог заснуть. Едва он закрывал глаза, перед ним сразу же возникал вагон с открытой дверью и там его отец. Стоит и машет рукой.

К Сергею подсела Манефа Семеновна.

- Все о папке думаешь?

- Ага.

- Теперь он далёко. Может, до самой Волги-реки доезжает. Бо-ольшая река! В двадцать раз шире Самарки, а то и больше. Через реку мост. Бежит по мосту поезд и бежит. А внизу пароходы плывут. Я этим же путем к вам ехала. Таких ли чудес за дорогу нагляделась! Батюшки светы!

И она стала рассказывать, какие довелось проезжать города, леса, реки, озера...

Знала Манефа Семеновна, чем можно увлечь Сергея! Без конца будет слушать, только рассказывай.

Наконец она поднялась.

- Будем спать.

Манефа Семеновна взяла лампу, пожелала Сергею спокойной ночи и пошла к двери. Затем вернулась, склонилась над его изголовьем.

- Сереженька, ты хочешь, чтоб папка твой вернулся домой? - спросила она, задумчиво глядя на мальчика.

Этот вопрос даже удивил Сергея: ну, о чем же еще мог мечтать он, чего же еще мог хотеть, как не того, чтобы его папка вернулся с войны живой и все время был дома!

- Ну, а как же, хочу!

По бесцветным, морщинистым щекам Манефы Семеновны потекли слезы. Она, как никогда раньше, горестно и просяще взглянула на мальчика и сказала:

- Богу молись, мой солнушоиок. Как я встану, и ты становись. Рядом со мной. И тоже молись... Может, господь услышит твою детскую молитву и спасет его. Детская молитва чиста и доходчива, не то что моя. Ну как, будешь?

- Буду, - с готовностью ответил Сергей. - Только я не знаю...

- Научишься. Господь же и вразумит, - заверила Манефа Семеновна.

На следующий день, перед завтраком, она рядом с собой поставила на колени и Сергея, научила креститься и класть поклоны. Затем он стал повторять за Манефой Семеновной слова молитвы. Многие из них были непонятны, и мальчик произносил их не так, как выговаривала Манефа Семеновна, но она терпеливо подправляла, просила повторить еще и еще...

Так и пошло.

На молитву становились утром после сна, перед едой и после еды, а также на ночь. Особенно долго тянулось моление утром и перед сном. Сергей даже уставал, у него начинали ныть колени. Однажды он не выдержал и чуть присел на пятки. Манефа Семеновна тут же заметила это:

- Что же это ты, мой желанный? Нельзя так-то на молитве! Крепись, солнушонок. За ради папки и не так можно пострадать.

И Сергей опять начал старательно креститься и класть земные поклоны.

Затем Манефа Семеновна долго поясняла ему:

- Вот у тебя, скажем, колени устали или, просто говоря, лень пришла, а знаешь, отчего это часто бывает? Нечистый искушает. Дьявол.

И Сергей впервые узнал, что у бога есть смертельный враг, который все время воюет с ним и делает ему наперекор. Он изо всех сил старается, чтоб напакостить богу и отбить от него людей. Есть слабые люди, они-то и попадают в лапы нечистого.

- А чего бог-то смотрит, - возмутился Сергей, - он же вон какой сильный, за шиворот нечистого, и всё!

- У нечистого тоже силы немало, - вздохнула Манефа Семеновна, - да и не нам вмешиваться в дела божьи. Нам даже спрашивать про такое не положено. Это грех. Запомни мои слова, Сереженька. Главное, забывать нельзя о нечистом, бороться надо с ним. Тебя усталость на молитве одолевает или сон, а ты пересиль. Может, в это самое время какой-нибудь супостат в твоего отца из ружья целится. Так-то, глядишь, твоя молитва в сторону пулю отведет, и он жив-здоров останется, а не будь ее - пуля поразить может. Насмерть. И не будет тогда у тебя отца. Вот это и надо понимать и навсегда помнить. Чем старательнее будешь к богу, тем добрее и он к тебе.

Манефа Семеновна говорила так душевно, так убежденно, что Сергей сидел не шелохнувшись и ловил каждое ее слово. Раньше он ничего этого не знал. Оказывается, как все просто - старательно молись, и никакой беды не случится. Конечно, Сергей будет и молиться, и поклоны отбивать, и запомнит все-все молитвы, которые начитывает ему Манефа Семеновна. Только бы вернулся отец! Он всегда думал об этом, постоянно скучал об отце и, когда оба с Манефой Семеновной становились на молитву, молился так прилежно, во всем подражая старухе, что она даже хвалить его стала за усердие:

- Не пропадет, Сереженька, твое усердие. Чем старательнее человек молится, тем доходчивее его молитва.

Однажды Манефа Семеновна открыла свой сундук и достала оттуда что-то завернутое в белый платок. Положив сверток на стол, Манефа Семеновна истово перекрестилась и не спеша стала развертывать. В платке оказалась толстая-претолстая книга. У Зотовых на этажерке стояло немало книг, были среди них разные: и тоненькие, и толстые, но такой громадной, как эта, Сергей не видел никогда. Книга была в коричневом кожаном переплете, у краев верхней корки золотые узоры, а посредине крест. По стертым углам, облетевшей позолоте и множеству трещин и царапин на корешке было видно, что книга эта уже прожила на свете немало лет.

- Что это за книга такая? - заинтересовался Сергей.

- Евангелие. Божье слово, - изменившимся, немного глуховатым голосом сказала Манефа Семеновна. - В ней все записано: и то, что было, и то, что есть, и то, что впереди будет. И написали ее святые люди по божьему наказу. Для нас, грешников, книга написана, об нас господь заботится, а мы...

Тут Манефа Семеновна опять заговорила о том, как нечистый затуманивает людям разум и как они, на горе себе, отворачиваются и от бога, и от его учения. Попридумали себе всяких законов, ищут чего-то под землей и над землей, а в Евангелии все указано: как надобно жить человеку, указано, что всех, кто отступит от божьих законов, ждет расплата и вечные муки. Настанет день, когда у каждого спросится: так ли ты жил, как велит слово божье, или отвернулся от него, поддался соблазну нечистого?.. И будет тогда Страшный суд, и судить будет сам бог; он каждому даст по заслугам: кто жил по закону божьему - возрадуется, а грешники и богоотступники будут обречены на муки вечные. Все-то люди живут на земле временно, живут для того, чтобы заслужить у бога милости, чтобы в последний день, когда он придет на землю судить живых и мертвых своим судом праведным, получить награду великую, попасть к праведникам, получить жизнь вечную и счастливую в царстве небесном. Но не все помнят, не все думают об этом...

И еще узнал тогда Сергей, что в Потоцком тоже есть люди, которые придерживаются законов божьих и называются Христовыми братьями и сестрами, и что Манефа Семеновна с ними заодно.

Хотя Сергей и не все понимал из того, о чем говорила Манефа Семеновна, но слушал внимательно.

- Баба Манефа, а вы не грешная? - спросил он.

- Человек не может сам о себе понимать, о нем бог судить будет. Хотя я всю жизнь служу ему, даже замуж не пошла, а у меня тоже грехи есть. Великие! Один бог без греха. Нелегко, Сереженька, богу служить: для души радостно, а телу нелегко. Даже мучительно бывает. Ну, да ты мал еще, не все пока тебе дано понять.

Через несколько дней Манефа Семеновна сказала Сергею, что сегодня вечером в общине Христовых братьев и сестер будет просительное моление за спасение Николая Михайловича.

Сергей поинтересовался, что это такое, и Манефа Семеновна объяснила, что так называется особое моление, когда единоверцы собираются вместе, чтобы просить у бога милости и заступничества.

- Я уже и со старцем Никоном договорилась... Кто такой старец Никон? А он у нас вроде как старший. Чистой души человек. А поет как! Заслушаешься. Он все божье письмо наизусть знает и наставляет нас, как надобно жить. Человек он большой веры и жизни праведной. Он со злом борется и добро людям делает. Во сне ему ангелы являются и святые люди. Свои советы дают, подсказывают, как и что надо. Вот какой он есть человек!